Прообраз для героя

***

Итак, я смотрел на великолепно сложенную рабочую хортую!

Прелестница обличьем, она была и умницей, судя по вдумчивому выражению ее огромных распрекрасных глаз. И страдалицей по жизни!

Если в моих возможностях не позволять животному страдать и дать ему элементарное счастье в виде крова и пищи, я это делаю.

– Добро пожаловать, дорогая, - сказал я хортой.

– Вау-вау, вау-вау… - послышались в ответ очень слабые, протяжные завывания, и хортая начала медленно переворачиваться с бока на живот, собираясь, вероятно, подняться на ноги, чтобы поприветствовать человека подобающим собаке образом.

Я сразу понял, что голос и движения даются ей с большим трудом – сил в ней оставались крохи, - но она не могла не откликнуться на теплое слово.

Душа моя прыгнула поперед меня, и, позабывши переобуться, прямо из прихожей я бросился к хортой.

Обнял ее, уложил обратно на бок и стал гладить по туловищу, а с него слетали и слетали поседевшие и цвета зрелой пшеницы шерстинки, которые, как казалось, через одну были усеяны прилипшими к ним вшами и их гнидами. Так же обстояло дело и с шерстинками, которые еще держались на собаке.

– Вы ее купали? Средством против паразитов обрабатывали? – сурово вопросил я к жене и сыну.

– А как же… – заныли они обиженным дуэтом.

– Почему же живность с шерсти не удалена?

– Папа! Мы с нее столько этой живности смыли и вычесали, что и не передать! А оставшаяся, надеемся, теперь сама издохнет и отвалится!
–  стал оправдываться сын.

– Понятно. Выведение вшей - процесс вялотекущий, - промямлил я, нежно разглядывая славную мордочку хортой и не переставая ласково поглаживать девочку по ее вшивой шерстке.

Она моим ласкам не противилась – блаженно посапывала, прикрыв веки.

– Рассказывайте, что делали с собакой в мое отсутствие, - повелел я.

Сын с женой наперебой рассказали.

Но сперва жена докончила повествование о прибытии хортой в наш дом, которое я не дослушал по телефону.

***

Она взяла около рынка такси. Распахнув переднюю дверцу, хотела сесть сама и потом пригласить хортую, но та влетела в салон первой и расположилась на коврике у сиденья.

Уже в пути таксист полюбопытствовал, не укусит ли его собачка? Жена ответила, что не должна, хотя сама она собаку толком не знает – только что подобрала ее на улице. Таксист, недоумевая, хмыкнул и с опаской покосился на собачьего найденыша.

В этот момент, как бы давая понять, что она не агрессивное, а благодарное животное, хортая приподнялась и положила на плечи жены передние лапки.

Нет, хортячка – так охотники зачастую называют суку борзой породы хортая (кобеля - хортяком) - не выказала своими действиями раболепия. Она не завиляла правилом, каковым именуется у борзых хвост, и не кинулась лизать мою жену с видом “я вся ваша” (кстати сказать, первый поцелуй, скупой и мимолетный, она подарила ей лишь по прошествии месяцев).

Нет! Только эта поза: лапы на плечах человека, и взгляд, устремленный мимо головы этого человека куда-то в убегающую назад даль - в мир, который был прошлым собаки. Взгляд - сосредоточие искренней признательности и благородного достоинства.

Без малейшего намека на преклонение перед человеком, он честно говорил о духовной свободе этого гордого и независимого существа. Да, его нещадно потрепала судьба, да, истощенное и больное, оно находилось сейчас на волоске от смерти – да, все обстояло так. Но несмотря ни на что оно продолжало сохранять такое непререкаемое самоуважение и такую стойкость духа, которым мог бы позавидовать и поучиться любой человек.

Жена ощутила все это и, не сдерживая набежавшие слезы, которые сразу сделали мокрым ее лицо, крепко обняла еле живую полуседую тростинку, что была перед ней.

Хортая не вырвалась из человеческих объятий, и атмосфера в автомобиле наполнилась чувствами собаки, которые выражали несказанное удивление и сильнейшее желание прильнуть всем телом к подобравшей ее женщине – желание, исполнению которого препятствовали врожденная сдержанность животного и его беззаветная преданность прежнему – не исключено, что и отрекшемуся от нее - хозяину.

Уже очутившись вместе с борзой перед дверью квартиры, жена вспомнила о сыне и впала в паническое состояние. А что если ее великовозрастный ребенок воспротивится приходу в дом этой несчастной умирающей сиротинки?

С тяжелым сердцем, она до отказа вдавила пальцем кнопку звонка.

– Мама! Ты привела чужую борзую?! – возмутился сын, как только приоткрыл дверь. Он загораживал собой вход в квартиру и был настроен категорически против.

– Она не чужая. Она - ничья. Я нашла ее на рынке.

Лицо сына выразило полнейшее изумление. А следом, наспех оглядев собаку повторно, он трагически произнес:

– Чистый концлагерь. Сейчас упадет с голодухи. Заводи!

Распахнув дверь квартиры настежь, сын помчался на кухню к холодильнику.

– Сначала покормим ее, а затем в ванну – отмывать!
–  произнес он уже радостным тоном, извлекая из холодильника кастрюльку с говяжьими котлетами.

На сердце у жены отлегло – хортая теперь однозначно оставалась в доме.

Согласие сына было основополагающим. Мое в расчет не шло никоим образом и оттого ее не волновало. А знаете, почему не шло? Да потому что я никогда не препятствовал ей, как не препятствовал и сыну, в проявлении их лучших человеческих чувств.

Жена и сын действовали по велению своих сердец. Они хотели спасти собаку от неминуемой гибели.

И дело тут было не в ее породности. Хотя… как раз в ней.

Дворняжке шанс приспособиться к улице и прожить на ней долгую жизнь уготован от рождения. Он заложен у нее в крови и передается из опыта предков. Для собаки породистой такой шанс ничтожен. Для борзой, с ее чрезвычайно взрывной охотничьей натурой, его нет.

Котлета была аккуратно съедена. Жена и сын поразились, с каким уважительным трепетом хортая разломила ту зубами на несколько кусочков и неторопливо прожевала их один за одним. Не накинулась, не умяла котлету целиком, а деликатно насладилась ниспосланным ей Богом угощением.

Девочке дали испить воды и отвели в ванную комнату.

Шампунь и противопаразитарные средства, предназначенные для обработки собак, были припасены некогда впрок для наших борзых, которые безвременно нас покинули. От них и остались.

– А почему у этой борзой лапки серые? Разве по породе они не должны быть белыми?! Как у наших - псовых? – уже в ванной озаботился сын немаловажным вопросом из кинологии.

– Не могу сказать, но, возможно, у хортых иначе, - высказала предположение жена, и добавила: – Я про хортых знаю недостаточно.