Предрассветные боги

— К чему добро по ветру пускать? — урезонивал он брата, оглаживая играющего под ним жеребца.

— Ты их добро пожалел?! — шипел тот змеем, а Ястреб вторил седоку злобным фырканьем.

— Зачем их? Наше. Порешили же здесь зимовать. Сэбэ, сколько тут до Великих вод?

— С вашим большим обозом можно дойти за два дня. Ну, или за три, но это точно, — поосторожничал шекэри.

— Сбегать сюда по зиме за припасами, как нечего делать, — мстительно порадовался Северко, обходя их стороной на Снежке. — Они у нас своих бывших полоняников еще всю зиму кормить будут.

— Во-во! — вторил ему Тугор, старательно удерживаясь во все еще непривычном седле. — На их-то жиру можно и пару зим поголодать да не загнуться. Там это, вождь, я велел своим мужикам остатние повозки забить зерном, что у них с прошлого лета осталось. А зимой можно будет и нынешнее зерно вычистить, что по осени снимут. Там еще сыры с маслом, да кишки, салом забитые, да корешки сушеные с ягодами. Медок, опять же. Овец тоже прихватим — они их себе еще пригонят. К тому ж, они себе вскорости новых полоняников притащат — сами-то работать непривычны. Так мы после и тех приберем.

— Хозяйственный ты мужик, сын тура, — усмехнулся Драговит.

— Есть такое дело, — солидно огладил бороду тот, но тотчас опять вцепился ею в поводья.

— А по такому делу, бери-ка ты наше хозяйство в свои руки, — приговорил Драговит. — Чую, мои руки до этого не дойдут.

— Понятно, что не дойдут. Ты вон насобирал нас тут целую прорву, так и надежа вся у нас на тебя с братьями. Коли вы нас не защитите, так сами мы точно не убережемся. А уж с хозяйством мы и без вас управимся.

— Вождь, овец много брать не надо, — поравнялся с ними Капкиай, коего сулы назвали промеж себя старшим.

— А кормиться чем станем? — построжел Тугор, выпрямляя согнутую в седле спину.

— Прежде, чем овцу есть, ее надо кормить, — бесстрастно заявил степняк, что верхом сидел так, будто ногами сроду не хаживал. — Ее много кормить надо, много пасти. Значит, далеко ходить стадом. А на чужой земле это плохо.

— Верно, Капкиай! — одобрил из-за их спин Рагвит. — Проще будет сбегать за новыми, что для нас сакха откормят. Нынче у них нашими стараниями воинов здорово поубавилось. Покормят нас одну зиму, не потрескаются.

— Вот вы и бегайте, — ворчал рачительный тур, вновь пригибаясь к коню. — А я пока мяса насушу да кореньев. Рыбы опять же накопчу, как дойдем до Великих вод. Запас лишним не бывает. А ртов у нас все прибывает. Для коней и вовсе запасы нужны немеряные. Так что бегать вам и бегать по этой земле. Жаль только мальчишку замытарите, — покосился он на волочащуюся сбоку повозку, где Перунка обихаживал полоняников. — Малец, понятно, бог. Но, тело у него больно уж невзрачное. Коли бог, так мог бы и получше чего выбрать.

— Не болтай, чего не знаешь, — сухо посоветовал Драговит и понукнул Гордеца, выезжая вперед.

— Так я чего? — пожал плечами Тугор. — Я и ничего.

— Ничем ты станешь, коли полезешь, куда не надо, — холодно оповестил Рагвит, обгоняя его вдогонку брату.

— Ты защищаешь родичей, — задумчиво молвил Капкиай, держась рядышком. — Это правильно. Ты правильный человек. А задумал неправильное.

— Чего это ты тут мне толкуешь? — и бровью не повел Тугор, будто не его окоротили.

— Ты не сможешь сговориться с богом, — бесстрастно поведал ему сул. — Его нельзя перетянуть на свою сторону. Для него нет сторон. Он бог. Там, где он, там и есть правильная сторона. А он там, где его братья.

— Какие братья? — зримо взволновался Тугор.

— Те, что пришли за нами. Они тоже не люди.

— С чего взял-то?

— Слыхал, как Великий Перун величал вождя Дашь-Богом. Драг-Овит не велел его так звать. Но я услыхал.

— Вот оно, значит, как, — потерялся в лице Тугор. — Ну, благодарствуй, брат, за остережение. А то я с великого-то ума дров поналомал бы. Постой. Так ты потому за ними пошел? Чего домой-то возвернуться не пожелал? Неужто, от ваших селищ ничегошеньки не осталось?

— Может, и осталось чего, — равнодушно поведал Капкиай. — Я тут родился. И отец мой, и дед. Народу Сул теперь и я чужой. Чужой я и славнам, но у них могучие боги. С такими богами моя кровь будет жить в детях моих детей. У народа Сул нет таких богов, что сходят с семи небес. Боги сулов не берегут свой народ. А у славнов сам Дашь-Бог почтение к простому Капкиайю имеет. Сам Перун-Бог Капкиайя защищает. Сама ваша Морена-Богиня, что есть смерть, защищает. Ты знаешь защиту сильней?

— Слыхал я про Морену, — пробурчал Тугор, ухватив лапой единый оберег, что сохранил в полоне. — Да вот верится что-то плохо. Чтобы сама… она людям на подмогу пришла, так это…

— Айрул спроси. Айрул ее видала. Айрул ей в глаза смотрела. Айрул была там, где Великая богиня многих сакха одним взглядом отправляла в семь подземных миров. Волки! — каркнул он и наподдал коню пятками под брюхо.

Серые же давненько смылись помышковать на свободе. Но, теперь неслись к ним со стороны, где оставили на отдыхе обоз. А навстречу им поскакали Драговит и Северко с Рагвитом. Тугор с Капкиайем тоже поторопили своих мужиков, ведущих их малый обоз, но вослед богатырям не ринулись — те пошли степью вмах за развернувшимися обратно волками. Когда малый обоз добрался до коренного, оба увидали то, от чего веяло жутью. Мужики с бабами стаскивали одну к одной повозки, а семеро богатырей славнов отъехали на пару полетов стрелы и встали рядком. Из степи на них накатывало облако пыли, в коем уже видны были воины сакха, берущие разбег, и числа им не было.

Слезайте с коней — раздался в головах горцев с Ирбисом громовой приказ Перунки.

— А и верно, — заметил, спешиваясь и косясь на Гордеца, Ильм. — Подзаморили вы своих коней, покуда неслись сюда.

— Штаны ему не снять? — проворчал Рагвит, налаживая Ястреба шлепком по крупу обратно ко вздыбившемуся копьями да мечами обозу.

Драговит, так же распрощавшись с Гордецом, вытащил меч. Утвердился на расставленных ногах и глянул на Ирбиса, щерящегося рядом:

— Ты дуром-то, лебедь, не при. Это мы при своей полной силе, а тебя еще не вполне оделили. Не зарывайся. И резать их не вздумай! Перунке сила нужна. Бей по башке, дабы дух вышибить, но за кромку не отпускать.

— Эк, их разобрало-то! — задорно крикнул Парвит, поигрывая мечом. — Этак они нас в землю втопчут!

Первый ряд подлетающих воинов и впрямь взял добрый разбег. Но, где-то в полете стрелы от семи богатырей стал резко сдавать. А второй ряд и вовсе поотстал. Горцам было неведомо, как оно там виделось народу со стороны, но у них тут все шло тихо-мирно. Выскочив наперед, Драговит первым схватил вражьего коня за узду и дернул на сторону — здоровенная животина безропотно рухнула на бок, придавив вялого всадника. Драговит обрадовал его рукоятью меча по затылку, и едва успел завалить податливого сверх всякой меры конька из второго ряда. Рядом в поте лица трудились братья, коим становилось тесновато на этом лежбище квелых конских туш.