Приходите за счастьем вчера

– Я нарушила их э… «распорядок», – Мария скривилась, вспоминая. – Сбежала и нашла тебя в этой комнате. Но я не понимаю, зачем.

– То есть ты оказалась после меня? – Бекс непонимающе зажмурилась, медленно произнося. – Это невозможно. Сначала ты пропала.

– Нет, я шла из монастыря домой, потом… Потом проснулась, дверь была открыта, пошла в комнату и увидела тебя.

– Тебя перед этим не было минимум несколько дней, Мария, – подавленно ответила Бекс, делая глоток из чашки рядом. – Этот первый день мой, а не твой.

– А ты уверена, что мы сидим один день? – Мария вдруг начала беспокоиться и возбуждённо вскочила. – Я помню, что мы уже говорили и пили. Наверное.

– Просто дежавю, тебе кажется, – успокоила Бекка, ложась на койку. – Давай поспим, мне нехорошо.

– Давай. – Тоже попив, Мария села и прикрыла глаза – вспышка энергии прошла.

Элайджа судорожно сжимал серыми губами сигарету, Керолайн привалившись к зятю глотала горький дым от табака, почему-то это успокаивало. Кол разговаривал с шерифом, или как его там в Испании, Клаус и Деймон колесили по городу. Родители Марии тихие и бледные сидели чуть поодаль, мать плакала, мужчина её утешал. Обе девушки пропали бесследно уже больше недели назад, в самом центре Франции и до сих пор никто не мог сказать точно, где они. Даже просто найти следов, обыскали всю местность, но увы – последнее место, где их видели был вокзал, два электронных билета на поезд в Испанию, в компании какого-то мужчины и выглядели нормальными и бодрыми, действовали по своей воле на камерах видеонаблюдения и такими же вышли из поезда в Барселоне. Это давало надежду найти их живыми.

– Мария? – Открыв глаза, Ребекка через силу улыбнулась. – Я тебя искала как раз. Где мы, как я сюда попала?

– Дверь в комнату закрыта. – Растерянно прошептала синеглазая брюнетка, склонившаяся над подругой. – Я не знаю. Мне нехорошо, плакать хочется. Но хорошо, что ты наконец очнулась, я нашла тебя здесь и заснула.

– Точнее это я тебя нашла. – Бекка вздохнула. – Но вообще я должна быть по дороге из монастыря. Ой! – Она достала шахматного коня, спрятанного в наволочку. – Это откуда же?

– Не знаю. – Ни с того ни с сего Мария резко обернулась, но в дальнем углу никого не было. – Бекс…

– Да?

– Тебе не кажется, что за нами смотрят?

– Кажется. Из окна. И думаю, тут камера. – Девушка подтянула ноги к груди.

– Мне страшно. – Мария села рядом, испуганно озираясь, и взяв шахматную фигурку положила в кружку на тумбочке. Поболтала. – А когда ты оказалась здесь? Ты же уехала домой?

– Я первый день.

– И я тоже.

– Нет, ты не можешь быть. В монастыре сказали, что ты ушла давно.

– Нет, мы с родителями созваниваемся каждый вечер, сегодня первый день. Вечер первого дня.

– Мне страшно, – повторила Ребекка. – Я помню, в полицейском участке тоже так сказали. Ты не созваниваешься с родителями, Мария. Это было уже давно в последний раз.

– Но… – Мария подняла глаза и вдруг Бекс увидела неестественно огромные чёрные зрачки. Мысли ворочались с трудом в каменно-тяжёлой голове, но всё же одну она удержала.

– Мария, посмотри на мои глаза. Всё в порядке?

– Да, а… Нет. Зрачки очень большие.

– Твои тоже. Но тут светло.

Прошла минута, осознав сказанное, Мария закрыла глаза, заплакав и протянула подруге худенькую ладонь.

Бекс с ужасом посмотрела на руку. Мария давно уже не носила длинный маникюр – в работе с древностями эта красота совсем не в плюс, – но сейчас ногти отросли и цеплялись.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Нет. Только иногда мне кажется, что мы с тобой уже просыпались и разговаривали много раз.

Где-то на задворках сознания Бекс вспыхнула смутная догадка.

– Давай посидим молча.

– Давай.

– Это не помогает, бл*, – Деймон откинул голову на спинку кресла. Вымотавшиеся мужчины судорожно глотали воду, опрос местных с фото в руках не помогал, да и был не нужен по сути – служба безопасности корпорации просеивала многих, но это хоть отвлекало от несвязных мыслей. – Не получается!

– Она просто не могла пропасть, – как пономарь повторил Клаус. – Она же добровольно садилась в поезд, предъявляла документы, и всё было в порядке.

– Попала в дурную компанию?

– Нет. Бекка,.. – Майклсон запнулся. – Ты же её знаешь.

– Все набивают шишки, – глуховато сказал Деймон. – Но ты прав – Ребекка знает правила игры и никогда не сунется в осиное гнездо из любопытства. Если она куда-то и попала, то это случайность.

– А вторая девушка?

– Вторая тоже весьма прагматичная.

– Вряд ли, учитывая желание возиться с экспозицией, и нехило увеличить себе сроки обучения.

– Возможно и так. Предлагаю вернуться во Францию, там всё началось.

– Нет, Бекка тут.

– Но «тут» мы не можем её отыскать!

– Я недостаточно думаю о сестре?! – Майклсон завёлся с пол оборота.

– Недостаточно, раз до сих пор не нашёл! – Рыкнул Деймон. Хук справа стал достойным ответом на сей пассаж, а челюсть Клауса тоже приготовилась пострадать, но, к счастью, к ним подоспел поли:

– Что происходит? Нападение на…

– Всё о’кей, – буркнул Сальваторе. Привкус крови освежил и вернул на землю.

– Сеньор?

– Мы пошутили. – Клаус зло поджал губы.

– Всего доброго.

Между мужчинами воцарилось молчание.

– Извини, – буркнул Сальваторе. – Но я всё равно считаю, что побывать во Франции не помешает.

– Я предпочитаю оставаться, вряд ли теперь Бекс вывезут отсюда. – Клаус помолчал, смотря вдаль. Наконец, признал: – Мы уже думали насчёт Франции. Но у Бекс и Марии общих контактов там – арендатор и монастырь. Мы уже проверили оба варианта. И учти, мужчина с камеры не имеет отношения ни к кому из них, и сестрёнка прибыла сюда по доброй воле. Значит, началось здесь.

– Не знаю. – Признал Сальваторе, закуривая. – Но сиднем сидеть тут сил нет. Это ничего не даёт.

– Монашки и старый маразматик, кого из них ты предпочтёшь подозревать?

– Начну со старого маразматика.

– О’кей. В аэропорт?

– Да.

– Подброшу. У тебя есть документы на арендатора?

– Были где-то.

– Пришлю по электронке. – Они сели в автомобиль. Дорога проходила в молчании, и Деймон уже не думал ничего услышать, погрузившись в свои мысли, когда Николаус вдруг заговорил: – Знаешь, чего я не пойму? Вранья Ребекки. Она всегда была очень честной, с раннего детства. Джордж, конечно, тот ещё идиот был, но он приучил её к тому, что честность – привилегия для избранных. Она никогда не врала нам, а тут откровенная ложь по поводу своих планов.