Предрассветные боги

— Услышал и повинуюсь, Великая! — вновь согнулся Дэрмэ и ринулся разгонять воинов по домам.

А смерть пропала с глаз — Тэлмэ даже проморгался, как следует, и тут почуял, что ноги с руками ожили. Глянул в бок — уэле Мэжи, как ветром сдуло.

— Уходи отсюда, — сухо повелел Мирас, подходя к ученику.

— Уважаем… Эркэ, дозволь мне остаться, — взмолился Тэлмэ, косясь на двух степнячек, что служили самой смерти, и волчиц, мирно сидящих у конских ног. — Я не боюсь. Я помогу…

— Уходи, — повторил Мирас, глядя на ученика, но, не видя его. — Слыхал, что… сама сказала? Если кого ненароком зацеплю, то уволоку за собой. Это пустая смерть. А ты еще должен помочь отмолить назад милость Ыбыра. Страшно мы его прогневали, — тяжко вздохнул Мирас, с тоской подняв взор к небу. — Столько поколений черному дэвэ поклонялись. Сама… пришла порядок наводить. Уходи, Тэлмэ. Не перечь, и не вздумай ослушаться. От нее не спрячешься за камнями и за мольбами. Уходи! — бросил он и вернулся к степнячкам.

Мимо воины Дэрмэ волокли последних из тех непонятливых, что ушибла грозная богиня. Один из воинов мялся неподалеку, силясь что-то сказать, иль сделать. Вот он упал на колени и отчаянно воззвал в пустоту:

— Великая!

И богиня вдруг возникла в облике все той же девки — стояла над телом бедолаги с посеревшим лицом. Мирас, как никто знал, от чего у людей бывают такие лица — он содрогнулся, припомнив лживого Ыбыра, забирающего жизнь направо и налево без разбора.

— Великая! — решился молодой воин с открытым взглядом. — Смилуйся! Возьми меня! Меня заместо брата. Он юн и глуп. Он не желал тебя оскорбить! Он просто еще ничего не видел, кроме своего аила. Всего год, как прошел посвящение. У него никудышный дух. Зачем он великой богине? А про меня всякий знает, что я хороший воин. Забери мой дух — он того достоин!

— Достоин, — подтвердила смерть, равнодушно разглядывая просителя. — Этот? — не глядя, указала на лежащего в паре шагов сопляка с мутным взором полуприкрытых глаз.

— Он, Великая!

— Забирай, — молвила богиня и вновь пропала.

Воин никак не мог отважиться поверить в такую удачу.

— Забирай брата! — подтвердила спешившаяся Баира, сидя рядом с Вукеной и теребя ее за ухом. — Помоги ему, — бросила она Мирасу.

Тот поспешил к счастливцу, ухватил того за руку и протащил, петляя, промеж тел, к брату. Помог закинуть его на крепкое плечо и проводил обратно из смертельного круга.

— Будь благословенна, — бормотал воин, торопливо убираясь подальше от переменчивой судьбы. — Будь благословенна…

— Ты уже видал, как это бывает, когда забирают дух, — с подозрением прищурилась Янжи, оглаживая Вуксану.

— Да, — ответил Мирас, опустив глаза.

— Видишь, дух может забирать одна лишь смерть. Лишь ей назначено это свершать. А ваш дэвэ пошел против воли богов. Он просто отнимал ваши души. И наши. Теперь у вас нет всесильного дэвэ. Зато осталось много врагов.

— Оставь его, — хмуро окоротила ее Баира. — Это ж не его рук дело. Не ему и отвечать.

Но, Мирас знал, что ответ держать и ему среди первых. Особенно теперь, когда волей самой богини он стал эркэ народа сакха. Как-то оно будет? Достанет ли у него сил? Он и прежде не особо рвался становиться эркэ, а уж теперь и вовсе ненавидел эту долю.

— Пора, — оторвала его от унылых мыслей богиня, появившись у своего коня. — Веди к аясову сундуку. Туда войти-то можно?

— Нет, Великая, — вздохнул Мирас, вышагивая рядом с ее конем. — Там все заплавлено еще при моем прадедушке. Есть только отверстие сверху, куда мы спускали корзины с едой.

— Я туда пролезу? — поразмыслив, спросила Мара.

— О, да, — удивился эркэ. — Но…

— Веревки там крепкие? — Баира поняла богиню с полуслова.

Пришлось Мирасу сбегать за новыми веревками, а после нагонять богиню, разом заторопившуюся к горе. Степнячки забрали у него веревки и прогнали подале от тропы, ведущей на гору. Охранять ту посадили волчиц, а сами бросились за поднимающейся богиней.

— Что мы должны сделать, когда ты уйдешь вниз?

— Баира, если крышка сундука захлопнется, я окажусь в ловушке, — просто ответила Мара.

Она уже уняла сбившееся от поспешности дыхание и пыталась, свесившись вниз, разглядеть на дне узкой ямы малую крышку сундука. Обе степнячки с трудом удерживали рисковую богиню на весу, а зудящие ругательствами языки на привязи. Уж, кажется, довольно с ней пожили, и знали, что тело у нее самое обычное: пусть щупловатое, но здоровое и сильное. Однако беречь свое смертное тело богиня явно так и не научилась. Понятно, что выросла она на руках трех братьев — чудесных батыров. Понятно, что те таскали ее на себе не один год, оберегая свою лапушку — о том как-то в доброй беседе растрепала Лунёк. А теперь, видать, и им — дочерям гордого народа Хун — придется оберегать смертную оболочку богини. Только ж и она сама должна понимать хрупкость той оболочки. Особо теперь, когда ее живот так округлился. Баира и свой-то уже чувствовала за большую помеху, а ей-то с конем управляться не в пример легче. Она-то уж могла понять, что теперь, как прежде, не побегаешь — остерегаться нужно, а Маре все неймется. И как так может быть, чтобы великая богиня была такой мудрой и такой дурой?

— Я окажусь в ловушке, — усмехнувшись, повторила Мара.

Баира догадалась, что та услыхала ее мысли, смутилась, но твердо пообещала:

— Она не захлопнется. Потому, что здесь буду я. И я не стану смотреть ни на что, кроме крышки. Никто не осмелится нас потревожить. Тем более напасть. Дэрмэ спрятался, но все равно будет следить за горой. Он познал Перуна, и не захочет услышать его вопросы. А ты сама-то справишься там, в темноте? Внутри горы. Может, тебе огня раздобыть?

Богиня не ответила. Когда все было готово, она сползла вниз по новой веревке с навязанными на ней узлами. Добравшись до крышки, привязала к огромному кольцу ее конец, дабы избежать порыва прежней изношенной. Влезла чуть повыше и приказала девкам тянуть. Крышка пошла вверх с натугой, и снизу тотчас прилетел удар. Человеку, может, он и показался бы таковым, но, Маре, словно бы кто дохнул в лицо. Она даже не отмахнулась, а просто накрыла темень внизу своей мощью и полезла внутрь сундука.

…………

С первого взгляда все выглядело довольно малоперспективно. В здравом уме оставалась лишь одна из трех латий, сидящая в теле старого больного мужчины. Ученый высшего уровня приложения, хотя консервация вычистила его память едва ли не на восемьдесят процентов, оставив одни базовые воспоминания. Поверхностное тестирование позволило сразу же определить, что у найденного индивида коэффициент эффективности регулятора энергии составлял не более пятидесяти шести сотых — почти вдвое меньше, чем у координатора. Уловителем энергии он был средним, но, мастерством силового внедрения владел на довольно высоком для ученого уровне. Накопителем был успешным, как в области сжатия энергии, так и ее сохранности, отлично удерживая барьеры. Да и передатчиком энергии был неплохим, почти не допуская ее распыления при передаче. Выудив всю эту информацию из его координационного центра с давным-давно взломанной защитой, Мара протестировала его умственное состояние и выдохнула с облегчением. Этот индивид действительно оставался в здравом уме, насколько в его положении это вообще возможно. Она не могла рисковать, надолго оставляя девок наверху одних, а потому выдала заранее подготовленный сжатый блок первичной информации о собственном положении. И о том, что она готова предложить этой латии и в данный момент, и в перспективе.

На осознание происходящего этот индивид затратил вполне приемлемый объем времени, а оценку предложения произвел и вовсе в рекордный срок: едва понял, что перед ним координатор высшего уровня приложения, мгновенно согласился. Безропотно позволил установить в своем координационном центре персональные блокираторы с личными кодами доступа координатора, а потом чуть все не испортил. Мара сообщила, что готова предоставить ученому его будущее полноценное тело прямо сейчас, пока в нем не начало развиваться самостоятельное сознание аборигена, и он, было, сорвался в истерику. Она не стала ему помогать ничем, кроме своего сомнения в том, что в таком состоянии он способен перенести процедуру переноса. Ученый действительно отчаянно старался выжить. Бился с собой едва ли не на смерть, но одолел затемнение сознания, с которым боролся, пережив шесть тел, предоставленных ему свихнувшимся Ыбыром-Чернобогом. Мара предложила соплеменнику отдохнуть и собраться с силами, поскольку тело матери находится наверху, куда он в своем физическом состоянии подняться не способен. Значит, зародыш будущего тела-носителя необходимо доставить ему прямо сюда. На этот раз ученый порадовал, дистанцировавшись от беспорядочно мечущихся эмоций, и самостоятельно занялся подготовкой своего сознания для переноса.

Остальные две латии до катастрофы были обычными пилотами. Для специалистов такого рода предназначались самые заурядные регуляторы энергии — особенно в качестве уловителей. Мастерством силового внедрения они владели довольно посредственно, поскольку их летательные аппараты всех уровней для работы в критических условиях оснащались мощными усилителями и передатчиками энергии. Лишь в области ее сохранности они еще могли преуспеть, довольно прочно удерживая барьеры. Естественно, все эти достоинства не помогли им преодолеть затемнение сознания, не говоря уже о восстановлении памяти. Сам факт того, что они умудрились произвести самопроизвольную консервацию, был настолько невероятен, что Мара провела самое тщательное углубленное тестирование их координационных центров. Там, как говаривали ее новые сородичи, гулял ветер. Поэтому она, нисколько не сомневаясь в целесообразности процедуры, полностью отформатировала сознание обоих, запустив туда наспех сооруженный ознакомительный блок информации. Там было лишь то, что касалось природы их собственного вида и причины их появления на этой планете в столь плачевном состоянии. Вот этих-то двух потерпевших Мара и забрала сама: того, что был поэнергичней, внедрила в тело собственного зародыша, а второго просто приняла, став временным хранителем чужого сознания. Процедура не из приятных, но природные возможности координатора и удовлетворительное состояние собственного сознания гарантировали максимальный комфорт сосуществования. Причем, не в ограниченном временном промежутке, а до тех пор, пока Мара не подберет для гостя тело-носитель.