Путь

— Ничего себе! А Юсуф сказал, что ему ухо разнесло.

— Так это, да, ухо, — замялся Олли, — я просто промахнулся.

— Ничего себе промашка! — засмеялся Доктор. — Руки тряслись, что ли?

— Ничего у меня не тряслось, уважаемый, — завёлся с пол-оборота Англичанин, — просто Пика в этот момент к пацанам своим повернулся, боком как бы, неожиданно, и вот так получилось, короче.

— Извини меня, Олли, — погасил усмешку Алекс. — Но просто как представлю…

— Мы вам не помешаем, мальчики? — мягко произнесла Луиза, входя в гостиную комнату гостевого домика. — Мы с Бо проходили мимо, услышали голоса и подумали, а не зайти ли к вам на огонёк!

— Девочки, девочки! Конечно, конечно! — тут же вскочил и засуетился Олли, ошалевший от вида двух красивых подвыпивших кобылок. — Мы всегда рады прекрасным мадамам! У нас немного не прибрано, сорян, — тараторил он, собирая со стола мусор и кидая его в стоящее рядом ведро. — Вот, присаживайтесь на диван или на кресло.

— Оливер, — вдруг задала ему вопрос Луиза, остановившись у порога, постукивая каблучком и глядя на него с игриво-вопросительной улыбкой, — А вы случайно не курите? Сан-то точно некурящий, он доктор, ему нельзя.

— Курю! — как в подвиге признался, мужественно ответил Англичанин. — А как иначе?

— А не угостите ли даму сигаретой, а то в этом краю никто не курит, кроме вас! — утвердительным тоном сказала она.

— Конечно, Лизанька! — фыркнул Оливер и развязанной походкой направился к ней. — Давай я тебя провожу! Разделю, так сказать, в компании!

Он взял её за локоток, и парочка удалилась. Бо в это время уселась во второе удобное кресло, развалилась и поглядела на Алекса. Тот вздохнул и спросил, чтобы заглушить намечающуюся неловкую паузу:

— Вам вина, может быть?

— Давайте. А что пьете?

— Э-э-э, Киндзмараули.

— Прекрасный выбор.

— Ещё есть Хванчкара.

— Да вы ценитель вин!

— Ну да, есть немного!

— Вы знаете, я счастлива, что Грузию с её виноградниками не затопило. Двести метров над уровнем море — вот, что значит, повезло.

— Да, увы, не так, как виноградникам Бордо и Тамани, согласитесь?

— Вы правы, Саша. Кое-что до Потопа было лучше, чем сейчас.

— Сыр, может быть? Хотите кусочек?

— Нет-нет, бокала вина достаточно.

— Мне просто хочется угостить вас.

— Ну, хорошо, давайте кусочек сыра.

— Возьмите, я тоже возьму. Так что, выпьем?

— Давайте. За что, кстати, мы с вами будем пить?

— Даже не знаю. Ну, например, может, за знакомство?

— Банально. В употреблении алкоголя должен быть смысл.

— Тогда за мир во всем мире? У этого тоста хотя бы благая цель.

— Зачем пить за то, чего никогда не будет? Давайте выпьем за удачу?

— Я не против, за удачу, так за удачу! А почему за удачу, кстати?

— Так вы же тот самый Саша Доктор, если я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. Но вообще-то в миру меня знают, как Александра Церебрауна, магистра нейрологии Ахейского ликея, — он не смог удержаться, чтобы не похвастаться и немного тщеславно спросил. — А почему тот самый?

— Очень приятно, Александр. А меня, как вы, наверное, уже знаете, зовут Бо. Как почему, Саша, ведь это вы убили Симона Вуйчика?

— А откуда вы знаете?

— Так… рассказывают всякое.

— Мне, конечно, лестно, что обо мне рассказывают. Но я противник того, чтобы это известие ушло в народ. — Саша поёрзал. — Я в этом плане весьма скромный молодой человек.

— Конечно. Сугубо между нами — это вы сделали?

— Я. А вы что, его знали?

— Знала, знала. Причем очень хорошо.

— Вы меня за это осуждаете?

Бо чуть помолчала, потерев пальцами уголки рта.

— Наверное, нет. Симон не был плохим человеком, хоть и жалости к нему я не испытала. А вот Каспер… знаете… я скажу, что убив его, вы очистили мир от многих нехороших людей.

— Почему же это от многих?

— Как почему? Потому что вы запустили цепную реакцию, когда один за другим ушли на свет иной несколько персон — они того стоили, впрочем, — она на секунду прикрыла глаза и открыла их уже с улыбкой. — Но что же мы не пьём? Мы же подняли бокалы за удачу.

— Кстати, а почему за удачу? Вы так и не объяснили.

— А что тут непонятного? Вы убили Симона и остались живы. Это огромная удача, которую нужно ценить. Я знаю всего лишь одного человека, который поднял руку на старшего Вуйчика и остался жив.

— Да? И кто же это?

— Это вы — Саша Доктор.

*

— Вы выясняете, кто из вас доктор? — насмешливым тоном спросила Луиза, возвращаясь с улицы. — О! И попиваете винишко? А мне почему бокал не налили? Ах, вы негодники!

За ней почему-то в смущенном настроении, пряча глаза в пол, неуверенно плёлся Англичанин. Луиза как будто и не замечала в нем перемены.

— Олли, ну что же вы застыли? Налейте даме вина! — она присела на диван, закинула ногу на ногу, отчего тонкий ночной халат распахнулся, обнажив лоснящуюся тёмную кожу бедра, и повернулась к Бо. — О чём толкуете, друзья?

— Рассуждаем об удаче, Луи! — устало улыбнулся Сан. — Понять бы, куда её деть, эту удачу.

— Как куда? — откликнулась Лиза. — На улучшение жизни.

— И зачем её улучшать? — усмехнувшись, спросил Сан.

— Как это зачем? — нараспев произнесла Луи, принимая из рук примолкнувшего Англичанина бокал с вином. — Чтобы радоваться ей.

— Но для чего?

— Чтобы она была счастливой.

— А для чего? Какой в том смысл, я имею в виду?

— То есть? — вопросила Луиза. — Не могу сказать, что поняла тебя.

— Ну, смотри, мы все рано или поздно умрём. То есть, в итоге все мы завершим путь в одном месте — в земле сырой. Но ведь в этот момент жизнь каждого человека теряет смысл! Так зачем к чему-то стремиться? Вот, что я имею в виду.

— Сан, так этот огромный промежуток времени между датами на памятнике нужно тоже чем-то заполнять! — Лиза покрутила бокалом, вкушая ароматы красного полусладкого. — Можно в мусорке копаться, можно на яхте на Фракийском берегу греться, можно где-то посредине. Как сам захочешь.