Приходите за счастьем вчера

– Какое же?

– Я сумела заставить тебя полюбить себя, – с нескрываемой гордостью сообщила Кет, гладя Элайджу по щеке и не обращая внимания на то, как задрожали от смеха его плечи. – Сумела. Спокойной ночи.

После того как Катерина, поворочавшись, свернулась в клубочек у него под боком, мужчина позволил погрузиться себе в дрёму. По крайней мере, сегодня она была честна. Уже прогресс… А у него ещё один узелок на нитке событий, которые стоит разрешить. Но это потом, а сейчас – Элайджа улыбнулся, почувствовав тёплую тяжесть тела Катерины: она была явно не из тех женщин, кто довольствуется местом с краю и уже плавно переместила вес на него, – нужно немного слов. Он постоянно забывает, что женщины любят ушами, а ушки Катерины ласкать сам Бог велел, пусть эта чепуха и странно звучала из его уст.

– Кошечка, – вслушиваясь в тихое посапывание, прошептал Майклсон. – Всегда помни об этом. Красивая, умная и очень ценная. Моя королева…

– Проиграна партия или нет, решает король, – сквозь сон пробормотала она, впрочем, явно счастливая. – А королеву можно вывести другую…

– Зависит от уровня партии и ставки. – Майклсон улыбнулся – её волосы на макушке пахли розовой водой. – В хорошей без ферзя король беззащитен.

– Только в шахматах... – Прошло ещё несколько минут в тишине, Элайджа уже отправился в царство Морфея, справившись с собой, и она снова завертелась на нём и, наконец, опершись руками на его плечи, приподнялась. – Эл… Ты ещё не спишь?..

– Я выспался в самолёте. Это раз, – тон мужчины стал немного рассерженным – усилия заснуть снова псу под хвост. – А во-вторых, Катерина, не видел тебя неделю. Либо ты даёшь мне спать, либо ты не собираешь кос…

– Я тут подумала, – прервала его Кет. Её широко распахнутые глаза блестели. – Да ну его, моё «завтра».

США. Мистик Фоллз.

В этом году дом Пирсов был украшен непривычно скромно: гирлянда да не слишком пышная ёлка, явно наряженная на скорую руку, – вот и всё, что напоминало о приближающихся днях, поэтому девочка, сидевшая на невысокой мягкой скамеечке в гостиной, не слишком глазела по сторонам, а разглядывала себя в небольшом кусочке гематита. Необычную вещицу – гладкая поверхность камня, оправленного по периметру в розовый кварц, была столь тщательно отшлифована с одной стороны, что едва ли не зеркально отражала личико Дени, позволяя малышке любоваться её замечательно заплетёнными косами, – специально вытачивали под заказ для удобства лежать в конкретной ручке, о чём свидетельствовали и буквы с обратной стороны: D.S. Перевернув зеркальце, Дени аккуратно погладила инициалы пальцем – в её понимании это были не её, как задумывал отец, а его и, вздохнув, она снова уставилась на отражающую гладкую сторону. Даниэлла, которая была уже достаточно взрослой, чтобы демонстрировать свои предпочтения в одежде, вместе с мамой тщательно подобрала нарядное платье цвета электрик и такие же ярко-синие ленты в волосы, и сейчас терпеливо ждала, стараясь не помять одежду и не навредить причёске, когда в гостиную спустятся мама с Еленой и они все вместе пойдут на праздник. Праздником для Дени именовался конкурс танцев, устраиваемый Советом Основателей города под Рождество, на котором Елене отводилась роль ведущей вечера. В этом статусе девушка оказалась ещё до смерти отца, и возможности отказаться не представлялось. Да она и не собиралась, и сейчас готовилась к вечеру вместе с приглашёнными посетить соревнования Ребеккой и Даниэллой, тем более, что юная мисс Сальваторе теперь была не просто гостьей, а несла ношу соведущей. Девочка, которая должна была вскрывать конверты, подвела: наелась снега и в итоге подхватила ангину, поэтому Даниэлла оказалась очень кстати – слишком маленькая, она вряд ли вызвала бы зависть у остальных претендентов, разборок за место не случилось бы – и, не долго мудрствуя, Елена отдала ей место, решив, что не по годам развитый ребёнок вполне справится со своей функцией. Да и природного артистизма малышке было не занимать.

– Ну вот и мы, Звёздочка... Какая ты у меня умница, Дени! – Оценила блондинка терпение дочери, появляясь на верхней площадке и спускаясь по лестнице. Ребекка, облачённая в бежевый с золотой ниткой костюм, выглядела необычайно эффектно: густые, светлые волосы, зачёсанные назад, рассыпались по плечам, лёгкий макияж подчёркивал правильность черт, пастельные тона в одежде оттеняли серебряно-серые глаза. Но для Даниэллы она априори была красивейшей женщиной на Земле, поэтому наряд матери не вызвал у неё особой реакции. Девочка просто погладила золотые волосы, любуясь их блеском в свете электрических ламп, и в ответ чмокнув присевшую на корточки Бекс в щёку, просияла в довольной улыбке – уж очень нечасто эта маленькая леди получала похвалы за терпение. А вот Елена, которую Дени до этого не видела одетой кроме как буднично, удостоилась куда более придирчивого взгляда.

– Ты красивая, как принцесса. Но только сверху. – С ходу получила недовольства брюнетка, выбравшая чёрное платье из тех, что смотрятся просто, но позволяют безошибочно оценить изгибы фигуры, если они конечно наличествуют. У Елены более чем наличествовали, только Дени отдать должное этому нюансу не могла. Впрочем, платье было одето не из-за изгибов, а лишь потому, что чёрное и не выше колена. – Внизу плохо, ничего нарядного… – вздохнула девочка, поднимаясь со скамеечки и сначала расправляя бант у себя на пояске, потом оборки на подоле, и, наконец, ещё раз заглянув в импровизированное зеркальце, распушила ленты в волосах. Большего к речи Даниэлла не добавила из жалости – не хотела расстраивать Елену, что та непразднично смотрится.

– Так лучше? – надев длинные серьги из розового жемчуга, и браслет от этого же гарнитура поверх чёрной перчатки, смиренно поинтересовалась Елена.

– Да, лучше. Перчатки – всегда красиво. Когда же мы пойдём? – Спокойствия у Даниэллы надолго не хватало. – Сколько времени, мама?

– Уже выходим, милая, – направилась к прихожей Ребекка. – Сейчас наденем твой плащ и шапочку...

– Не надо, – не согласился ребёнок, остановившись посреди дороги. – Платье помнётся. И ленты!

– Ничего, расправим снова, – успокоила Бекс. – Не мёрзнуть же.

– Нет! Так уже не будет, – девочка заупрямилась. – Тогда можно и зелёное надеть. Оно хуже и я буду некрасивой. Какая разница?

Блондинка порозовела от смущения: с одной стороны, нужно было проявить строгость и настоять на своём – воспитательный момент, да и не опаздывать же… С другой – портить дочери праздник не хотелось, а сейчас глаза Даниэллы уже стали ярко-синими от подступивших слёз

– Может, в шаль завернём и донесёшь её до автомобиля, Бекс? – предложила Елена, тоже сообразив, что ситуация патовая, и всё же позволив себе вмешаться в семейный диалог. – У меня есть широкая, она накроет полностью и не примнёт бантики так, как плащ.

– Спасибо. Давай, конечно. – Бросив полный упрека взгляд на выжидательно-уставившуюся на них дочку, поддержала идею Ребекка. – А с тобой поговорим после, – получила предупреждение Дени.

Девочка согласно кивнула, прекрасно понимая, что мать будет слишком занята – сегодня ночью прилетали остальные члены семьи, – и ей никакие разговоры не грозят.

– Одну минуту. – Елена взбежала по лестнице, скрылась в спальне и через мгновение вновь спустилась с пушистым, белым свёртком в руках, при ближайшем рассмотрении оказавшимся роскошным платком. – Папа привёз – из твоей Италии, кстати, – ангорку – отогревать растянутые связки, – аккуратно укутывая притихшую и довольную тем, что сумела настоять на своём, Даниэллу, пояснила мисс Пирс. – Не бойся, она не простудится.

– Теперь главное дотащить. Ребёнок это не только… Кхм, да уж, – подхватывая комок из белого пуха, в который превратилась Дени, рассмеялась Бекс. – Что нужно сказать, милая?

– Спасибо, – выдохнула Даниэлла, кутаясь в платок так, что остался виден только кончик носа. – Всё-таки ты очень красивая, Елена, – подумав, девочка торжественно добавила, – прямо как Керолайн.

– Чувствую себя на седьмом небе, – разулыбалась Елена. Бекс незаметно чмокнула дочку в макушку. Блондинка, конечно, не могла знать, что так Елена не сияла с того дня, когда узнала о смерти отца, но внутренне, своей идеальной интуицией почувствовала, что её личное маленькое счастье принесло радость и этой девушке. – Ну что пойдёмте, – подхватив ключи и набросив жакет, она поспешила к выходу. Через мгновение за ними захлопнулась дверь.

Программа вечера предполагала сам конкурс, объявление победителей, а после вечеринку с периодическими выступлениями современных групп под живую музыку, и фейерверк. Стандартный набор, но подобная традиционность ничуть не портила счастья от происходящего и не уменьшала радости окружающих.

Сегодня у стоящей на сцене Елены был повод выглядеть особенно гордой – сразу две пары из вошедших в десятку лучших тренировала именно она. Пускай это был конкурс в маленьком городке штата, а не национальное первенство, но в Мистик Фоллз любили и умели праздновать, как нигде в Вирджинии, а, следовательно, танцевать. И девушка и впрямь искренне гордилась своими учениками, собой, на эти несколько часов позабыв обо всех горестях и сложностях, обрушившихся на её семью в последние месяцы. Настала минута объявлять тройку лидеров, когда Елена услышала громкий вздох с того места, где стояла Даниэлла.

Скосив глаза в сторону, брюнетка увидела, что девочка переводит взгляд с неё на Кет, сидящую рядом с Элайджей по левую руку от Бекс. Момент, когда сестра появилась в зале, Елена пропустила, но, наконец, удостоившись взгляда близняшки, который тщетно пыталась поймать уже несколько минут, Катерина улыбнулась во все тридцать два. Объявили третью премию, вручение прошло успешно, второе место досталось тренируемой ею паре, и девушка полностью сосредоточилась на происходящем. Маленькая помощница тоже очнулась от удивления – не растерялась, а стала ещё активнее и аккуратнее, не переставая сиять улыбкой матери и дяде. Но в перерыве между вторым и первым местом, Елена не удержалась от ещё одного взгляда на сестру. Неприязнь к Элайдже, появившаяся с годами, немного развеялась – очень уж довольной и расслабленной (последнему Елена была свидетельницей лишь однажды – в ночь после похорон отца) смотрелась Катерина. На лицо, вместо маски любезности, сквозь которую проглядывала очевидная скука, вернулись прежний задор и самодовольство, – даже отсюда Елена это видела, а что не видела – понимала, как способна понять только половинка. Конечно, неприязнь развеялась, но явно не до конца. Если он за полмесяца способен слепить из вечно борющейся за место под солнцем тигрицы кошку, дорвавшуюся до сметаны, то… Где же он раньше был, пока Кет бегала по психоаналитикам?! В сердце Елены начал подниматься гнев, но через секунду она и думать забыла об этом чувстве. По другую сторону от Ребекки сидел незнакомый Елене темноволосый мужчина, а вот на соседнем с ним кресле – очень даже знакомый шатен. Встретив взгляд пронзительно-серых глаз, Елена едва не оступилась – пятнадцатисантиметровые шпильки вряд ли предполагали стрессы, – но всё же выровняла положение. Взгляд вновь метнулся к Катерине, которая смотрела прямо на неё. Словно почувствовав энергетический импульс поддержки, исходящий от близняшки, Елена вернула себе вместе с физическим равновесием и внутренние спокойствие и уверенность, и до конца вечера уже старалась не смотреть в сторону сестры и новоиспечённых родственников вообще.