Путь
Шрифт:
— Дорогой, никто из них ничего не расскажет. Все понимают, что за нарушение понятий чести, их жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Ни за кем из наших гостей нет ощущения предательства, а от Сан Доктора по отношению к тебе я чувствую лишь уважение и страх.
— Помилуй, Лулу. Это есть у каждого, кто со мной контактирует, — самодовольно хмыкнул хозяин дома, приподнимаясь. — Как он в целом?
— Нормальный парень, только лёгкий он какой-то, воздушный, будто живёт одним днём. Не чувствую к тебе ничего плохого, только желание помочь, может быть. Плохо только, что он тоже не видит свой путь. Не ясно, пересекается ли его жизнь с тобой или нет, иногда прикоснусь
— Так это просто, — отрезал Аттал, вставая с постели. — Сейчас он меня лечит, а потом снова вернётся в свою шарашку, коли ему так жить нравится.
— Нравится-то нравится, но он мне рассказывал, что делать, говорит, там нечего: стоящего дела не дают, оборудования нет, приборов нет, никакого развития нет.
— Где нет?
— В нашем Ахейском ликее.
— Что-то я не слышал об этой проблеме, ну-ка, давай поподробней…
*
— Здорова, Олли! — зевая, произнёс Алекс, одной рукой поглаживая себя по животу, а вторую подавая Оливеру. — Как спалось? Чего бледный? Блевал?
— Да-й, накатило, — хмуро вымолвил Англичанин. — Съел, наверное, не то.
— Наверное. — Не стал спорить похмельный Александр. — Кофе заварить?
— Не. Пью травяной чай с… с саган-дайля, — прочитал с жестяной банки Англичанин и добавил. — Жалко, что простого английского нет.
— Ага, — потёр глаз Саша, — открыл дверцу шкафа и уставился внутрь, соображая, а что ему тут, собственно, надо. Закрыл. Потом снова отрыл и взял банку с кашей.
— А чего ты там вчера с Луизой не поделил? — спросил его Саня.
— Кто тебе сказал?
— Я тебе говорю.
— Да так! — махнул рукой Англичанин.
— Давай, колись, — по-дружески произнёс Алекс, ставя банку с кашей обратно на полку и доставая кофе. — Я её давненько знаю. Может, что тебе и подскажу.
Олли встрепенулся, обдумал и кивнул головой, торопясь рассказать.
— Лекс, браза, рассказываю только тебе. Короче, решил я вчера к ней подкатить.
— К Луизе?
— А к кому ещё? К ней, конечно.
— Ну, ты даёшь, Олли. И что она?
— Что она. Сказала, что я ебанутый.
— Ух, как! Хотя, она может. И почему?
— Потому что я предложил перепихнуться.
— Прямым текстом?
— Прямее некуда.
— Ну, как так можно? Олли! Ну, это перебор, знаешь ли! Ты девушку первый раз видишь и такое предлагаешь! Ты бы ей ещё отсосать… — тут Александр споткнулся и запнулся.
— Что отсосать? — недопонял Оливер.
— Да так, — отмахнулся Алекс. — А что она тебе ответила?
— Ак, она мне с улыбочкой так нежно сказанула, что если у меня в голове вместо мозгов говно, то не нужно вонять через рот. Представляешь? Не нужно вонять через рот, если нет мозгов! Это дословно. Сказала, что я сейчас нахожусь на территории Аттала и предлагаю его женщине перепихнуться. И что, если она расскажет об этом хозяину, то мне секатором отрежут дик* (мужской половой орган), а потом заставят сожрать его с помощью ножа и вилки. Сожрать свой дик! И знаешь что? Я поглядел в её глаза и понял, что она не шутит. Не шутит, Лекс! Я думаю, что она даже видела, как кто-то съедал его, да ещё без соли. Веришь, никогда никому об этом не говорил, но я, короче, испугался, Лекс! Испугался. Это страшно, я тебе отвечаю! Только строго между нами, прошу тебя! Между нами! — он умоляюще прижал палец к губам.
— Конечно, о чем разговор?! — даже возмутился Алекс.
— Ты,
говорит, не суетись, — торопливо продолжал рассказывать Олли. — Мужчина в суете — это не тот мужчина, которого хочет видеть рядом с собою женщина. Не тот.— А потом чего?
— Ничего. Обратно вернулись. Она весь вечер об этом вроде не вспоминала. На прощанье даже приобняла, а на ухо сказала, что если мне будет не о чем поговорить, то тогда лучше не открывать рот, а просто помолчать и подумать. Молчун, говорит, умнее болтуна. И вот…. поэтому сегодня я с самого рассвета не сплю — сижу, молчу, думаю, пью горячий чай и бегаю в сортир. В сортир бегаю.
— Обосрался?
— Да нет! — отмахнулся Олли. — Говорю же, чай пью, уже литра три выпил, наверное. Чая. Вот и бегаю.
— Много не пей!
— Почему?
— Сейчас Аттал Иванович с секатором зайдёт, а ты от страха обоссышься и горячим чаем ноги обожжёшь. А ожог — это больно, — не сумел сдержаться от смеха Алекс.
— Багер ты, Лекс! Вот тебе смешно, а мне обидно, тебе говно, а мне повидло — так у нас во дворе говорят.
— Говорят, в Москве кур доят, какие ещё пословицы вспомним? Ладно, не обижайся, Олли. И можешь не переживать, пока ты в домовладении — никто тебя не тронет. Ты под законом проксении.
— А кто такая Проксения?
— Местная святая, — отмахнулся Алекс, — так что, ни за что не переживай. Ты тут в гостях, значит, ничего с тобой не будет.
— Рили?
— Исходя из моих данных — совершенно точно! — успокоил его Александр.
В это время в комнату стремительно вошла Бо и оглядела их.
— Юсуф с Беретом приехали. Пойдём, Саша, тебя зовут. Оденься поприличней. Олли, ты жди здесь, тебя не приглашали.
Алекс кинулся надевать рубашку, а вскочивший было Оливер тяжело вздохнул и плюхнулся назад, стукнув по подлокотнику кулаком.
*
Они постучали и вошли. В кабинете за столом напрягся в тяжелой позе Аттал. В креслах перед ним устроились Берет с Юсуфом. Чуть позади хозяина дома сложила руки на груди Луиза, прислонившаяся к шкафу. Сэм и Мирон расположись на диване. Переступив порог, Бо тут же заняла единственное свободное место — на стуле в углу. А Алекс, стараясь ступать неслышно, облокотился на стену подле подоконника.
Все оглянулись на вошедших.
Аттал кивнул, Берет промолвил.
— Давай, Юсуфчик, все собрались.
— Короче, приехали мы к Морозини.
— С Ганзы начинай, — приказал Аттал.
— А что там? Мы там всё норм сделали.
— Рассказывай в деталях, я всё хочу знать.
— Но ведь… Я думал, может с глазу на глаз.
— Юсуф, ты опять решился со мною спорить?
— В общем, — Юсуф понурил голову, понимая, что при многих свидетелях рассказывает такие вещи, которые вообще не стоило бы произносить вслух, однако страх перед хозяином дома оказался сильнее, — приехали мы в «Билли Бонс» и… в общем… распилили тело Пики на части, погрузили в багажник, отвезли на карьер, там засунули в мешок, накидали камней и сбросили в ствол затопленной шахты.
В это время Берет поглядел на Аттала и легонько кивнул.
— Ты принял в этом участие? — хозяин пристально глядел на Юсуфа.
Тот покраснел, сглотнул и произнёс.
— Да. Берет проследил за этим.
Аттал поглядел на Берета. Тот кивнул повторно.
— Хорошо. Так. Что у Микеле?
— Всё быстро. Тот выслушал нас и ушёл, сказал ждать. Часов через пять, рано утром, нас разбудили, дали кокаина чуток для бодрости, и Морозини передал слова Ильсида, что… — Юсуф замолчал.