Пустой мир 3. Короны королей

— Однако в Известном Пространстве немало свидетельств того, что люди способны жить и даже развиваться, не делая себе подобных рабами, — пожал плечами Стивки. — Справедливость может выражаться не только в том, что каждый должен выполнять только то, что ему поручили…

— Вы об этой глупости, что говорится в книге? — усмехнулся Эдвард. — Автор не понимает или не хочет понимать, что люди все равно не могут быть равными. Если их не будут разделать сословия и клятвы верности, то их будут разделять деньги и власть. И, если мы стараемся быть честными и с собой, и со своими подданными, то там будет лишь ложь. Те, кто стоит выше, будут врать тем, кто ниже их, будто все равны. Деньги станут мерилом закона, а власть будет определяться тем, кто сможет соврать и не попасться… — закончил он, внимательно рассматривая лезвие своей шпаги, но в конце убрав ее обратно с резким звуком быстро входящего в ножны клинка.

— Слишком вольная трактовка написанного здесь, — вздохнул Стивки, снова убирая книгу. — Мысль о том, что все люди равны, вы исказили до того, что все решают деньги. Думать масштабнее не пробовали?

— Чем больше мы пытаемся охватить, тем больше в итоге потеряем, — не согласился с ним Эдвард, но именно в этот момент в дверь постучали. В комнату вошли двое вооруженных солдат, один из которых нес в руках небольшой металлический кейс. Барон тристанский кивнул им и жестом указал на дверь. — Можете быть свободны. Дожидайтесь снаружи. А вы открывайте, — он ногой толкнул кейс к наемнику.

Стивки, опустившись на одно колено, вытащил из кармана ключ и по очереди открыл оба замка, после чего продемонстрировал содержимое кейса тристанскому барону. Внутри лежала голова Дайриха Тоскарийского. Судя по тому ужасу, что застыл в распахнутых глазах, умирал он долго и мучительно.

— У вас какая-то особая страсть к человеческим головам, — констатировал Эдвард, кивнув и позволив кейс закрыть обратно. — В любом случае более веского доказательства смерти этого человека предоставить невозможно. Свою часть договора вы выполнили.

— Осталось вам выполнить свою, — развел руками Стивки, тоже прислоняясь к стене. — Как вас теперь изволите величать? Ваша Светлость? Господин барон? Сюзерен?

— Перестаньте паясничать, это отвратительно, — отрезал Эдвард, отмахнувшись. — Достаточно того, чтобы вы помнили обо всех условиях. В ближайшее время вы отправитесь со мной в Екидехию, там вы получите свое. А пока можете отдохнуть и подготовить своих людей. И еще один момент… — барон внимательно посмотрел на своего собеседника, — попрошу вас не распространяться о своих взглядах на структуру общества Рейнсвальда. Многие мои вассалы гораздо менее либеральны в отношении к подобным людям, чем я.

— Я постараюсь не убивать слишком много ваших подданных, решивших, что имеют право что-то мне доказывать, — хищно улыбнулся Стивки в ответ, все равно поступив так, как посчитал нужным. — Надеюсь, вы не заставите меня ждать слишком долго и выполните свое обещание…

— Прошу прощения, — Эдвард отвлекся, когда заработал его коммуникатор, вызывая на внутренней частоте тристанских войск. Подключившись, он не без удивления узнал идентификационный код Тристанского замка. — Что у вас случилось?

— Господин, в точке выхода из прыжкового режима зафиксирована группа кораблей, передающих идентификационный код Остезейского Союза! — доложил механический голос связиста, лишившийся остатков эмоций после повторяющегося перекодирования через шифрованные частоты. — В составе группы личный корвет лорда Остезейского. Сир Линк направляется в замок для личной встречи с вами по вопросу первостепенной важности. Что прикажете делать?

— В замок? Почему именно туда? — удивился Эдвард такому повороту событий. Гораздо легче было бы прибыть в центральную Ставку, где он появлялся почти каждый день. С другой стороны, нынешнее положение Линка вряд ли можно было назвать устойчивым после переворота, и, возможно, сейчас он не хотел лишний раз появляться перед остальными рейнсвальдскими феодалами. Барон, тяжело вздохнув, растер лицо ладонями, задумавшись, как следует поступить. — Хорошо. Организуйте встречу и разместите высокого гостя надлежащим образом. Я прибуду в замок в ближайшее время.

Отключив связь, он посмотрел на наемника, все с таким же равнодушным видом сидевшего на кушетке.

— Небольшие изменения в планах. Вы отправляетесь со мной уже сейчас. Соберите своих людей и подготовьте к загрузке на корабль, — велел ему Эдвард. — Мы с вами отправляемся в Тристанский замок, а уже оттуда вылетим к Екидехии, где вы получите положенное. Я отдам соответствующие распоряжения, чтобы вам не чинили никаких препятствий. Если нужно снаряжение или оружие, вам выдадут все необходимое.

— Настолько доверяете? — удивленно выгнул одну бровь Стивки, поднявшись, но было заметно, что таким поворотом дел он вполне доволен. — У меня осталось не так уж много верных людей, и не могу не сказать, что весьма признателен за возможность позаботиться о них.

— Нет, доверие не та роскошь, которую я могу позволить себе в отношении такого человека, как вы, — отрицательно покачал головой Эдвард, — однако я ценю людей, которые мне служат. Вы и ваши люди отныне считаются моими людьми, и могут пользоваться такими же правами, как и все остальные. Однако это обозначает и вашу верность. Если вы или кто-то из ваших людей посмеет ослушаться, то наказание последует незамедлительно. Это как раз вопрос того неравенства, о котором мы только что говорили, — добавил барон, — положение сюзерена позволяет не только требовать, оно и ко многому обязывает.

— Хорошие слова, — кивнул Стивки, — с моей стороны теперь было бы оскорбительно требовать от вас большего, чем вы предоставили. Мы будем готовы к вылету, как только прикажете.

Сказать, как оказалось, было гораздо проще, чем сделать. Эдвард не мог покинуть штаб просто так — ситуация на фронте развивалась и менялась постоянно, требуя пристального внимания. Наступление, продолжавшееся по всему фронту, сталкивалось с тем, что даже оперативные планы оказывались несоответствующими происходящему на передовой уже через пару часов. Саальтские войска реагировали на любые действия противника оперативно и точно, как на шахматной доске, где оба игрока примерно равны по силам. Удачное наступление в любой момент могло обернуться заранее расставленной ловушкой, а участок фронта, где только что наступило относительное затишье, превратиться в огненный ад из-за дерзкого контрудара противника.

Эдвард вынужден был покинуть штаб на двое суток, оставив вместо себя барона Весморта, оправившегося от ран достаточно, чтобы принять командование. Его собственные офицеры тоже включились в работу, координируя действия розмийского фронта с остальными, пообещав не допускать снижения темпов наступления до тех пор, пока барон будет в отъезде. Тристанскому барону из-за этого пришлось задержаться в штабе дольше запланированного, раздавая приказания и объясняя, как рассчитаны ближайшие планы и сроки.

Ему необходимо было вернуться к тому моменту, когда формируемая на оккупированных Саальтом территориях новая ударная армия перейдет в контрнаступление. Сейчас самой важной задачей, которую барон оставил перед штабом, был выход на наиболее удачные позиции для генерального сражения, которое им собирался дать Аллирд. Параллельно с этим возле столицы из резервистов и переброшенных с других направлений частей спешно формировались новые дивизии, которые должны будут выступить противовесом Саальту.