Прикосновения зла

Мэйо торопился впер"eд с горящими от азарта глазами:

— Ну, и где тут ваши кулачники валяют друг друга в пыли?

— Сюда, господин, — указала путь Лаура.

У небольшого песчаного круга собралась внушительная толпа.

В свете факелов обмазанные маслом бойцы казались ожившими медными изваяниями.

Дождавшись команды распорядителя, они набросились друг на друга, махая кулаками и ногами, применяя болевые захваты и броски.

У Нереуса бешено заколотилось сердце. Он уставился на соперников, моментально определив фаворита.

— За кого болеть? — спросил Мэйо.

— Вон за того… С кривым шрамом на спине, — подсказал меченосец.

Жёсткий захват.

Удар пяткой.

И соперник шрамированного взвыл, получив открытый перелом руки.

Лаура отвернулась, и Мэйо ласково прижал е"e к себе:

— Не смотри. Это зрелище не для нежных девушек. Хочешь я куплю тебе новый плащ? Самый красивый во вс"eм Силладе!

Она всхлипнула:

— Вы очень добры, господин.

— И ты печ"eшь вкуснейшие пироги. Они восхитительны.

— Вы шутите надо мной…

— Нет. Я говорю то, что думаю.

Нереус вытянулся струной. Его лихорадило, кулаки сжимались и разжимались.

— Хочешь туда? — с улыбкой поинтересовался нобиль.

— Да, хозяин.

Его ответ обескуражил Мэйо:

— Серьёзно?

Лихтиец кивнул.

— Тебя могут искалечить или убить.

Нереус закусил губу:

— С лошади тоже можно упасть и свернуть себе шею.

— Согласен. Если чувствуешь силы и азарт… Иди!

— Ты разрешаешь? — удивился раб.

— Мы даже поставим на тебя пару монет. Правда, Лаура?

Девушка улыбнулась:

— Да, я поставлю.

— Видишь, какая сильная у тебя поддержка.

Меченосец ударил кулаком по груди:

— С твоим именем и в твою честь!

— Лучше нигде не упоминай мо"e имя, геллиец, — подмигнул Мэйо.

Появление новичка подогрело интерес зрителей.

Когда Нереус сбросил одежду, завсегдатаи кинулись делать ставки.

Литые мышцы, уверенные движения, решимость в глазах выдавали в геллийце опытного бойца, которому не чета деревенские увальни, спускавшие на взнос последние сбережения, и даже рослые невольники-афары, крепкие, но необученные эффектным при"eмам гладиаторов.

Меченосец встал на прохладный песок арены. Нашел взглядом хозяина и улыбнулся.

Мэйо усадил к себе на колени Лауру и весело размахивал невесть где добытым деревянным кубком.

Лихтиец прижал к груди ладонь, шёпотом повторив одну из клятв раба:

— С твоим именем и в твою честь!

Он размял запястья, покрутил ими, помотал головой, стараясь не отвлекаться на р"eв толпы и выкрики особо горластых болельщиков.

Противник сразу разочаровал Нереуса: он ожидал увидеть кого-то посерь"eзнее.

Толстый, нескладный увалень с огромными ручищами и пропитым лицом очевидно рассчитывал подзаработать на кувшин деш"eвого вина.

Островитянин решил, что не станет калечить пропойцу, слегка погоняет его по арене на потеху толпе и вырубит одним точным ударом.

Толстяк хорохорился, тряс кулаками, выкрикивал оскорбления.

Нереус не вслушивался. Ему было плевать на то, что блеет этот баран — у него вс"e равно нет ни малейшего шанса одолеть волка.

Распорядитель боя дал сигнал приготовиться, а затем резко махнул рукой.

Геллиец прыгнул в центр круга, желая показать себя зрителям. Он ушёл от грубого и неточного выпада соперника, присел и ударил его ногой в колено.

Резкое смещение сустава вбок привело к разрыву связок.

Пьяница с истошным воем рухнул на песок.

— Вставай, — процедил раб. — Не порти мне забаву.

— У-у-у, — голосил толстяк. — Тва-а-арь…

— Вставай, живо.

Хрипя и красная от натуги, пьянчуга сумел подняться на здоровую ногу. Но теперь остерегался нападать — уклонялся и не вылезал из оборонительной позиции.

Нереус пугал его, заигрывая с толпой.

— Убей! Убей! Убей! — кровожадно требовали болельщики.

Лихтиец ударил в солнечное сплетение и сразу, не давая противнику отдышаться, с левой двинул ему в пах.

Глаза толстяка округлились от боли. Он снова опрокинулся на спину.

— Вставай! — ровным голосом произн"eс невольник.

— Убей! — захл"eбывались слюной в толпе.

— Вставай. Не тяни время.

Пьяница кое-как выпрямился. Его взгляд потерянно блуждал, с носа свисала длинная сопля.

— Убь"eшь? — жалобно спросил он.

— Нет, — пообещал меченосец.

Нереус ударил слева, под плавающие ребра, и следом прямым выпадом впечатал кулак в дряблый подбородок толстяка.

Его отшвырнуло назад. Тело кулем шл"eпнулось на песок и сознание угасло.

Распорядитель боя поднял руки над головой.

На выходе с арены Нереуса окружили, начали засыпать вопросами:

— Ты чей?

— Кто твой хозяин?

— Когда следующий бой?

Парень застенчиво улыбался, натягивая тунику. Он хотел пить и послушать, что скажет о схватке Мэйо.

Поморец дружески хлопнул невольника по плечу:

— Я славно на тебе заработал!

Лаура с радостным визгом бросилась геллийцу на шею.

— Заработал? — переспросил островитянин, целуя девушку в щеки. — С пары монет?

— Я поставил на тебя вс"e.

— Мэйо, ты… Зачем?!

— Какой интерес, если нет куража?!

— Пошли отсюда. Ты неисправим.

Восточный квартал пах мочой и амброзией.

Ночные гуляки покидали его, взявшись за руки: Лаура — в середине, Нереус — слева от неё, Мэйо — справа.

— Мы ведь ещё встретимся? — спросила девушка.

— Обязательно! — рассмеялся нобиль.

— Конечно! — улыбнулся зв"eздам геллиец.

Глава двадцать шестая

В Силладе у Като был дом — подарок от первого мужа — небольшой уютный особняк, утопающий в цветах, с бассейном и несколькими фонтанами в саду.

Ухоженный дворик сразу понравился Виоле.

— Здесь так мило, — сказала девушка, выбравшись из лектики. — Посмотри на чудесные скульптуры нимф, Мэйо!