Прыжок с кульбитом и валидолом

– И что?

– И ничего. 'Ситуация вокруг моих бонусов 'перегрета', ответил на то Страшнов. И пошел в свой офис, трудиться дальше. Живет, не тужит.

– А люди на почте сколько зарабатывают?

Молодец, Антон! Сразу фишку просек. Он, то есть я, всегда был крепок умом, пытаясь суть увидеть.

– Средняя зарплата почтальона двадцать тысяч. Но это средняя температура по больнице - реально рядовой сотрудник получает тыщ десять, а то и меньше.

– То есть на зарплату в десять тыщ люди живут. А что у вас можно купить на сто миллионов?

Хороший вопрос... Сразу и не ответить. Я таких денег в собственном кармане никогда не держал.

– Ну, например, сто автомобилей 'Волга'.

– Зачем ему сто автомобилей?!
– опешил Антон.

– Да, в самом деле, - мне захотелось почесать в затылке.
– Неудачный пример. Тогда вот что: нашу улицу.

– Как это?

– Улицу Вторую Степную, со всем хозяйством - домами, садами и огородами.

Антон задумался, переваривая. Почесал, все-таки, макушку. Двадцать домов для одного человека укладывались в голове с трудом.

– А какой у этого начальника оклад?
– Антон опять задал правильный вопрос.

– Четыреста шестьдесят тысяч.

– Хм...
– Антон переваривал цифры.
– У почтальона десятка, а у этого, хм... руководителя... каждый месяц - четыреста с хвостиком? Да, смысл я понял.

– И в чем смысл?

– Умеют люди устраиваться, - наконец выдохнул он.

– В корень смотришь, Антон, - мне самому пришлось вдыхать, парень слишком глубоко задумался.
– Так устроились все начальники, все без исключения. И вот подумай теперь. Придем мы к Путину, скажем: смотрите, Владимир Владимирович, какой феномен, дырка длиной в сорок шесть лет! Может, это как-то надо приспособить на нужды государства?

– А кто такой Путин?

– Главный начальник, типа Брежнева.

– Генеральный секретарь?

– Бери выше, - я усмехнулся, - президент страны.

– Президент? А что, хорошая мысль!
– восхитился парень.

– Плохая, Антон, - вздохнул я.
– Кто нас к нему просто так пустит? У него же свита, помощники, представители... И все такие, как Страшнов.

– Так уж и все!
– настроение парня переменилось моментально - от восхищения до возмущения один шаг.

– Не придирайся, смотри в корень, - примирительно сообщил я.
– В России многие думают о России, а остальные воруют. Вот выложим мы им ключик на блюдечке с голубой каемочкой, а они его притырят.

– Блюдечко?

Ехидный все-таки у меня парень...

– Блюдечко тоже. Но вернемся в мое время. Смотри: начнем мы таскать сюда всякие новейшие штучки, чертежи и современные технологии. Да один компьютер чего стоит!

– Это вроде твоего мобильника?

– Хм... Почти. Только больше размером будет.

– Как планшет?

– Как телевизор. Ты видел когда-нибудь ЭВМ?

– Конечно, по телевизору и видел. Это такой огромный зал, там стоят машины, и целая куча людей в белых халатах бегает туда-сюда с перфокартами.

– А компьютер - то же самое, только размером с телевизор и без перфокарт. Любые расчеты быстрее твоего машинного зала делает. И еще им можно управлять голосом.

– Как это?!

– Ну, например, ты задаешь вопрос. Любой. И он отвечает.

– Да ну?! Например, что?

Я скорчил страшное лицо:

– Хоккей, Гугл! Верка Радина. Классная попка!

– И что делает твой компьютер? Соглашается?

– Всю правду расскажет, - понизив голос, я оглянулся.
– И фотки выложит. Сиськи навряд ли, а вот попку точно - такая классная в его архиве просто обязана быть.

– Хм...- Антон был убит на месте.
– Вот это да!

– Как думаешь, на пользу людям компьютер пойдет?
– я не сомневался в ответе, но вопрос напрашивался.
– Или чиновникам достанется?

– Конечно, людям. У нас здесь все принадлежит народу!
– воскликнул он.
– А для нечестных граждан есть КГБ, ОБХСС, комсомол и коммунистическая партия.

– И что?
– иронии мне было не занимать.

– И еще люди у вас другие, - выпалил он, - наши не такие.

– Люди, Антон, не меняются, - вздохнул я.
– И наши чиновники, к сожалению, выросли из вашей партии, комсомола и КГБ.

– Хм...
– возразить парню было нечего.

– Да-да, потомки, - забил я последний гвоздь.
– Все притырят и, в конце концов, растянут по своим норкам. А остальное - продадут. Поэтому, Антон, слушай мое мнение: полная секретность. Никому ни слова, ни полслова. Никаких писем Брежневу и начальнику КГБ. Сидим тихо, не высовываемся.

– А маме?

– Никому! Маме только помогаем.

– А Верке?

– Верке непременно. Список, конечно, этим не ограничится, но это будет конкретный список. Короче, помогаем только своим.

– Тяжело в деревне без нагана, - пробормотал Антон.
– Может быть, ты прав.

– И напоследок о Родине, - подсластил я пилюлю.
– Мнение мое такое: Родина святое дело. Это наша страна. Но Родина начинается с близких людей. Главное здесь - не навредить. Как думаешь?

Вместо ответа Антон облегченно вздохнул.

Глава пятнадцатая, в которой описываются серые будни спекулянтов

Литровую банку молока тетя Римма молча выставила на стол. Кучку мелочи, не пересчитывая, она механически засунула в карман передника.

– Слушай, Антон, а можно мне чуть-чуть больше, чем обычно?
– я заглянул в тяжелую сумку молочницы.

'Чуть-чуть больше, чем обычно', потянуло аж на четыре рубля - такова оказалась плата за творог, сметану и два вида овечьего сыра.

– Дед, а я не лопну от твоего аппетита?
– ирония вперемешку с сарказмом так и сочились из Антона.

– Голод мы пережили, переживем и изобилие, - подхватившись, отмахнулся я от ехидного парня.
– Не до перепалки сейчас, возникла важная мысль!

Бодренько рванул на веранду, чтобы вернуться с комплектом дамского белья. Все бирки известной французской фирмы с указанием малазийского производства я заранее спорол. Теперь бюстгальтер отдельно от трусиков, по принятым в этом мире правилам, были упакованы в серую оберточную бумагу.

– Подождите, тетя Римма, у меня к вам разговор. Скажите, женщины нашей улицы купят такое?

Я развернул сверток, одним движением руки превращая тетю Римму в статую.

– Но это же полное бесстыдство!
– наконец, после длительной паузы, прошептала она.