Приходите за счастьем вчера

– Танец? – В голосе Елены появились надменные нотки пьяной женщины. Надменно-ласковые нотки. – Хорошо. Только сначала ты должен меня накормить.

– Разумеется. Есть нужно, не отвлекаясь на разные физические упражнения, – он подставил локоть, – и наоборот.

Это было ясное предложение закончить вечер на простынях номера. Елена улыбнулась и продела ладошку в его руку.

– Тогда – вперёд!

Уже на танцполе, после того, как они поужинали и можно было паковать Елену до номера, Кол как-то вдруг почувствовал, что наслаждается самим процессом. С ней было удивительно хорошо, пока не включала моралистку: сочетание классического воспитания, которое она сохраняла даже будучи навеселе, и легкой разнузданности превращали её в мечту любого мужчины.

Но очутившись на кровати её номера и подмяв под себя столь желанное тело, Майклсон понял, что это не совсем Елена. Точнее, это была совсем не та Елена, которую он хотел все эти месяцы. Пьяная, беспомощная – она жила в агонии, используя его как ещё один инструмент в своей истерике.

– Нет, милая, тебе нужно спать. – Как со стороны наблюдая за собой, он приподнялся с её тела. В другой бы момент Кол восхитился бы выдержкой, но сейчас он удостоил себя звания кретина.

– Нет, не нужно. – Она мотнула головой, пальцы настойчиво потянули полы уже наполовину расстёгнутой рубашки.

– Всё. – Стряхнув её руки с себя, Майклсон поднялся.

– Не смей меня оставлять!

Так и есть: она была в истерии и не контролировала себя – с возрастающими раздражением, злостью и желанием понял Кол. А что он хотел – вряд ли в нормальном состоянии Елена ляжет к нему в постель подобным образом. Какого хера было вообще тащить её в Вегас?! Но ему захотелось забрать её с собой, и захотелось до того сильно, что Майклсон даже дал обещание не трогать девушку: Елена показалась тогда беспомощной и какой-то совсем подавленной этим вечером в Мистик Фоллз. Не сказать, чтобы Кол всегда и во всём следовал обещаниям – когда речь шла о чём-то действительно важном, предпочитал здравый смысл, но с Еленой здравый смысл изменял. И вот сейчас мозг нечаянно проснулся и посоветовал снять проститутку, а не создавать себе лишних проблем.

Подхватив куртку, Майклсон уже вышел из двери спальни, когда услышал тихие всхлипы.

«Как всегда: чуть что – в слёзы. Сегодня они к тому же пьяные…»

По отношению к любой другой он испытал бы не презрение, конечно – что можно взять с нежной натуры слабого пола, – скорее снисходительное раздражение, но здесь всё с самого начала пошло вкривь и вкось. Естественное мужское желание не сталкиваться с рыдающей женщиной боролось с порывом вытереть слёзы и успокоить, баюкая, пока она не перестанет плакать. Елена вообще вызывала странные эмоции, из которых нормальной было только желание секса.

Вечер был испорчен окончательно и бесповоротно. Наскоро решив проблемы с тем, от чего он отказался в спальне Елены – то есть трахнув первую попавшуюся девицу древнейшей профессии, – Кол от логичного продолжения банкета отказался, как и от ужина с друзьями, и вернулся к себе. Хреново – было именно то определение, которому соответствовало его настроение. Душ не слишком помог освежить мысли, точнее прогнать одно и то же навязчивое воспоминание: он думал о рыдающей в подушку Елене пока занимался сексом, пока мылся, пока жевал мясо в гордом одиночестве, пил первый попавшийся алкоголь… Прочитав этикетку, Майклсон с удивлением обнаружил, что потребляет Бейлис** – на его вкус отменная мерзость… Кол улыбнулся – а что его останавливает от того, чтобы не думать о ней сейчас? Стоило проверить, как там «подопечная»...

Девушка уже спала тем сном праведницы, на который способны лишь очень набравшиеся люди – свет в номере погашен, но и в темноте было видно, что Елена не изменила позы, в которой он её оставил. Закрыв глаза и прислонившись к косяку двери, Кол попытался подавить волну недовольства. В первую очередь на себя – выбраться из очень даже жарких объятий, оставить свою компанию и нестись как усердная нянька к ребёнку из-за того, что девушка в очередной раз пустила слезу, – он сам себе казался идиотом. Потом пришла гораздо менее благородная мысль разбудить её и компенсировать с её помощью нежелание других женщин. Но он продолжал стоять столбом, боясь даже просто слишком шумно вдохнуть, и, прислонившись к двери, разглядывал очертания фигурки, раскинувшейся на постели.

– Ты говорил, что я красивая. – Елена по-прежнему лежала, прижавшись щекой к подушке, тихий голос стал непривычно низким – сел. Майклсон на секунду напрягся от неожиданности – прошла не одна минута с тех пор, как он вошёл, и брюнетка до сих пор не подавала признаков, что не спит. – А я хуже всех, даже шлюхи лучше…

– Ты лучше всех. – Кол подошёл к кровати, развернул девушку к себе лицом. – Но ты сама не знаешь, что творишь. По крайней мере, я не понимаю.

– Ты и не можешь понять. – Она рывком села, щёлкнула кнопка ночника. Светло-ореховые глаза, отражавшие холодный электрический свет, заплаканными вовсе не были – лишь чуть покраснели, – они пылали ненавистью к нему. Колу стало не по себе. – У тебя всё есть! Это нечестно!

Опешив – меньше всего он ожидал подобной злости, – Майклсон попытался пригладить всклокоченные волосы девушки, словно поправив причёску, можно было вернуть привычный лоск и ей.

– Что всё, Елена?

– Всё, что ты хочешь! – Удар, которым Елена хлестнула его руку, обжёг пальцы мужчины, но ладони он не отдёрнул. – Даже в казино ты выиграл! А я всего-то денёк попробовала захотеть, и ты снова всё испортил. Ты виноват и тогда, – разъярённая брюнетка, не замечая, что ноют и немеют собственные пальцы, с силой лупила его по руке, – и сегодня, и вот сейчас, и…

– О’кей. – Он намотал переднюю прядь волос на руку, не давая ей наклониться вперёд. Бить стало больно, удары резко ослабили и силу, и амплитуду.

– Пусти!

– Нет уж. – Сгребя её в охапку, Кол выдохнул: – Пусть тогда у меня будет всё, что я хочу. – Решив, что тоже живой человек, Майклсон потянул с плеч брюнетки красные лоскутки, обнажая грудь, не прикрытую бюстгальтером.

Елена брыкалась лишь первые пару минут, потом он перехватил её запястья, лишив возможности для манёвра, и она затихла.

– Я хочу тебя. – Поняв, что истерика сходит, Кол погладил её по голове, развернул, чтобы получить доступ к замку юбки, прильнул губами к нежной коже спины. – Перестань плакать. Никакое казино этого не стоит.

Туфельки, юбка, чулки, пояс… Елена вцепилась в подушку, пока лишалась одежды, хаотично раздумывая стоит или не стоит говорить об особенностях подобных развлечений с ней. С одной стороны, такой как Кол вряд ли будет дрожать над партнёршей, с другой – он самолюбив…

Наконец, на теле девушки осталась лишь тонкая полоска кружевной ткани, и стараясь не спугнуть и не спешить – мысленно Майклсон вознёс благодарность проститутке, благодаря сексу с которой был всё ещё способен не наброситься на Елену и изнасиловать, а также пообещал себе найти и дать ещё чаевых, – Кол развернул брюнетку к себе лицом, скользнул взглядом сверху вниз. Что за бред она несла про свою грудь? Сцепив зубы, чтобы не утратить самоконтроля от открывшегося вида, он уставился прямо перед собой. Перед ним были самые восхитительные женские бедра, какие он видел в своей жизни. Сильные, плавные, чуть раздвинутые... Красавица.

– Кол, п-подожди… – хрипловато выдохнула Елена, почувствовав, с какой силой он вдруг дёрнул её на себе, и, неуклюже сев на кровати, попыталась завернуться в одеяло. – Нам нужно поговорить…

«Женщины – у них всё не вовремя».

Одеяло Кол отобрал и простынь стянул, но, всё же уловив напряжение в её голосе, ласкать стал поспокойнее.

– О чём именно ты сейчас хочешь поговорить? – Его посетило странное чувство: если бывает на Земле кто-то пугливее девственницы, то это Елена.

– Я… мне трудно тебе объяснить. Дело, конечно, не в тебе, – нерешительно начала брюнетка, – то есть в тебе… Понимаешь, дело в том, что я и Метт… – она споткнулась, сглотнув, когда мужские пальцы задели ореол её аккуратного тёмно-розового соска, – точнее я…