Предвестники

– Вы с Нимой сможете мне помочь, - сказал я Лаэнару.
– Когда я начну петь над кораблем. И потом, когда мы отправимся в море.

– В море...
– Лаэнар отвернулся, взглянул на набегающие волны.

Они словно заворожили его: он замолк, стоял неподвижно, и воздух между нами стал холодным, льдистые искры страха плясали в нем.

Я не успел задуматься, не успел ничего решить, - мысль, бесцветная и легкая, сама метнулась от меня к Лаэнару.

Ты боишься моря, Лаэнар?

– Да.
– Его голос таял на ветру.
– Я всегда его боялся.

Песок хрустнул, выдавая шаги. Тин подошел к нам и спросил:

– Кого это ты всегда боялся?

Лаэнар вздрогнул, словно вырвавшись из сна, и возразил, горячо и быстро:

– Я никого не боюсь! Никогда!

Тин рассмеялся, ответил что-то, но я уже не слушал их.

Я столько раз пытался дотянуться мыслью до Нимы, но она так и не смогла услышать меня. "Ей не хватает сил, - говорил Зертилен.
– Может быть, потом".

Почему мой пленник слышит меня, почему не Нима? Зертилен ушел от нас, кто теперь научит ее?

Горькая пустота захлестнула меня, и я знал - еще немного и ничего не смогу сделать.

Я повернулся к кораблю и запел.

Когда я замолчал, уже совсем стемнело. Некоторое время я сидел на песке, слушал шум волн, смотрел в ночное небо. Звезды расплывались перед глазами, превращались в сияющие реки, текли вниз, к горизонту, растворялись в море. Я пытался унять дрожь в руках, но они не слушались, и силы не возвращались ко мне.

Но корабль уже не был пустой оболочкой - он оживал. Едва приметно, еле слышно, - песня полета струилась в нем, звала в небо.

Он не полетит. Но поплывет, я знаю. Уже завтра мы выйдем в море.

Я сумел подняться с земли, дошел до костра. Ноги тонули в песке, путь был бесконечным. Темные фигуры жались к огню, я едва различал их. Нима сидела, уткнувшись в плечо Лаэнара, он прижимал ее к себе, говорил что-то. Аник сейчас казалась мне древней воительницей, героиней старинный книг. Ее профиль чернел на фоне пламени, резкий и мрачный. Ополченцы сидели рядом с ней, - она младше их и она женщина, но они пойдут в бой по ее приказу.

Мы словно попали в иное время или в иной мир. Словно мы не беглецы, а путники в чужой, незнакомой земле.

Я увидел Тина, только когда опустился на песок у огня. Тени расступились, горячий шелест пронесся совсем близко, - и я понял, что всадник сидит рядом со мной, отблески костра пляшут на железной кружке в его руках.

Нима протянула мне миску, и я начал есть, не чувствуя вкуса. Мне нужно было восстановить силы, я буду петь всю ночь.

– Когда мы сможем отплыть?
– спросила Аник.

– Завтра, - ответил я.
– Но он не поплывет, полетит по воде. Ему нужны крылья.

– Ты не бредишь?
– Аник смотрела на меня сквозь огонь.
– С тобой все в порядке?

– Нет.
– Я мотнул головой. Нет, Аник, со мной никогда, никогда уже не будет все в порядке.
– Мне нужно управлять им, направлять ветер. Нужен парус или любая ткань, как можно больше, я сделаю из нее крылья.

Пока я пил чай - или что-то похожее на него, обжигающее и терпкое - Аник и Тин говорили, перебивали друг друга. Они поедут на развалины торгового городка за портом, будут искать там... Я почти не слушал их, они справятся без меня. Меня звал корабль, звала песня, дрожащая в его теле.

Я поднялся, пошел на этот зов, но успел сделать лишь несколько шагов, - Тин нагнал меня. Он оглянулся, словно не хотел, чтобы нас кто-то слышал, и только потом заговорил.

– Когда вы отплывете, - его голос был горячим и быстрым, - проследи, чтобы Аник не сделала какую-нибудь глупость. Она может попытаться остаться со мной или еще что-нибудь...

– Остаться с тобой?..
– переспросил я и понял, о чем он говорит.

Тин кивнул.

– Я не могу плыть на Королевский остров. Там же всадники, а я изгнанник. Я уже сражался с демонами один, я останусь и буду сражаться дальше.

Я остановился и закрыл глаза. Руки привычно нырнули в карманы куртки, но сигарет не было. Мне так нужен был желтый дым, хотя бы одна затяжка. Но его не было.

– Так не пойдет, - сказал я.
– Ты поплывешь с нами, и тебя простят. Я вывел короля из столицы, он меня послушает, я поручусь за тебя. Ты спас мне жизнь.

– Ты тоже спас мне жизнь, - возразил Тин.

Я вскинул руку, отдернул рукав куртки. Браслет на запястье тихо пел, ему не мешали ни моя усталость, ни пепельный шелест силы Тина.

– Зато я забрал твои крылья, - сказал я. Аник была права, я сошел с ума, я брежу.
– Так что я тебе еще должен. А когда привезешь парус, буду должен еще больше.

– О.
– Тин взглянул на меня так, словно я сказал что-то осмысленное и важное, и засмеялся.
– Я понимаю. Хорошо.

38.

Отсюда было слышно море. Тенью опасности оно звучало на грани слуха, проникало сквозь солнечный свет, сквозь гул голосов, сквозь радость, - такую яркую, что воздух искрился от нее и чужие чувства были неотличимы от своих.

Амира держала меня за руку, Рэгиль был рядом с ней, крылатые воины стояли вокруг нас, и дальше, позади них - тысячи младших звезд. Холмы - где зеленые, где обожженные нашим прилетом - стали черными от воинов города, пестрыми - от скрытых, не успевших сменить обличье. Земля и небо сияли нашей силой, силой Мельтиара, силой победы, - сияли так оглушительно и ярко, что даже голос моря стал сейчас далеким, едва слышным.

Темнота полыхнула в небе, обрушилась словно смерч, - и Мельтиар появился впереди, на крыше нашей машины. За его спиной раскинулось небо, прозрачное, полное солнца, он был черной молнией в этой синеве. Ветер рвал его волосы, они взлетали словно потоки тьмы.

Он вскинул руку, и холмы взорвались криками, тысячами голосов. Восторг захлестнул меня, расколол сердце, ни мысли, ни чувства уже не могли удержаться в нем. Мой голос звенел, звучал вместе со всеми. Мы были сейчас одним чувством, одной мыслью, одной победой.

Идите ко мне!

Голос Мельтиара вспыхнул в крови, и, повинуясь ему, крылья ударили по воздуху. Ветер пронесся мимо, полный криков и солнца, швырнул меня к машине. Амира и Рэгиль взлетели следом, - и мы опустились позади Мельтиара, три самых ярких звезды его победы.