Приходите за счастьем вчера

– Если не хочешь, можешь не идти. В общем-то, там почти мужская компания и смысла нет, но дальше меня не будет больше месяца в Англии. Но на ночь, конечно, вернусь.

– Нет, я хочу пойти. – Стряхивая с себя задумчивость она потянулась. – На «Олд Траффорд»?

– Да.

– Никогда не понимала, почему ты болеешь за Манчестер Юнайтед. Клуб пролетариев и географически никак не привязан к Йоркширу.

– Я учился при Манчестерском университете.

– Я думала, вы с Деймоном вместе заканчивали.

– Учился в школе при университете, а не в самом. Джордж и отец считали, что ребёнку не стоит жить дома.

Кет пошла по дорожке в сторону, по которой ушла Аида – она знала эту английскую схему обучения, чтобы дети родившиеся с серебряной ложкой во рту не разбаловались, но принять было трудно. Наконец, она выдавила:

– Я бы не хотела, чтобы девочки жили не дома.

– Я не мой отец, да и девочка… Бекс ведь никто не думал никуда увозить.

– Можно личный вопрос? – Дождавшись кивка, она спросила: – Тебе грустно было без родителей?

– Нет. Ник учился там же. Я понимаю, что тебе не нравилось жить одной в Йоркшире, когда ты училась?

Неожиданно она услышала лёгкое недовольство и решила, что не стоило лезть в его жизнь.

– Нет, со мной же была Елена. Просто я думаю о Златке и, – её голос всё же дрогнул, – Софии. А кто будет на матче?

– Нейтленд, и Ной. С супругой, если ты пойдёшь. Последних ты не знаешь, но думаю они тебе понравятся.

– Думаю так, – наконец, она увидела Аиду и, улыбнувшись мужчине, ускорила шаг.

Ночь заглядывала в окошко, а Кетрин всё не успокаивалась. Она ворочалась с боку на бок и вздыхала, не давая Элайдже заснуть, пока он, наконец, не потянул её за волосы, привлекая внимание.

– Ты думаешь о Дени?

– Да. То есть, нет. – Она включила ночник и, сев на постели, натянула простынь на грудь. – Об Аиде и Дени.

– А поподробнее, – попросил Элайджа.

– Я сейчас вспомнила, как зла я была в тот день, когда узнала, что ты отдал мою лошадку ей, и потом я тоже этого никогда не забывала. И, наверное, и сейчас не забыла. А ведь не будь у Даниэллы Аиды непонятно, как бы сложилось с её речью. Точнее, как быстро. – Она помолчала. – В итоге получилось всё к счастью.

– К счастью, что ты научила её подходить к лошади, – пропустив её тёмные кудри сквозь пальцы, сказал Элайджа. – Пока вы не начали гулять, Дени Аиду побаивалась и никогда не подходила близко одна, хотя она ей и нравилась. И уж тем более никому Аида не позволяла командовать собой.

– Значит, мы оба к её счастью. – Облокотившись о локоть, Кет склонилась к нему. – Это же неплохо, да?

– Это очень хорошо, – сказал Элайджа, глядя как загораются в свете ночника тёмно-амарантовые искры в умных и полных радости чёрных глазах. – Это лучшее, Катерина.

Прошёл уже год с тех пор, как ничто не могло их примирить: ни разговоры, ни воспоминания, ни проводимые вместе частые ночи и редкие дни, и даже то, что они могли сделать друг для друга, чего не мог больше никто – дотронуться до самых дальних струн в сердцах. Не помогала и дочь, любовь к которой никогда не воспринималась ими как общее достижение, а как данность обоим свыше, естественная потребность любить Златку, а не заслуга. Весь этот год каждый раз после шага навстречу, кто-то вспоминал действительность, слишком разную для них, чьи миры были разведены жёсткими рамками соглашения. Им мучительно не хватало общих целей, желаний и этой действительности. Сейчас же она была как на ладони, радостной и одной на двоих. Простой, звучащей в каждом слове и каждом звуке из уст Даниэллы. И не было ничего противоестественного, в том, что Катерина, так непривычно и для Элайджи, и для неё самой, принимающая их разделённый триумф – без фанфар и громкого смеха, – глядя, как он целует ей пальцы, едва слышно прошептала:

– Я люблю тебя.

Он конечно же не ответил, но Кет молча купалась в его полном одобрения взгляде, и ей не нужно было никаких признаний. Нет, нужно, но это теперь не имело значения, и не сумев сдержать вздох, она легонько поцеловала Элайджу на ночь. Он в ответ обнял её талию, привлекая ближе и оба закрыли глаза. Все было хорошо.

– Просыпайся, соня, уже пора завтракать. – прошептала Бекс, потихоньку щекоча дочку за розовые пятки. – И Марису покормим, а то она с утра голодная прыгает по коридору, а ты всё спишь и спишь. Рыбку ей сварим…

Услышав, как дочка едва слышно пробормотала спросонья отрицание, Бекс замерла. Дени села на постели и открыла фиалково-синие как у отца глаза. В них читалось обиженное недовольство.

– Ты опять забыла, мама. Мариса совсем не ест варёную рыбу. Она любит только сырую.

И не дождавшись ответа с трудом не расплакавшейся Ребекки, зевающая во весь рот и трущая глаза Даниэлла, как обычно забыв про ночные тапки, прошлёпала в ванную комнату.

Застонав, Кет села на постели и обвела мутным взглядом комнату. Она была одна, на кресле валялась кучка чёрной кожи. Вчерашний день был божественным, хотя бы потому что “Манчестер Юнайтед” в очередной раз выиграл, и преданный ему Элайджа был абсолютно счастлив, скучный и внезапно нелюдимый Нейтленд свалил сразу после матча, а Ной и его жена Рейчел оказались совершенно замечательными людьми, с которыми было просто и легко и на матче, и после матча в баре.

Правда, сначала Рейчел немного стушевалась и сильно морозилась даже для англичанки, увидев внешний вид, а точнее наряд Кет – короткий, кожаный и уже потому вульгарный комбинезон, купленный Элайджей для Катерины в какой-то лавке Южной Америки по пьяни (впрочем, Кет этого нюанса не знала и искренне радовалась подарку, поскольку с её вкусом он гармонировал идеально, сам Майклсон был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать женщине, что её одежда неуместна, да и в глубине аристократической души ему тоже всё в её виде нравилось), но после первого гола в ворота «горожан» и общего ликования любой холодок исчез. Вообще, несмотря на скромность, она была первой из жён приятелей круга Элайджи, которая Кет искренне пришлась по душе. Может, ещё и потому что абсолютно любила своего мужа-лётчика? В общем, их пригласили в июне погостить… День задался, вечер тоже, да и ночь…

Улыбнувшись воспоминаниям, Кетрин стянула с тела простынь и, накинув халат, пошла в столовую в поисках Элайджи.

– Доброе утро, Кетрин.

– Доброе утро, Роза. А Элайджа уже вернулся с тренировки, вы не знаете?

– Он уехал около часа назад. Оставил вам записку.

Лицо Кет вытянулось. Вот и поговорили…

– Записку?

– Она в вашей комнате.

«Не захотел тебя будить после вчерашнего. Я говорил, что нужно будет надолго уехать, вернусь через месяц

Элайджа».

Месяц?! Губы Кетрин задрожали. Она сумела заставить себя спокойно относиться к предстоящему объяснению, но чётко распланировала сроки. Когда решилась прыгнуть в ледяную воду, не стоит медлить, а теперь у неё был ещё… почти месяц. Месяц, который она хотела оставить на то, чтобы успокоиться и отвлечься, как планировала. А теперь ей сходить с ума месяц? Её взгляд скользнул по календарю, приколотому к туалетному столику. Впрочем, заняться было чем – кушать тоже хочется, за учёбу нужно платить, а быть на содержании у Элайджи после того, как они расстанутся, брюнетка не собиралась. Машины – это не развлечение, а деньги, и деньги большие, никогда не стоит об этом забывать. Стряхнув с себя оцепенение, она сжала зубы, и одурь прошла.