Прыжок с кульбитом и валидолом

– И красная рыбка бывает, - добил меня Федя.
– Конечно, не то, что рыбец, но для разнообразия сойдет. По цене дешевле будет.

– Если только для разнообразия...
– мое настроение достигло небывалых вершин.- Как считаешь, Антон?

Тот только засмеялся, выражая полную солидарность.

Глава тринадцатая, в которой наступает неожиданный поворот

Кухня у меня просторная.

Первоначально квартира была четырехкомнатной, но мне такая планировка показалась чрезмерной - одну перегородку я снес. Получилась большая кухня-столовая, где прекрасно уместился дубовый стол на двенадцать персон. Всю жизнь мечтал о таком помещении, где можно спокойно посидеть, одному или с компанией, посмотреть телевизор или музыку послушать. И только довел до ума квартиру, как жизнь подошла к концу...

Устраиваясь на стуле, Коля равнодушно посмотрел на накрытый стол:

– Лимон мне нельзя. Сырокопченую колбасу тоже. Маслины... нет. Будем пробовать так, давай свой паленый коньяк.

– Вот, - я услужливо подал бутылку.

– Ну что, - Коля нацепил очки.
– 'Три звездочки', армянский. Пробка с претензией на аутентичность. Цвет напитка характерный. Этикетка похожа. Стекло выглядит достоверно. Донышко... В общем, хорошая подделка.

– Да, Коля, - улыбнулся я.
– Зачем спорить, когда вкус фальсификата можно взять на язык?

Быстренько освободив бутылку от пробки, я разлил янтарную жидкость по коньячным снифтерам. Коля пить не спешил. Обняв бокал снизу, он профессионально гонял коньяк по стенкам. А я таким гурманом не был, сразу сделал глоточек. Водопад вкусов поразил кончик языка, придавив меня к стулу. А когда я выдохнул через нос, в послевкусии слышался дух Армении, где прошло мое детство. Ясно ощущались ароматы миндаля и инжира с фруктовыми нотками.

Коля с интересом читал эмоции на моем лице:

– Излагай краткое мнение.

– Армения, лето, фруктовый сад, я в ахуе, - выложил чистую правду.

– Да ты актер, брат!
– усмехнулся Коля, и коснулся губами бокала.

Лицо его изменилось, а я сделал второй глоток. В дополнение к прежним ароматам, мне послышался вкус лесного ореха. Закусывать не тянуло совершенно - поэтому глотнул еще. Закончив чмокать губами, Коля, наконец, последовал моему примеру.

Прошла целая вечность, прежде чем он вернулся к реальности:

– Вынужден принести извинения. Коньяк настоящий, армянский. У пятидесятилетнего может быть более глубокий вкус, но это уже старческое брюзжание.

– Напиток берет силу только в дубовой бочке. В стекле жизнь останавливается.

– Согласен.

– Может, чем-нибудь закусишь?
– я сделал широкий жест рукой.

– Может быть, позже, - с сомнение произнес Коля. Ему хотелось и маслину, и колбаски.
– Хотя вряд ли. Диета, черт бы ее побрал.

– Тогда настало время предложить тебе диетическое питание, - я снял салфетку, скрывающую тарелку с черной икрой.

У Коли вытянулось лицо, но марку он держал:

– Небось китайская, белорусского производства?

– А ты пробуй. Еще есть козий сыр, Коля, - сняв очередную салфетку, я плеснул себе добавки, и с бокалом наперевес пошел к плите - там доваривалась курица.

Обычная курица, кормленная обычным, отборным зерном 1970 года издания. Кошка, растопырив усы, сидела под плитой, щурилась недоверчиво на запах. Зреет что-то очень вкусное - так и было написано на ее заинтересованной морде.

Когда я обернулся, Коля с закрытыми глазами улыбался.

– Ты меня удивил, - сказал он.

– А меня удивить трудно. Да что там говорить, я забыл, когда удивлялся в последний раз. Наливай.

Я налил нам обоим, закинул в рот ложечку черной икры, и выпил. Глядя на меня, Коля действо повторил.

– Ну что я тебе скажу, - пробормотал он.
– Послевкусие мягкое и продолжительное. В аромате напитка чувствуются оттенки ванили. Аромат сильный, но деликатный.

– Инжир?
– уточнил я.

– Хм...
– он хлебнул еще.
– Сушеный инжир... и абрикос! Выраженная сладость делает вкус более округлым. В общем, если ты хотел меня завербовать, считай, что добился полного успеха. За такую бутылку я готов продать родину. Ты себе представляешь, сколько стоит подобный коньяк?

– С трудом. В интернете разброд и шатания, - честно ответил я.

– В интернете успешно работают жулики, - убежденно пробормотал Коля.
– Клоака еще та. У них запасы армянского коньяка в сто раз больше реальных.

– Скажи, ты помнишь Веру Радину из десятого 'Б'?
– я накапал еще по паре капель.

– Вера умерла, - Коля поднял несколько удивленный взгляд.

– Вот как...

– Ты не знал?

Я не знал. Жизнь человека скоротечна, жаль, конечно, но ничего не поделаешь.

– Когда?
– задал дежурный вопрос.

– Давно, в феврале 1972 года.

Какое-то время мне пришлось осмысливать эту информацию. Без криков 'что ты сказал', 'повтори' и все такое. Смерть малознакомого человека сорок пять лет назад задевала меня с другой точки зрения: а что будет в нашей с Антоном жизни через восемь месяцев, когда там наступит февраль 1972 года? Умрет ли Вера снова? Или нам удастся на этот раз предотвратить нехорошее событие?

– Причина смерти известна?
– я выпил, но вкус коньяка не ощутил.

– Да, конечно. Сердечная недостаточность.

– Что за глупость?
– удивился я.
– Спортсменка, мастер спорта, и больное сердце? Так не бывает. У них же соревнования постоянно, врач в команде. Нет, не может такого быть.

– Согласен, - Коля цедил крохотными глотками, смакуя напиток.
– Ты в курсе, что я бегал за Верой?

– Что-то такое помню, но плохо. Ребята, кажется, смеялись, что именно бегаешь, как собачонка.

– Я носил ее портфель, сдувал с него пыль и гонял в ларек за мороженым. Однажды она заявила, что ненавидит даунов. Ну, тех, что блеют у доски. И я стал отличником. В школу танцев записался, и гантели тягал - ради нее. И вообще, жил у порога, выполняя любой каприз. А она смотрела на тебя, - Коля говорил замороженным голосом.
– Тайком, но я все видел.

– Это для меня новость, - фальшиво удивился я.
– Не знал.

– Конечно, - кивнул Коля.
– Ты всех красивых девчонок в школе перещупал, перегладил. И что удивительно, остался жив. Мало тебя били... Да что там говорить - в конце концов, ты завоевал Алену Козловскую, а это звезда мирового масштаба, без всякой иронии. У Веры не было шансов. Она страдала, а я мечтал о твоей смерти.

– Хм...
– что-то в горле у меня застряло, закашлялся. Протолкнул коньяком.

– За свою жизнь я нажил немало врагов, - Коля разглядывал свой бокал.
– И ты был первым. Знаешь, вот так, с заглавной буквы: Первый личный враг. Твое счастье, что ты так и не обратил ты на нее внимания. И к смерти Веры отношения не имеешь.