Пустой мир 3. Короны королей

— Вы хотите, чтобы я убил розмийского графа? — усмехнулся тот, обнажив в плотоядной усмешке свои зубы. — Не скажу, что я мечтал об этом, но подобная идея меня вполне устраивает.

— Нет, ни в коем случае! — рявкнул Келвин. — Никакой самодеятельности! Стивки, вы мне нужны сейчас, чтобы возглавить командование розмийскими войсками. Вы единственный, кто может сейчас хотя бы задержать Саальт.

— Приказываете мне сунуть голову в петлю? — усмехнулся Стивки, — Розмийские войска меньше и слабее армии вторжения. Они уже потеряли береговые крепости, позволив противнику выйти на оперативный простор, отдали ему тактическую и стратегическую инициативу. И сейчас я, которому в Саальте уже вынесен смертный приговор, должен во все это влезть? — наемник шумно выдохнул воздух. — Никогда.

— Стивки, — тоскарийский наследник схватил его за плечо не дав отвернуться, — я понимаю вашу ситуацию, и понимаю, что не имею морального права приказывать сделать подобное. Однако только вы на это способны, Розмия уже фактически сдалась, но она нужна нам, чтобы спасти королевство. Если Рейнсвальд уничтожат, куда вы денетесь? Стивки, послушайте меня… — он снова развернул наемника к себе, когда тот попытался освободиться, — я не могу приказывать, но прошу вас. Здесь и сейчас прошу вас взять командование над Розмийской армией и дать мне время привести тоскарийские войска. В вашем распоряжении будут все резервы, какие еще остались, нужно только продержаться до того момента, пока я не вступлю в переговоры с Дэлаем Фларским.

— Господин, я действительно обязан вам за то, что вы защитили меня перед отцом, но я не хочу умирать за ваше королевство…

— Стивки! Я прошу вас здесь и сейчас! — выдохнул Келвин. — Вы же способны, я знаю, я верю в это, дьявол вас раздери. И вы должны мне! Вы должны мне жизнь, вы сами это говорили! И сейчас этот долг вы обязаны вернуть!

— Я верну вам мою жизнь, — кивнул Стивки, глубоко вздохнув и не смея спорить с таким аргументом, — однако после этого мы будем в расчете. И еще одно условие… Я буду действовать своими способами.

— Мне плевать, что вы сделаете ради этого, но выиграйте мне достаточно времени, чтобы договориться с Фларским графом, — сразу же согласился Келвин, с готовностью принимая любые условия.

— Пока я буду стоять на ногах, — кивнул Стивки, — Саальт дальше не пройдет.

========== Глава 9. Принципы и реалии ==========

Глава 9. Принципы и реалии

Нужно выучить правила игры. А затем нужно начать играть лучше всех. Просто, как и все гениальное.

Альберт Эйнштейн

— Господин, к вам посланник Тристанского бароната, — в кабинет вошел адъютант, оторвав Дайриха от размышлений над ситуацией на фронте. Последние два слова заставили Тоскарийского графа вздрогнуть и с удивлением уставиться на своего подчиненного, отформатированное сознание которого в принципе не знало, что такое шутки. Адъютант, не мигая электронными визорами, выждал время, необходимое для ответа, но не получив его, еще раз поклонился и повторил: — Господин, к вам только что прибыл посланник Тристанского бароната, сообщает, что у него очень важное для вас предложение и просит немедленно его принять.

— Тристанец просит меня принять его немедленно? — тоскарийский граф даже оскалился. — Он что, совсем страх потерял? Что ж, впустите, послушаем, что он хочет мне предложить.

Адъютант кивнул и вышел, а граф тяжело вздохнув, свернул все голограммные изображения карт и сел в кресло, прикидывая в уме, с чем пожаловал посланник его оппонента, и возможные варианты развития событий. Вряд ли на переговоры о капитуляции или для обуждения глобальных вопросов, касающихся престола, прислали бы посла от имени Эдварда Тристанского. В таком случае прибыл бы фларский парламентер с целой миссией и об этом уведомили бы заранее. Скорее всего, Эдвард начал собственную игру за спиной своего претендента на престол — губы графа растянулись в хищной усмешке. Тайные интриги не были новостью в политике Рейнсвальда, но вот у Дайриха опыта в них было гораздо больше, чем у молодого барона.

— Господин граф, приветствую вас, — в его кабинет в сопровождении двух тоскарийских солдат вошел представитель Тристана в невыразительном походном мундире без каких-либо знаков отличия или принадлежности к своему феоду. Догадки тоскарийца подтвердились — визит носит неофициальный характер, Эдвард преследует свои цели; в случае неудачи, человека, стоящего перед ним никто не должен связать с именем тристанского барона, чтобы не бросить тень на репутацию его сюзерена. Что ж, надо признать, умно. Гость остановился у дверей и склонился в вежливом поклоне. — Позвольте представиться, Сир де Мольди, в данный момент представляю интересы барона Эдварда Тристанского, герцога Аверийского и регента Карийского.

— Регента? — удивился граф, но вспомнив трагическую историю с бароном Рокфором Карийским, зло хмыкнул: — А, ну да, понятно. Ваш сюзерен времени не теряет, сумел обернуть себе на пользу даже такую ситуацию. Прошу вас, Сир де Мольди…проходите, присаживайтесь, — он жестом указал на один из стульев за столом обсуждений в его кабинете и отпустил охрану, — как я понимаю, нам предстоит долгий разговор. Желаете чего-нибудь выпить?

— Благодарю вас за гостеприимство, — представитель тристанского барона снял треуголку с головы и поклонился еще раз, прежде чем занять место за столом. — Действительно, у моего сюзерена есть к вам предложение, которое вас наверняка заинтересует. Видите ли, дело в том, что…

— Секундочку, — прервал его граф тоскарийский, с сомнением глядя на представителя барона, — Сир де Мольди, скажите, а вы никогда не бывали при Гористарском дворе?

— Вы угадали, — де Мольди вежливо улыбнулся и кивнул головой, — ранее я был связан вассалитетом с Домом Гористаров, но после… — он сделал паузу, подбирая выражение, — после недавних событий мы принесли клятву верности тристанскому барону…

— Что ж, это многое объясняет, — усмехнулся тоскарийский граф, — однако давайте вернемся к цели вашей миссии. Я слушаю вас.

— Как вам известно, в настоящее время ваша дочь, вдова Гористарского графа, леди Миривилль вместе с детьми находится в плену у тристанского барона. Он велел передать, что готов обменять ее жизнь и жизни ее дочерей на ваш отказ от поддержки Розмийского графа и его претензий на престол, а так же вашу клятву верности Фларскому графу как будущему королю.

— Неужели? — услышав столь дерзкое заявление, тоскарийский граф даже замер, не зная, как следует на него реагировать. Сказать, что такие условия наглый шантаж, это ничего не сказать, но не стоило реагировать очень бурно, чтобы не дать послу повод думать, будто мнение тристанского барона вообще имеет хоть какое-то значение. Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, граф продолжил: — Ваш сюзерен, по-моему, слишком много о себе возомнил. Скажите, вам самому не кажется, что обмен неравноценен — вы просите меня отказаться от политического курса, по сути от убеждений, я не говорю уже о силах и средствах в это вложенных, взамен просто предлагая жизнь моей дочери? В то время как у меня есть сын, у феода есть полноправный наследник. Вам и вашему сюзерену должно быть известно, что дочери в наших семьях не имеют права наследовать дворянский титул и состояние, единственное, на что они могут рассчитывать — это удачный брак. Выдав Миривилль замуж за Гористара, я полностью передал ее заботам мужа и больше не принимаю участие в судьбе дочери. Может быть, если бы вы предложили жизнь ее сына и моего внука, наследника Гористарского феода, торг выглядел бы реальнее, но, как я вижу, — усмехнулся феодал, — о его жизни речи даже не идет.

— Однако, все-таки это ваша родная дочь, — напомнил де Мольди, — а не чужой ребенок. К тому же, мой сюзерен просил напомнить о том, что войска Саальта высадились на наших берегах и в настоящий момент рвутся к столице Розмии. Что вы сможете сделать в одиночку, чтобы спасти своего претендента?

— А вот это уже не забота вашего барона, — оскалился Дайрих, когда ему напомнили о неприятной ситуации. — Пусть лучше волнуется о том, что будет делать, когда Аллирд вцепится ему в горло.

— Именно об этом он и заботится, — кивнул де Мольди, — Поскольку всем понятно, в том числе и самому Аллирду, что только объединенный Рейнсвальд сможет оказать ему сопротивление. Сейчас, продолжая противостояние в борьбе за престол, мы только облегчаем ему работу. Поэтому мой сюзерен настоятельно просит вас забыть о наших внутренних противоречиях и подумать об объединении перед лицом общего и грозного врага…

— Заметно, как он смешивает свои личные интересы с общими, — Дайрих пристально посмотрел на посланника, — а почему бы ему в таком случае самому не капитулировать и поддержать моего претендента на престол, и таким образом объединить королевство? Столь опекаемая им идея все равно будет воплощена.

— Простите, но меня не уполномочили обсуждать подобные вопросы, я всего лишь передал вам предложение моего сюзерена, — спокойно ответил де Мольди. — Если вам угодно знать исключительно мое мнение, то думаю, Эдвард Тристанский считает свою позицию достаточно сильной и не пойдет на уступки. Особенно, учитывая ситуацию, сложившуюся на фронте.