Развод с драконом. Служанка в заброшенной усадьбе

«Да какие тут волки, тут чудовище! — вспомнила я ее слова. — Амберы создали, они ж драконы! Вот и жрет людей направо и налево! Экономок вон — всех пожрал! И ты следующая! А потом оно нас всех пожрет!»

«Чудовище», как будто услышав мои мысли, завозилось и душераздирающе заскулило. Явно намекало на то, что добрее и безобиднее — только спящие котята.

— Хозяйки? — переспросила я, оглядываясь, чем бы вытереть с рук и одежды липкую кровь. — В смысле? Сколько же ему лет?

Может, я не особо разбиралась в мужчинах и в жизни в целом, но догадывалась, что псы и волки не живут… выходит, сколько? Лет двадцать? Точно, не живут!

— Так… Не знаю. Я вообще болтаю… давай-ка… Зайди мне за спину, ага. Иди к здоровяку своему, а я из города позову кого, они тут… разберутся.

Последние слова Марка заглушил новый скулеж. Зверь, как будто услышав его, кое-как пополз к окну и попытался оттуда выпрыгнуть — но ударился о стену и снова заскулил. Вот же несчастье.

Я зажмурилась.

— Отходи-отходи, девочка! Мало ли что! Я его сейчас… кочергу-то мне дай!

Вдохнув побольше воздуха, я выпалила:

— Я попробую его вылечить.

— Девочка, ты с ума сошла? Он же дикий! Сожрет — и не заметит! Головой ударилась? А вдруг здоровяка твоего…

— Кори пока будем держать отсюда подальше, — решила я. — Одолжишь мазь?

Не слушая возмущения Марка, я обернулась. Зверюга, скуля, пыталась выскочить из окна, но, судя по всему, перебита там была не только передняя лапа, но и какая-то из задних, потому что подпрыгнуть было для нее непосильной задачей.

— Девочка, да что ты…

— Мы его вылечим, а потом отпустим.

И окно наконец поставим, чтобы больше сюда не лазил! Не давая себе передумать, я шагнула вперед, к очагу. Нужно развести огонь, воды нагреть, а потом — осмотреть раны этого гостя.

Да уж. Я всерьез собираюсь снова подойти к этому чудовищу. А если он в самом деле сожрал Амберов? С другой стороны, если они были такими же, как мой бывший муж, то я ничего не имею против.

— Марк, ты не присмотришь пока за Кори? — спросила я, присаживаясь перед очагом.

— Девочка, осторожно! Оно…

Марк замахнулся кочергой, и зверюга, которая уже успела кое-как доползти до меня, уткнулась мне мордой в бок огромным носом, как будто хотела спрятаться.

Я едва успела перехватить удар Марка.

Нет, вообще — он прав.

Но… Кориан постоянно смеялся над моей «мягкотелостью». Территория поместья, где мы жили (вернее, где я жила, а он приезжал туда временами), была огромной. Там были и парк, и псарня, и лужайка, и конюшня — все что угодно.

Зверят там тоже было много, например, один раз я нашла упавшего из гнезда жаворонка. Не оставлять же его было на траве? Так что я принесла его в дом и попыталась выкормить.

Кориан, когда вернулся из столицы, конечно, не мог не заметить птичку, весьма громкую, от которой я старалась не отходить.

«Ты занимаешься ерундой, — заявил он тогда. — То, чему суждено умереть, — должно умереть».

Мне тогда стало стыдно под его холодным взгдядом, но Кориан не заставил меня выбросить птенца, так что я считала, что все прошло хорошо.

А через месяц случилось то, что случилось, и мне пришлось уйти из места, которое я за год привыкла считать домом.

О том, что стало с птенцом, которого я не смогла забрать, я старалась не думать. Должно быть, его Кориан тоже выгнал.

— Марк, ты же видишь, он не нападает, — пояснила я, отталкивая занесенную кочергу.

— Это пока! — воинственно откликнулся Марк, и колпак на его голове затрясся. — Кто его знает, что… Девочка, чужая ты ему, не Амбер! Он же на их семью натаскан, отошла бы ты! Он же…

Зверь, подтверждая его слова, глухо зарычал и плотнее ко мне придвинулся.

Ах, вот оно что… Ну, может, я все-таки Амбер, немного. По крайней мере, недавно родила одного из них, и это стоило мне здоровья и магии.

— Мне кажется, он просто пришел в знакомое место, — выкрутилась я, поглаживая зверюгу по мохнатой шее. У тебя, Марк, свои секреты, и у меня тоже. — Ну, давай посмотрим, что там у тебя, бедолага.

Зверюга с готовностью протянула раненую лапу. Первым делом я ее ощупала и попыталась оценить, есть ли вывих или перелом. В приюте нас учили обращать внимание на деформацию или на припухлость, но здесь, кажется, все было в порядке, хотя рана выглядела глубокой и страшной. Не успела я обрадоваться, как зверюга завалилась на спину и ткнула мне в нос еще и заднюю лапу.

— Что за манеры! — возмутилась я, отмахиваясь от сухой лесной трухи, которая полетела мне в лицо.

Здесь рана была еще серьезнее, огромная, на половину пушистого бедра, как будто от него отхватили кусок. Но двигалась зверюга, в целом, бодро, так что скорее всего, ничего не сломано.

Успокоив дыхание, я принялась за дело.

Нагреть воды, найти старые тряпки, намочить и обработать порезы хотя бы горячей водой — поможет от инфекции, а потом, днем, в городе куплю что-нибудь посерьезнее. А пока… О!

Я вскочила, и зверюга тут же попыталась рвануть за мной следом, но в ее положении это было проблематично.

— Лежи, я сейчас вернусь. Лежи-лежи!

Сейчас-то мне и пригодится то, что я ответственно относилась к своим обязанностям и приглядывала за садом: успела рассмотреть, где именно растет крапива. Отвар из нее мне сейчас и понадобится, чтобы обработать рану: уменьшит кровотечение.

Зверюга, к моему удивлению, терпеливо сносила все манипуляции, только смотрела на меня умными желтыми глазами и время от времени пыталась лизнуть то руку, то щеку.

Я обработала раны отваром из крапивы, а потом — драгоценной мазью за три золотых. Понадобилась почти вся, но ничего, я куплю еще. Деньги есть, все хорошо.

— Что ты… Не надо пытаться меня лизать!

Когда рассвело окончательно, зверюга оказалась еще более косматой и огромной, чем показалось поначалу. Она буквально занимала собой всю комнату, которая сейчас была еще и заляпана подсохшей кровью. Впрочем, как и я сама. Угрожающее зрелище, и я бы даже испугалась, если бы зверюга не ластилась ко мне, как котенок.