Просто сказка...

Пока Прасковея ведет свой рассказ, заглянем-ка мы в книгу С.В. Максимова "Неведомая, нечистая и крестная сила", чтобы получше ознакомиться с этим персонажем русского фольклора.

"Не столь многочисленные и не особенно опасные духи из нечисти, под именем "кикиморы", принадлежат исключительно Великороссии, хотя корень этого слова указывает на его древнее и общеславянское происхождение. На то же указывают и остатки народных верований, сохранившиеся среди славянских племен...

В иных избах кикимора живет охотнее в темных и сырых местах, как, напр., в голбцах или подызбицах. Отсюда и выходит она, чтобы проказить с веретенами, прялкой и начатой пряжей. Она берет то и другое, садится прясть в любимом своем месте: в правом от входа углу, подле самой печи. Сюда обычно сметают сор, чтобы потом сжигать его в печи, а не выносить его из избы на ветер и не накликать беды, изурочья и всякой порчи...

Изо всех этих рассказов видно лишь одно, что образ кикиморы, как жильца в избах, начал обезличиваться. Народ считает кикимору, то за самого домового, то за его жену (за каковую, между прочим, признают ее в ярославском Пошехонье, и в Вятской стороне), а в Сибири водится еще и лесная кикимора ? лешачиха. Мало того, до сих пор не установилось понятия, к какому полу принадлежит этот дух.

В вологодских лесах (напр. в отдаленной части Никольск у.) за кикиморой числятся и добрые свойства. Умелым и старательным хозяйкам она даже покровительствует: убаюкивает по ночам маленьких ребят, невидимо перемывает кринки и оказывает разные другие услуги по хозяйству, так что при ее содействии и тесто хорошо взойдет, и пироги будут хорошо выпечены и пр. Наоборот, ленивых баб кикимора ненавидит: она щекочет малых ребят так, что те целые ночи ревут благим матом, пугает подростков, высовывая свою голову с блестящими, навыкате глазами и с козьими рожками, и вообще всячески вредит. Так что нерадивой бабе, у которой не спорится дело, остается одно средство: бежать в лес, отыскать папоротник, выкопать его горький корень, настоять на воде и перемыть все горшки и кринки - кикимора очень любит папоротник и за такое угождение может оставить в покое.

Мифы о кикиморе принадлежат к числу наименее характерных, и народная фантазия, отличающаяся таким богатством красок, в данном случае не отлилась в определенную форму и не создала законченного образа. Это можно видеть уже из того, что имя кикиморы, сделавшееся бранным словом, употребляется в самых разнообразных случаях и по самым разнообразным поводам. Кикиморой охотно зовут и нелюдимого домоседа, и женщину, которая очень прилежно занимается пряжей. Имя шишиморы свободно пристегивается ко всякому плуту и обманщику (курянами), ко всякому невзрачному по виду человеку (смолянами и калужанами), к скряге и голышу (тверичами), прилежному, но кропотливому рабочему (костромичами), переносчику вестей и наушнику в старинном смысле слова, когда "шиши" были лазутчиками и соглядатаями, и когда "для шишиморства" (как писали в актах) давались (как напр., при Шуйских), сверх окладов, поместья за услуги, оказанные шпионством".

Прасковея на минуту прервала нить своих воспоминаний, и Владимир счел нужным вежливо покашлять.

– А скажите, многоуважаемая Прасковея свет Ивановна...
– как ему казалось, на древний лад, - начал он, но поскольку больше ничего подходящего на ум ему не пришло, то он попросту рубанул сплеча.
– А не подсобите ли вы нам сбежать отсюда?

– Сбежать?..
– протянула старушка и внимательно их оглядела.
– Так вы, значит, от дела лытаете?

– Да нет, - вздохнул Конек.
– Наоборот. Дело у нас есть важное-преважное, в Киев нам надобноть.

– Да-да, в Киев, по важному делу торопимся, - подхватил Владимир.
– В другой раз мы бы с радостью... Старость уважать надо, нас сызмальства этому учат. Через дорогу там переводить, отряды тимуровские...

– И поняв, что сморозил глупость, осекся.

– А что за нужда вас в Киев ведет? Говорите правду, а не то враз осерчаю.

– К старцам нам нужно, - вздохнул Конек, не зная, как объяснить ведущую их в Киев нужду.

– Уму-разуму поучиться, - добавил Владимир.
– Помощь нам ихняя требуется.

Прасковея внимательно смотрела на них, переводя взгляд с одного на другого.

– Вижу, действительно, нужда вас в Киев ведет; вижу, не хотите ложью обидеть старого человека, а правду сказать не решаетесь. Ну что ж, дело ваше. Да только сдается мне, молодец, что понапрасну ты надежды на скорое возвращение домой питаешь. Ох, понапрасну. Ждет тебя... А впрочем, вы правды не сказали, и я не скажу.

Владимир потупился, не зная, что и сказать. Насквозь видела его старушка.

– Да вы не тушуйтесь, помогу я вам. Чем могу, помогу. Да и кому вам помочь, как не мне? Вон там, около стены, стоит мешок яблок - возьмите его с собой. Вот вам еще гребешок и шерсти клок. И спать ложитесь, а как зорька чуть заалеется, я вас подниму. Хозяйка об эту пору крепко спит, да и в лесу не заплутаете, с дорожки в чащу не собьетесь. Помните, коли дорожку потеряете, беды не миновать. Ну, спите.

"Да какой уж тут сон", - подумал Владимир и сразу же уснул, должно быть, по волшебству.

Проснулся он от того, что кто-то тихонько, но настойчиво теребил его за плечо.

– Вставай, вставай, - шелестел голос Прасковеи.
– Ишь, разоспался! Времечко к утру... Пора мне.

Владимир, спросонья, ничего не понимал.

– Вставай, говорю! Коль не хотите в работничках у Василисы остаться... Гребешок взял? Шерсть? Яблоки на коня своего положи. А трава, трава-то моя где?

Прасковея осмотрелась вокруг, но ничего, кроме что-то жевавшего полусонного Конька, не обнаружила, и всплеснула руками.

– Никак слопал?.. Разрыв-траву слопал...

Конек от удивления разинул рот, и на пол выпал маленький букетик.

– Ох, окаянный, что понаделал-то!..
– Старушка шлепнула его по длинным ушам.
– Уж и не знаю теперь, поможет ли?.. Пошли, только тихо мне! Не разбудите хозяйку ненароком, - беда приключиться!..

Она направилась к двери; Владимир и Конек осторожно ступали следом.

– Ну, давайте! И тихо мне чтоб!..

Владимир уселся на Конька и взгромоздил перед собой мешок, стараясь не шуметь. Впрочем... Зря Прасковея сомневалась, поможет - не поможет. Помогла разрыв-трава, да еще как помогла! Стоило старушке поднести букетик к двери, просунуть его в щель и коснуться замка, - рвануло, словно разом бабахнула сотня Царь-пушек. Замок с засовом разлетелись в мелкие кусочки, дверь сарая снесло с петель, поднялся несусветный гвалт, а Конек, прижав уши, "пустился как стрела", подгоняемый неразборчивым, но явно не сулящим ничего доброго криком, раздавшемся с крыльца избушки. Баба Яга, как не трудно догадаться, сразу поняла, что послужило причиной внезапного переполоха.

Помните, как в известном фильме: "Погоня! Какой детективный сюжет обходится без нее! В погоне может происходить все! Можно на обыкновенной лошади догнать курьерский поезд и вспрыгнуть на ходу на крышу купированного вагона! Можно запросто перескочить с одного небоскреба на другой! Можно пронестись на машине под самым носом электрички, хотя в действительности шлагбаум закрывают задолго до появления состава! Можно уцепиться за хвост реактивного лайнера, спрыгнуть в океан в нужном месте и схватить за горло мокрого преступника!