Приходите за счастьем вчера

– Отпусти, немедленно! – Почувствовав почти материальный, пожирающий взгляд, Катерина всё поняла. С ней сейчас играли, как играет гурман с едой, поэтому Элайджа и не торопился. – Это насилие! – Ногти девушки потянулись к его щеке, зубы оскалились. Запустив пальцы в длинные локоны, мужчина рывком откинул её голову, не давая себя укусить.

– Мне больно!

– Мне тоже не в кайф ждать месяцами. – Бретелька упала со второго плеча, шёлк заскользил вниз, обнажая грудь. Пальцы Элайджи вновь мягко легли на затылок, освобождённые от захвата локоны рассыпались по подушке. Однако, брюнетка не обманывалась – любая попытка высвободиться с её стороны, и всё вернётся на круги своя. – Особенно зная, что этот ублюдок может оказаться с тобой в любой момент.

– Я. Не. Хочу. – Как можно резче отчеканила Кет, но последнее слово потонуло в поцелуе. Не жёстком, как она ожидала исходя из их ситуации, а нежном. Это обескуражило настолько, что губы девушки сами собой расслабились. Сообразив, что сейчас благоприятный момент вырваться, Катерина томно вздохнула и приоткрыла зубы в ожидании, когда язык Элайджи войдёт между ними. Не получилось. Он потянул вниз сорочку, и поцелуи невесомыми брызгами рассыпались по груди и плечам. Её просто дразнили, заставляя хотеть большего, и когда Элайджа вновь приник к губам, Кет думать забыла, чтобы кусаться. Судорожно расстёгивая пуговицы рубашки, она ответила и уже её язык скользнул ему в рот. Вдруг Элайджа неожиданно отпрянул, вырвав у брюнетки протестующий стон.

– Пойдёшь ко мне, кошечка?

Непонимающе охнув, сама прильнув к мужчине, Катерина сообразила, что они перевернулись. Свобода уйти – достаточно встать. Чёрные взгляды скрестились. И несвобода. Полная капитуляция. Прочитав в расфокусированном взгляде брюнетки всё, что хотел, он рывком содрал с её бёдер сорочку.

– Ещё!!

– Выше ноги!

Отрывистые команды не были просьбами или мольбами – только приказы. Мгновенно исполнявшиеся.

– Резче!!

Голос извивающейся на кровати брюнетки осип от стонов, острые ногти впивались в плечи мужчины, оставляя на них алые полосы. В голове Катерины звенело от рывков, с которыми запрокидывалась шея – подушки валялись на полу, постельное бельё превратилось в комок. Но это сопутствующее долгому сексу явление мало беспокоило и её, и его – любовники друг друга не жалели, требуя самоотдачи с иезуитской жестокостью. Чувствуя, как перед глазами темнеет, Кет неожиданно прорезавшимся голосом выкрикнула:

– Эл!!

Пережить упоительную секунду полного единения, миг максимального слияния, момент, когда один Господь знает, где чья душа, и где чье тело, вдохнуть последний перед вспышкой крик друг друга – им удалось выйти на пик одновременно. В спальне воцарилась гробовая тишина.

Спустя немалое количество времени приподняв ресницы, Кет встретила взгляд Элайджи. Жестокий взгляд. Почему?

– Моя кошечка.

Прозвучало как «моя собственность».

Стоило обидеться, но на обиду не хватало ни сил, ни возможностей – её выжали досуха. Если сначала в теле Кет бурлила энергия, приводящая к взрыву раз за разом, заставляя смеяться и играть в постели, то после этой вспышки она не могла даже приподнять головы. Губы Катерины раздвинулись в слабой полуулыбке. Да и голоса возразить тоже не было – пропал. Чуть повернув голову, она прижалась щекой к груди мужчины и закрыла глаза.

Аккуратно перевернувшись на спину и потянув за собой Кет, Элайджа укрыл её плечи простыней. Волна нежности, которую она всегда вызывала в нём, превратилась в цунами. В первый момент пробуждения возник страх, что её могут отобрать. Потом, глядя в усталое, любимое лицо, понял абсурдность этой идеи. Кто сможет? Она и вправду его женщина. Пальцы скользнули вверх по мягким ягодицам брюнетки, погладили тонкий изгиб спины, очертили ломкую линию плеч… Катерина придвинулась ближе.

Не было привычного желания закурить после секса. Дым, вкус сигареты – то, что раньше воспринималось как сброс остатков напряжения, приятный довесок к полученной разрядке, сейчас это могло лишь потревожить сон его возлюбленной и перебить магию аромата её тела и волос. Впрочем, этим утром, – небо уже посерело и глядело сквозь незадёрнутые портьеры, – сбрасывать нечего. Сейчас Элайдже было хорошо во всех смыслах. Чувствовать реакцию Кет, слышать её стоны и смех, видеть удовольствие на её лице от того, что она способна доставить наслаждение ему – ни с кем он не позволял себе настолько утратить контроль. Не над телом, физически Майклсон полностью расслаблялся и раньше – работа нон-стоп требовала сбрасывать излишки энергии, а лучше секса природа ничего не придумала... Сегодня ушла власть над эмоциями. Такого сочетания всего и сразу не было ещё никогда. Но другие женщины и не могли заставить испытывать столько...

Поцеловав Катерину в макушку и подождав, пока она, немного поворочавшись, поудобнее устроит голову на сгибе его руки, Элайджа довольно улыбнулся, чувствуя, как проваливается в сон.

Других он не любил.

– Завтрак? – вышедшая из душа девушка, бросив косой взгляд из-под пушистых ресниц на хозяйничающего на кухне мужа, покрепче завернулась в полотенце, и устроившись на стуле, начала разбирать спутавшиеся, мокрые пряди волос. – Привет.

– Привет, – Он с удовольствием оглядел Кет, откровенно любуясь изяществом линий её тела. Поставив на стол внушительных размеров тарелку с омлетом и шницелем, способных накормить полк, Элайджа пояснил. – Питание. Ешь получше.

Мгновенно, словно только и ждала его слов, бросив своё занятие, Кетрин подошла, оказавшись на расстоянии нескольких дюймов от мужчины. Не просохшие на концах волосы, защекотали его грудь, глаза брюнетки хищно сверкнули.

– Питание… – задумчиво протянула она, прекрасно поняв намёк. И вдруг звонко засмеялась. – Ещё немножко, и я стану совсем как бревно.

– Почему? – Обняв девушку за талию, он очертил крутой изгиб её бедра. Кет судорожно вздохнула, почувствовав, как по телу расползается знакомое тепло, а ноги становятся ватными.

– От бессилия.

– Ты просто сонька. – Элайджа и впрямь проснулся гораздо раньше, и поэтому, когда Катерина, наконец, открыла глаза и увидела тихо разглядывавшего её мужа, то он уже побывал в душе, поел и вполне восстановил силы. Что вряд ли можно было сказать о ней самой – Кет шатало от потери энергии. Подхватив брюнетку на руки и усадив на высокий табурет, Майклсон вручил ей столовые приборы.

– Располагайся.

– Ты научился варить кофе? – Неверяще округлив глаза, она отправила в рот кусок мяса. Не переставая жевать – от этого занятия сейчас её не оторвало бы ничто – аппетит проснулся волчий, Кет пробубнила: – Нужно внести в анналы истории.

– Нет, не научился. – усмехнувшись, констатировал Элайджа. – Поэтому пить тебе бурду…

– А с чаем всё так же плохо, как и раньше? – скорбно поинтересовалась Катерина, делая глоток из чашечки. Кофе ей показался божественным.

– Ещё хуже, – трагически прошептал Майклсон, – но не бойся. Тебе не вечно мучиться – у меня есть домработница.

Вилка в руке Кет замерла, так и не достигнув рта.

– Где?..

– Нет, не сегодня, – успокоил её мужчина, опрокинув в себя чашку. У него получился отвратительный напиток, как и всегда. Впрочем, неважно.

Кетрин крепко зажмурилась, жуя. Было настолько здорово: сидеть на этой кухне, слушать голос Эла, ощущать запах его одеколона, исходящий от укутавшего её полотенца хозяина квартиры, чувствовать, как тело каждой измученной удовольствием клеточкой помнит всё, что было ночью… И никак не хотелось возвращаться в реальность. Ещё один кусочек омлета, глоток кофе, лёгкий поцелуй в щёку… Ну, и ещё один, последний. Она и сама не заметила, как перекочевала на колени к Элайдже. Сосредоточенно жуя, Катерина чуть откинулась назад, прижавшись спиной к груди мужчины. Ещё… Теперь точно последний. Ещё… Стоп! Собрав остатки силы воли, а точнее призвав на помощь инстинкт самосохранения, она отложила тост, который жевала, вытерла с губ остатки масла и чётко, скорее уже сама себе, произнесла:

– Всё.

Медленно, чтобы не мешать ей восстанавливать силы, перебиравший тёмные локоны девушки, Элайджа погладил её по плечу. Он не слишком торопился, прекрасно понимая, что на самом деле ещё не всё. Вопросы. Очень много вопросов у обоих.

– Точно наелась?

– Да.

Тон, которым она произнесла это междометие, Майклсону не понравился. Развернув брюнетку лицом к себе, он пересадил её на стойку.

– Нужно поговорить. – Легко поцеловал в лоб.

– Согласна, – улыбка Катерины похолодела. – У меня… – и без того севший за эту ночь голос, когда она визжала и смеялась, стал ещё тише. Отведя взгляд, невольно упавший на табло часов в углу, она собралась с духом и спокойно, ровно произнесла: – У меня самолёт.