Приходите за счастьем вчера

– Тогда подумай хотя бы о том, что мы оба убийцы и не имели никакого права брать себе Софию, – последняя попытка воззвать к разуму.

– Тогда с какой стати ты собиралась рожать Златку? – отчеканил Майклсон, внимательно глядя воинственно блестевшие глаза Кет. – Она чем-то хуже?

– Потому что…

– Что? Катерина, в чём ты хочешь меня убедить? Что я виноват перед тобой, а значит должен оставить тебе и Софию тоже? – Он приподнял брови, и с нежностью поцеловал возившуюся с пуговицами на манжете его рубашки Златку в нос, поражаясь как похожи её задумчивые карие глаза на глаза Катерины. – Я знаю одно – ты и палец о палец не ударишь ради чужого человека, ради ребёнка – вероятно, да, но всё равно никогда твоя благодатность не простиралась до границ постоянной заботы о ком-то чужом. Но у Софии страннейшие привычки, которые даёт только систематическая возня, – в голосе зазвучал сарказм: – Ты у меня, конечно, видная леди с ногами от ушей, но сильно сомневаюсь, что и София полюбила тебя вместо Розы потому, что ты моложе или мордочка смазливее. Именно поэтому ты сейчас сидишь здесь, а не одна в своей комнате, стуча зубами от страха. Я давно замечал по дочерям, что вы неадекватно себя ведёте, но ты внезапно превратилась в сущую стерву, а Софи тебя тоже невзлюбила в ответ.

– Великолепный из тебя папаша. Истовый. Объясняю доступно – ни при чём тут мой стервизм, у неё просто кризис одного года, – надменно фыркнув, сообщила Кет, глядя на заснувшую у неё на руках дочку. – Чем ближе человек, тем капризней ведёт себя ребёнок, с тобой-то она часик в день, а со мной постоянно бегает. Литературу хоть раз стоило бы почитать, раз навёл кучу детей в дом и изображаешь внимательного родителя.

– Кхм… – он нахмурился на ответный яд в её тоне, – некогда мне читать. Ладно, отнесу Злателину в детскую к няне.

Элайджа встал, и поняв, что придётся просить, Катерина вскинула голову.

– Нет, пусть Златка остаётся со мной. Эл, ты правда отберёшь Софи потом, когда мы разойдёмся?

– Да.

Она кивнула и, поджала задрожавшие губы в нитку, но когда заговорила, Элайджа с облегчением выдохнул – благодарение Богу, от истерик он был избавлен.

– Я знаю, тебе некогда, но думаю, что стоит спросить твоего согласия. Раз всё так, как есть, то я переселю Софи в детскую Златки, чтобы они жили и играли вместе.

– Отлично.

– Тогда тебе лучше уйти. София уснула, и мне стоит заняться Златкой. Она по-прежнему чумазая.

– Катерина? – позвал Элайджа, вызывая взгляд женщины на себя. Задумчивость и упорство, видневшиеся в глубинах этих глаз, составляли мощный контраст с жизнелюбием и горячим темпераментом, оставившими самой природой – по-кошачьи приподнятые уголки бровей и рта, задорно вздёрнутый носик, – свою печать на лице. – Я знаю о чём ты думаешь и на что надеешься. Если бы ты могла мне что-то предложить взамен, ты бы уже предложила. У тебя ничего нет, – и как итог: – Я её заберу у тебя в любом случае, если ты уйдёшь отсюда.

– Правильнее будет сказать «когда».

– Нет, – покачал головой Элайджа. – Я сказал то, что хотел сказать. У меня нет ни малейшего желания видеть тебя несчастной или на коленях передо мной.

– А я не хочу воевать с тобой, – сказала Кет.

– Мне хватает войн вне дома. – Он подбросил дочку на прощание. – До вечера, Рыжик мой хороший.

Элайджа, спустившись по лестнице, широко улыбнулся поднимающейся наверх Розе. Случилось то, на что он и надеяться не мог. Или всё же мог? Он вспомнил день, когда впервые с их знакомства она ему понравилась как человек, а не как желанное тело для его постели – Катерина ещё в юности, не имея никакого опыта близкого общения с малышами, всё равно умела расположить к себе детей не хуже мужчин. Но всё же, этого мало для любви, просто в какой-то неизвестный момент ему сказочно, невероятно повезло, как людям везёт, может быть, только раз в жизни. Катерина могла быть мстительной, пакостливой, давно вытрепала ему все нервы, но… Она умудрилась полюбить Софию. Он давно осознал, что Катерина никогда, просто в силу природы её души, не сумеет относиться к братьям и Бекке, его семье не то, что с всеобъемлющей преданностью вроде Керолайн, но даже с той теплотой и заботой, что Елена, и принял это. Не мог требовать принять чужого для неё ребёнка. И потому неспособность к истинному сопереживанию людям, не входившим в её ближайший круг, никак не влияла на отношение мужчины к ней. Более того внутренний эгоист в Элайдже испытывал удовольствие от того, что у него есть только его, то, чем ненужно и невозможно делиться с Майклсонами. София – совсем другое. София была тоже только его, и ему хотелось, чтобы она осталась с ними дома навсегда. Слепящее ощущение счастья... Катерина снова подарила это мгновение. Твою мать, она это со школьной скамьи умела так чертовски здорово...

Элайджа вышел на крыльцо и с наслаждением вдохнул носом воздух. Его уже давно мучил несчастный вид жены, её непонятный страх и нервный тик во сне, тревожило, что она взбрыкнёт и разорвёт контракт, чем подставит себя самою, а, оказывается, её причина быть грустной жила у него под боком. Глупая причина, он не собирался прощаться с Катериной, ставшей пусть и косым, но лучиком солнца в жизни. И уж тем более не собирался издеваться над ней, отбирая детей. Оказывается, так сильно хотелось обладать ею, чтобы она не могла никуда деться, ему так сильно хотелось семью, а он и не знал раньше насколько, потому что постоянно за неё боролся, вместо того, чтобы наслаждаться. Сейчас же... Время на его стороне – пройдет год, другой, Катерина поймет, что никто включая его не будет причинять ей боли, что она тут хозяйка и успокоится. Майклсон потянулся, серенький денёк казался ему счастливым и солнечным, и даже в голову не могло прийти, что Катерина мечется наверху.

Если раньше у неё были мысли поступить разумно и скрыть от него все дела с Колом, то, когда Элайджа сказал, что собирается жить с ней до конца, на эти планы уже не хватало духу. Сцепив пальцы в замок, Кетрин с размаху села на кровать. Говорить не стоило, не сказать – не то же, что солгать. Или то? Конечно, то.

Теперь, когда не имело смысла бороться с собой и оставалось только признать поражение и покориться, а все объяснения она малодушно решила отложить до того момента, когда всё наладится с Дени, Катерина почувствовала себя куда увереннее и свободнее. Отбросив ненужную шелуху гордости и иронии, она безоглядно льнула к Элайдже, не упуская ни единой даже самой простой возможности приласкать его, будь то поцелуй перед ужином, поглаживание по плечу или даже просто улыбка. Ему явно нравилось такое отношение, и поэтому вскоре внутренне Кэтрин вновь переходила к отчаянью от того, что её честность все разрушит. Но и скрытничать с тем, кого она любила и кто ей хоть немного доверял, уже не осталось сил.

С Уэсом дела по части разговоров не продвигались – стопор Даниэллы работал в компании чужого, а привыкнуть она как ни старалась, не могла. Другое дело – Дэвид. После долгого разговора и рассказа, как всё происходит на самом деле, он внезапно отлично понял кузину и теперь дружная троица – Кетрин, Даниэлла и Дэвид почти не покидала импровизированного «ипподрома» и прилежащей рощи во второй половине дня, когда уезжал Уэс и мальчик возвращался из школы. По сути они заходили домой только, чтобы поесть, и Кетрин всё чаще ощущала, что она нужна только как контролирующий орган. И однажды, когда они взяли на прогулку обеих лошадок, то услышали её относительно громкий голос, командовавший Иллюзии. Кет поняла, что Ребекка всё равно услышит это раньше или позже, стоит ей случайно появиться в роще, а Дени ничему не сумеет воспрепятствовать.

– Нагулялись? – спросила стоявшая в дверях хозяйка дома розовощёкую компанию.

– Ага. Мне удалось её заснять на дыбах, – с порога завопил Дэвид, кидая шапку, – Иллюзию. Пить жутко хочу.

– Пойдёмте сразу чай. Элайджа тут.

– Да? – Стаскивавшая сапоги для верховой езды Катерина вскинулась. – Где?

– В столовой.

Не обременяя себя надеванием обычной обуви, Катерина со всех ног устремилась в нужную комнату.

– Привет.

– Вижу, всё хорошо?

– Очень, – заговорщицким шёпотом сообщила Кет, с разбегу повиснув у мужчины на шее. Ей не терпелось рассказать о результатах, над которыми они месяц чахли, обсуждали и переживали. – Я дома расскажу. Прямо…

– Тут маленькие дети, – раздался ехидный голос Бекс. Кетрин обернулась и непонимающе уставилась на блондинку, только, когда Элайджа поставил на пол, сообразив, что для несведущих порыв души сильно походил на порыв тела. – У вас точно всё в порядке? – теперь уже Ребекка недоумевающе уставилась на смеющихся брата и Кетрин.

К вящей досаде Кет, Бекс в рощу не ходила, чтобы не мешать дочери заниматься, поэтому спустя месяц, когда погода стала по-весеннему тёплой и приятной, а Элайджа вернулся из командировки вновь, брюнеткой было принято решение взять быка за рога.

– Теперь это называется удачное стечение обстоятельств? – переспросил Элайджа. Они подъезжали к дому Сальваторе, и по дороге Кет озвучила все свои планы.

– Да. – Кетрин была непреклонна: – Иначе это уже крайность по отношению к Ребекке. Каждый день чувствую себя сволочью. Да и вообще затягивание всё ухудшит и для Дени. А что тебя смущает?

– Ничего. Ты права. Но я вот думаю, как часто случаются удачные стечения обстоятельств с мной, твоей сестрицей и всеми прочими. – Катерина отвернулась к окну. Скосив насмешливый взгляд, Майклсон примирительно продолжил: – Через сколько времени мне тащить Бекс любоваться подснежниками ясно, но причины я придумать не могу.