Путь
Шрифт:
— Что сказал Ильсид? — нахмурил брови Аттал.
— Что в полисе нужно назначить временно исполняющего обязанности. И этот человек… В общем, он сказал нам, кто это может быть…
— Кто? Не тяни резину, Юсуф! Что ты, как этот! — занервничал Аттал.
— Короче говоря, Ильсид предложил назначить временно управляющим… Сашу Доктора?
— Кого-кого? — подал с дивана голос Мирон и ошарашенно покосился на Сэма, в то время как тот отвечал ему немигающим и непонимающим взглядом. Бо в упор уставилась на Сашу. Луиза перевела взор на Сана. Берет вытаращился на Саню. Поджал губы и опять кивнул.
— Кого? — переспросил уже сам Саша Доктор, отталкиваясь от подоконника.
— Тебя, Саня! — подтвердил слова Юсуфа Берет. — Я сам это слышал и видел.
— А кокса не много вам дали? — уточнила Луиза.
— Совсем чутка, чтоб взбодриться, только и всего.
— Из памяти ничего не выпало? — сухо произнёс Аттал. — Не запамятовали чего ненароком?
— Есть ещё кое-что, но сначала нужно дождаться ответа Саши Доктора, — перевёл взгляд Берет.
— Какого ответа? — занервничал Доктор.
— Ответ, согласен ли ты временно управлять Ганзой?
— Я не совсем, признаться, понимаю, что от меня хотят…
— Александр! — раздался громкий и напряжённый голос Аттала. — Ильсид — самый авторитетный человек среди нас, и он спрашивает у тебя, будешь ли ты временным управляющим Ганзы?
— Аттал Иванович, а почему я-то? — В ответ развёл руками Саня.
— Потому что… э-э-э… потому что Ильсид так сказал, — вздохнув, ответил хозяин.
— Подождите… я правильно понимаю, что Ганза — это, на данный момент, одно из самых неприятных мест среди всех полисов Союза?
— Да, — кивнул головой Аттал и добавил. — Худший полис.
— Понятно, спасибо. Я правильно понимаю, что там недавно убили всю верхушку, вплоть до последнего бригадира?
— Это так, — уныло покачал головой Юсуф. — И ты к этому тоже руку приложил, кстати.
— Я помню, благодарю. И что там жестокий кризис, нет работы, в полисе нет транспортного узла, и многие жители выживают только лишь тем, что каждый день ездят на работу в соседние союзные города?
— Ты прав, Саня, — Мирон глубоко и сочувствующе вздохнул. — На электричке туда и обратно каждый день. Не сказка, скажу я вам.
— И что немецкий более-менее кампус заполнен, а русский кампус — так только на треть? И там всё настолько плохо, что многие уезжают из Ганзы навсегда.
— Точно! — лаконично выразилась Луиза. — Ты неплохо представляешь себе ситуацию.
— Я жил там с отцом, правда недолго, всего полгода. Ещё до погромов. Скажите, я правильно понимаю, что эти два кампуса до сих пор между собой воюют?
— Пока ещё нет, но скоро снова завоюют. Только у нас не два кампуса, у нас там есть ещё и третий, — добавила Бо. — Он называется Хаб. Какие-то мудаки спроектировали так, что этот кампус оказался на другой стороне «Пути». Теперь, чтобы до него добраться, нужно сначала доехать до ближайшего переезда и пилить несколько километров обратно по федеральной трассе до Хаба. Сейчас там несколько сотен человек живет, так, вдоль трассы, что-то типа небольшого посёлка: огороды, сады какие-то, самострои, ларьки для проезжающих по федералке.
— Ясно. Спасибо, Бо, за уточнение. Я правильно понимаю, что мне предлагают этим всем
этим блядством руководить?!— Правильно Саша, совершенно правильно.
— И на кой чёрт мне это?!
— Да кто ж знает?
— А кроме меня некому, что ли?
— Выходит, что так, Саня!
— А у меня нет никаких причин принять предложение.
— Ты прав.
— Тогда я откажусь. Спасибо!
— Ты уверен?
— Уверен! Я не готов в тридцать три года заканчивать свою жизнь самоубийством, а иначе это никак не назвать.
— Тебе решать. Ты сам выбираешь свой путь.
— Я понимаю. И я говорю — нет!
— Как скажешь, Доктор, — тут же с тщательно скрываемой радостью и сквозящим в голосе сожалением произнёс Берет. — В этом случае тебе нужно собирать вещи и уезжать домой. Мне поручено тебя проводить.
— Что? Почему?
— Ильсид так сказал, — серьезно покачал головой Юсуф.
— Но ведь лечение ещё не закончено. Атталу Ивановичу требуется длительная реабилитация, в противном случае есть риск…
— Ты сам сказал, что я быстро иду на эту, как её, на поправку, — прервал его словоизлияния хозяин дома. — Поэтому поступать будем так, как сказал Ильсид.
— Через три дня он назначил Большой Совет. И добавил отдельно, что если к тому моменту Саша Доктор не решится, то тогда они обсудят иную кандидатуру. — Юсуф развёл руками. — Какую — неизвестно.
Повисло недолгое тягостное молчание.
— Ну, всё, Сан Доктор, увы, — встал из-за стола Аттал и развёл руками. — Тогда тебе немедля надлежит уехать отсюда.
Все без исключения смотрели на Александра, а тот стоял, ощущая взгляды многих людей, чувствуя себя камнем в зыбучих песках, и понимая, что он возвращается в начало — туда, где он был никем.
НАЧАЛО
— Слушай, ты кто такой, вообще, обсос дырявый, завали хлеборезку! — резко прокричал Жуйченко, открыв окно и свирепо топорщась на водителя, которому сам только что чуть-чуть не помял кузов мобиля. — Ездить научись, придурок! — бандитский прикид и лысая голова напугали мужика, и тот посчитал за лучшее ретироваться.
По приказу Берета один из братьев Жуйченко докинул Александра до Аргона и даже не стал дожидаться, когда Алекс захлопнет дверь мобиля, а сразу нажал на газ и рванул в обратную сторону. Разговор у них в дороге так и не сложился. Алекс попытался объясниться, сказать, что он сожалеет о смерти Вуйчиков, но получил резкий ответ Жуйченко.
— Послушай, парень. Скоро мы с братом станем такими же, как были Каспер и Симон, царствие им небесное. Поверь, мы повторим их путь, вот увидишь. И тогда мы с тобой ещё встретимся, ты это учти! Понял?
Что тут можно было сказать? Конечно, он понял, что тут непонятного? Поэтому ему оставалось только молчать, и всю оставшуюся дорогу Алекс глядел в окно. Сначала злился на водителя, но потом вспомнил, что на дураков не обижаются. Поэтому он решил переключиться и принялся с добрыми чувствами перебирать в памяти последние минуты до отъезда. Расставание действительно вышло тёплым.
Сразу же после оглашения приговора к нему подошёл Аттал Иванович, пожал руку, сердечно поблагодарил за заботу и, чуть приблизившись, сказал: