Пустой мир 3. Короны королей

— Господин! — отозвался один из его адъютантов, получив сообщение по внутренней связи. — Докладывает группа, отправленная на зачистку внутреннего порта. Войска Де Ално покинули его в самом начале, сопротивления никто не оказал, но ими захвачен Де Семпри! Он добровольно сдался и просит доставить его к вам как можно быстрее. Командир группы спрашивает о том, как следует ему поступить.

— Де Семпри схвачен? — хозяин замка действительно обрадовался этой новости, до этого уверенный, что перебежчик был убит или успел сбежать пользуясь неразберихой боя с войсками гарнизона за контроль над замком. — Ничего не предпринимать! Я собираюсь лично заняться этим предателем!

Порт Екидехии перешел под контроль гарнизона практически без боя, сопротивление оказали только вытесненные сюда остатки отрядов Де Ално, брошенные при эвакуации, но быстро добитые. Однако разрушений избежать все-таки не удалось. Наемники при отступлении подорвали большинство кораблей, находившихся на приколе у причалов, чтобы избежать возможного преследования, и теперь большая часть порта была охвачена пожаром. Пламя удалось отсечь от выходов с причалов, взорвав вакуумные заряды, но все равно бущуещее пламя заливало светом все окружающее пространство. Треск и вой плазменного огня, пожиравшего изуродованные металлические конструкции, оставшиеся от кораблей и причалов, был слышен даже на подходах к помещениям порта. А с тех участков, где было относительно безопасно, открывался апокалиптический вид на порт, который пожирали многометровые языки пламени, от которых шел такой жар, что тепловизоры начинали зашкаливать.

— Это плохо, — заметил Де Мордер, понимая, что огонь уже уничтожил большую часть оборонительного флота Екидехии, оставляя крепость практически беззащитной перед атаками с воздуха, — как только огонь будет потушен, необходимо заняться восстановлением портовой инфраструктуры. Без кораблей у нас нет никаких шансов, — вспомнив, зачем вообще сюда пришел, он кивнул сопровождавшим его солдатам. — Так где Де Семпри сейчас?

— Он под охраной в портовой столовой, — сообщил офицер, встретивший его у дверей, одновременно отдав честь, — старший лейтенант Хитроу, господин генерал. В настоящее время исполняю обязанности командира роты охраны порта.

— Старший лейтенант? — Де Мордер пригляделся внимательнее — офицер выглядел совсем юнцом, только что окончившим военные курсы. Удивительно, что он вообще смог выжить во всей этой каше. — А никого в более высоком чине здесь нет?

— Никак нет. Среди выживших офицеров более высокого ранга не обнаружено, — уже более спокойным тоном ответил Хитроу, — поэтому я принял решение возглавить личный состав, проявив инициативу…

— Правильное решение, — кивнул хозяин замка, — что ж, показывайте, где вы держите этого предателя. У меня к нему есть одно незаконченное дело…

Де Семпри держали в одном из наименее пострадавших помещений порта. В столовой произошла только скоротечная перестрелка, когда туда ворвались отряды Де Ално, опрокинув не ожидавшее ничего подобного охранение порта. Следы от автоматических очередей и вытянутые ожоги от энергетических зарядов указывали на то, что без сопротивления все равно не обошлось, но даже если здесь и были чьи-то трупы, то их уже вынесли. А бывший гористарский вассал сидел за одним из поставленных на свое место столов, нервно дергаясь и поглядывая на своих вооруженных охранников. Такого поворота событий он не ожидал, но все еще надеялся на то, что Де Мордер не отступит от их прежнего соглашения. Так что когда гористарский вассал вошел в столовую в сопровождении двух своих адъютантов, Де Семпри тут же вскочил, обрадованно улыбаясь.

— Друг мой! Что здесь происходит? Это все какое-то недоразумение! — бросился он к Де Мордеру, оттолкнув руку своего охранника. — Мы же с вами договаривались, что я обеспечу прибытие гористарского наследника в Екидехию, а в обмен вы… — договорить он не успел, хозяин замка с размаха ударил его по лицу тыльной стороной ладони, так что не ждавший ничего подобного тристанский подданный чуть не свалился на пол, едва сумев устоять на ногах. — Какого демона вы творите?!

— Закрой свой поганый рот! — уже ничуть не стесняясь в выражениях, рявкнул Де Мордер, жестом велев усадить его обратно за стол. — Здесь я задаю вопросы, а ты будешь отвечать честно и правдиво. Если твои ответы мне понравятся, тогда, быть может, мы еще сможем договориться.

— Что это значит?! Мы же уже обо всем договорились! — пытался вырваться пленник, когда два солдата в боевых костюмах без особых усилий снова посадили его за стол и заставили вытянуть одну руку, прижав ладонь к столешнице, — Матерь Земная! Мордер! Что ты творишь?! Ты же обещал мне возвращение прежнего титула, если графиня будет в твоих руках!

— Это я у тебя должен спроить, что ты натворил?! — прошипел гористарец, ответив вопрос на вопрос, и, выхватив кортик, с силой всадил его в ладонь пленника, пришпилив к столу. Де Семпри взвыл от боли, а когда лезвие резко выдернули обратно, закричал еще сильнее. Де Мордер схватил его за волосы и вывернул голову так, чтобы заглянуть прямо в глаза. — О чем ты договорился с остезейцами за моей спиной? Тебе мало того, что сначала ты предал графство, перебежав к тристанцу, а потом предал еще и его, прибежав сюда как побитая собака? Теперь еще решил полизать сапоги Союзу? Что они собирались здесь сделать?!

— Я ничего не знаю! — взвыл Де Семпри, но кортик снова вошел в его ладонь, только под другим углом, ломая тонкие кости. Все попытки оправдаться тут же прервались новыми воплями боли.

— Неправильный ответ, — хладнокровно сказал Де Мордер, снова выдирая нож из раны. Оттуда опять брызнула кровь, заливая столешницу, но успел убрать руку прежде, чем она попала на рукав, — остезеец сам мне сказал, что у вас была договоренность. И можешь не рассчитывать, что будешь и дальше интересен Союзу, так что отвечай! — зарычав, он снова воткнул кортик в уже изуродованную кисть, прокручивая лезвие так, что допрашиваемый задергался, пытаясь спасти руку, но держали его крепко.

— Матерь Небесная! Как же больно! — стонал Де Семпри. — Мордер! Мы же договорились, я не собирался тебя обманывать! Почему ты слушаешь какого-то остезейца, а не меня? Я ведь тоже гористарец!

— Ты изменник и предатель! — зарычал Де Мордер, под истошные крики пленника втыкая в его ладонь кортик снова и снова, превращая руку в кровавое месиво. — Если расскажешь все честно, то еще можешь спасти собственную шкуру! И не смей больше даже заикаться про то, что ты гористарский вассал! Ты продался тристанскому барону! А он плевать на тебя хотел, раз не торопится спасать!

Допрос продолжался, но Де Семпри оказался крепче, чем можно было предположить. Хотя скорее всего Де Мордер оказался не очень умелым в пыточном деле, гораздо больше желая заставить пленника страдать, чем действительно получить он него важную информацию. И ломали бывшего гористарского вассала довольно долго, изуродовав сначала одну руку, а когда на ней фактически не осталось живого места, приступили ко второй. Лишь когда речь зашла о том, чтобы применить более изощренные пытки, Де Семпри сломался быстро и неожиданно, прося лишь о том, чтобы его отпустили живым. В таком случае он обещал рассказать все, что знает и даже указать на тех, кто мог знать еще больше.

Говорил он торопливо, захлебываясь слезами и путая слова, но его рассказ заинтересовал владельца замка, велевшего все записать, чтобы случайно о чем-нибудь не забыть или не пропустить. Де Семпри, прижимая к груди и баюкая изуродованные и наскоро перевязанные руки, рассказывал о планах тристанского барона снова объединить Гористарский феод под единым контролем для того, чтобы использовать его войска в сражениях с Саальтом, где сложившаяся ситуация на фронте далека от благополучной. Естественно, о независимости в таком случае и речи не шло, весь контроль над феодом осуществлялся бы через вдовствующую графиню. А регентский совет собирались устранить сразу, как только ситуация на территории феода нормализуется. Ничего, о чем раньше не задумывался сам, Де Мордер не услышал, но такое признание только убедило его в правильности всех своих действий. Поскольку, согласившись на все условия, он превратился бы в марионетку тристанского барона, и шансов выпутаться из сложившегося положения в таком случае практически не оставалось.