Развод с драконом. Служанка в заброшенной усадьбе

— Предупреждаю, я буду стрелять огненными, — уверенно заявила я. — У вас есть пять минут, чтобы отсюда убраться! Нет, три!

Что-то в углу пошевелилось, и от испуга у меня буквально сердце рухнуло в пятки. Это… это не человек.

То, что я приняла за меховой плащ, на проверку оказалось толстой шкурой. Зверь пошевелился, и на меня уставились два огромных желтых глаза.

Закричав, я отшатнулась, метнулась к двери и замерла. Если я ее открою — где гарантия того, что зверь не бросится вслед за мной и не доберется до Кори? Снаружи дверь на кухню нельзя было запереть, а вот изнутри…

Я защелкнула засов, обернулась и приготовилась ко всему.

К моему удивлению, нападать зверь не спешил. Я так и стояла с кочергой наизготовку, а он смотрел на меня, не мигая. Глаза — как тарелки. Огромный, комковатая шерсть, уши-треугольники.

Волк? Тот самый, отпечаток лапы которого я увидела в первый же день? Он и потом сюда шастал, я несколько раз замечала беспорядок, и картина часто валялась на полу.

Зачем ему сюда?

Кочерга в моей руке тряслась, я изо всех сил пыталась решить, как быть. Нет, что я готова умереть, но не пустить этого зверя к сыну — это понятно. Но умереть вообще не фокус, как бы сделать это с толком?

Секунды текли и текли, я уже думала о том, получится ли острием кочерги выколоть зверю глаз, или лучше просто ударить по голове, когда волк вдруг тяжело вздохнул и отвернулся.

Тяжелая шкура пришла в движение, а потом зверь вдруг болезненно и тонко заскулил, как побитый щенок. По полу из-под его пушистого бока поползла струйка крови.

Постепенно до меня начало доходить, что произошло.

Та самая охота на лося, о которой упоминала женщина в аптеке. Должно быть, этот зверь попался в капкан или угодил под выстрел — и вот сейчас истекает кровью.

Повезло мне! Страшно подумать, что случилось бы, если бы он был жив, здоров и голоден.

Я опустила кочергу и с облегчением выдохнула. Нужно… позвать кого-то из города, охотников. Чтобы они… его добили. Избавили от мучений, да! Отличный план, а шкуру потом можно выгодно продать…

Когда я обернулась к двери, зверь снова заскулил, пошевелился, заскулил еще жалобнее.

Я посмотрела на него через плечо. Комок меха размером с кухонный шкафчик. Огромный волчара!

— И что ты скулишь? — возмутилась я. — Думаешь, я тебе помогу?

Скулеж.

— Нет, не помогу! Зачем ты пришел сюда? Тут тебе не больница!

Я решительно собралась открыть засов. Зверь замолчал. Молчание длилось секунду, две, три…

Чтоб его.

Я очень об этом пожалею. Очень!

Я вообще волков боюсь! А они людей — очень даже любят иногда. В гастрономическом смысле.

— Показывай, что там у тебя. И зачем ты сюда ходишь, а?

Поставив свечу на стол, я опасливо присела рядом со зверем на корточки. Тот с готовностью развернулся, скульнул и бросился ко мне, только желтые глаза в темноте блеснули.

Отлично! Вот так я свою жизнь и закончу, была Алиса — и нет Алисы. Вот знала же что… Но отгрызать лицо от головы мне почему-то не спешили.

Зато мокрый гладкий язык прошелся по щеке, еще раз и еще. Он меня… облизывает?

Не успела я прийти в себя от удивления, как в лоб ткнулся мокрый огромный нос, и зверь навалился на меня всей своей огромной тушей, как соскучившийся по ласке пес.

— Что ты… Что ты творишь? — возмутилась я и попыталась его от себя отодвинуть, но только испачкалась в горячей липкой крови. Крепко же его приложило!

Кухню тут же наполнил болезненный и обиженный скулеж.

— Что ты… Ладно, давай, показывай.

Может, это не волк вовсе. Собака. Огромная такая. Размером с теленка. Черная. С зубами.

Ага.

Зверь, как будто поняв, о чем я, отодвинулся и вытянул вперед лапу, блестящую от крови.

Точно под шальной огненный выстрел угодил, вот же… удачливый, прямо как я.

Я сняла со стола свечу и поднесла к лапе. Рана, довольно глубокая, рваная, так что кожа и шерсть висят клоками. На лобастую морду зверя я старалась не смотреть.

— Девочка, ну что там? — раздался из-за двери голос Марка.

Я не успела ничего ответить, потому что огромная зверюга, вес которой явно был больше моего раза в два, испуганно скульнула и прижалась ко мне, явно пытаясь забраться на ручки.

Забралась бы, если бы не раненая лапа, а так зверюга откатилась обратно на пол, когда неудачно на нее оперлась.

Снова подползла ближе, как огромная черная туча.

— Девочка, что там у тебя упало?!

Марк затряс дверь, и я посмотрела на зверюгу, которая успела устроить лобастую башку у меня на плече. Башка была тяжелее Кори раза в три.

— Слезь с меня. Слезь, я встать не могу!

Жалобный скулеж и… он что, мне затылок лижет?

— Девочка! Открой дверь! Что там у тебя? Почему молчишь?

Что там у меня… новые расходы, судя по всему. Как минимум на еду… вот этому вот, пока встать не сможет. И, что-то мне подсказывало, ест этот приятель далеко не хлеб.

А еще хорошо бы рану обработать, она такая глубокая, что сама даже на звере сама не зарастет, пойдет заражение — и останется этот гость без лапы. Придется позаимствовать у Марка мазь, а днем купить ему еще.

Выпутавшись из шерстяных объятий, я подошла к двери.

— Марк, ты только… только не пугайся.

Это… слишком дружелюбный и слишком раненый волк, которого, по хорошему, сдать бы охотникам. Обычное дело на обычной кухне!

Марк, когда я открыла дверь, заглянул в кухню и вздернул брови, так что они почти спрятались под краем колпака для сна.

— О кто тут! Неужели живой?

Глава 17

— Марк, понимаешь, это… Стоп, что ты сказал?

Я ожидала совсем другой реакции.

Мне послышалось? Он узнал эту зверюгу?

Я уставилась в лицо Марка и для надежности подняла свечу повыше. Благодаря этому я успела увидеть, что его глаза забегали, а потом Марк выпалил:

— Так… хозяйский зверь, девочка. Хозяйки. Жил у нее. Как раз такой же. Хозяин подарил, она в нем души не чаяла, пока не… Не знаешь разве? Все знают. Городские, я имею в виду.

Я прищурилась. Какие такие все? Не тот ли это зверь, которого цветочница обвинила в людоедстве?