Река Ванчуань

Затяжной дождь над Ванчуанью

Дымки под дождем Потянулись лениво — Здесь варят еду Для работников в поле. А желтые иволги Прячутся в ивах, И белые цапли Летают на воле. Привык к тишине я На горном просторе, Привык я поститься, Средь сосен гуляя. О месте почетном Давно уж не спорю И в мире живу я, Как птица лесная!

Написал, вернувшись в деревню

Слышу, у входа в долину Колокола зазвучали. Пора домой дровосекам, Пора домой рыбакам. В сумерках, на закате, Горы полны печали, И я один возвращаюсь К белеющим облакам. Уже водяные орехи Созрели — держатся еле, Ивовый пух летает Легкий и молодой. Травы у тихой речки Буйно зазеленели… В глубокой тоске калитку Запер я за собой.

Поздней весной меня навестил губернатор Янь с друзьями

Совсем запущен старый сад — Я не трудился столько дней. Зато немало редких книг В библиотеке у меня; Зато отличные грибы Я приготовил для гостей, Что навестить меня пришли В убогий дом на склоне дня. Птенцов выводят воробьи, Едва появится трава; А иволги — те запоют, Когда увянут все цветы. И грустно каждому из нас, Что вот седеет голова, Что вот опять проходит год, — И снова не сбылись мечты.

Вздыхаю о седине

Как стар я стал — Усталый и седой, Как тяжко ноют Старческие кости! Я словно Между небом и землей Живу здесь Никому не нужным гостем. Печалюсь горько О горах родных. Тут день и ночь Пустые разговоры. Что мне До собеседников моих? Оставлю город И уеду в горы.

Расставшись с моим младшим братом Цзинем {128} , поднялся к храму Синего Дракона {129} и гляжу вдаль на гору Ланьтяньшань {130}

На осенней дороге С тобою расстались мы снова. Бесконечная мгла Охватила немые просторы. Я поднялся на холм, Но не вижу тебя, молодого, — Вижу только туман И покрытые тучами горы. Ты исчез — растворился В тумане холодном и синем. Равнодушное небо Пронзили ночные зарницы, И тоскует душа О тебе, — ты живешь на чужбине, И летит моя мысль За походной твоей колесницей.

Послом прибываю на пограничную заставу

В трясущейся колымаге Еду к дальней границе. В стране, покоренной нами, Раскинул я свой шатер. Гляжу: летит надо мною Диких гусей вереница, Летит она и стремится Домой, на родной простор. В великой степи монгольской Дымок от костра печален, Закат над длинной рекою Багров, словно мой костер. Сегодня в Сяогуани ^{131} Разведчики мне сказали, Что далеко наместник — Он у Яньжаньских гор ^{132} .

Зимней ночью пишу о том, что у меня на сердце

Эта зимняя ночь Холодна, бесконечно длинна. Бьют часы во дворце, И опять — тишина, тишина. Побелела трава — На траве, как на мне, седина, И сквозь голые ветви Печальная светит луна. Дорогие одежды Со старческим спорят лицом — Свет жестокой свечи Выделяет морщины на нем. Знаю я: молодежь Полюбил Императорский дом ^{133} . Я взгляну на себя — И мне стыдно идти на прием.

Прибыв в Хуачжоу {134} , смотрю через реку на город Лиян {135} и вспоминаю Дин Юя

За рекой заря восходит — Там светает понемногу, Там деревья и кустарник Разрослись в дремучий лес. Мы пришли, полюбовались, Но уже пора в дорогу; Горный пик на горизонте В дымке облачной исчез. Мы пришли, полюбовались И уходим ранним утром. Вас я, друг мой, не увижу — Широка речная гладь. Но надеюсь, что рассказы О правленье вашем мудром Всю далекую дорогу Будут нас сопровождать.

Отвечаю Чжану Пятому {136}

В Чжуннани есть лачуга — К ней заросла дорожка. Там на седые горы Гляжу я из окошка. Гостей там не бывает, И заперты ворота. Никто не потревожит, — Безделье и дремота. Один ловлю я рыбу И пью вино хмельное. Приехал бы сюда ты И стал бы жить со мною.

В горах Чжуннань

К столице древней подошла Цепь величавых гор Тайи ^{137} — Та, что от моря самого Хребты раскинула свои. Вверху сомкнулись облака, Любуюсь я, как бел их цвет! Под ними — дымки синева, Войдешь в нее — ее уж нет. Цепь этих гордых гор страну Своей громадой рассекла: На юге — солнца ясный свет, На севере — сырая мгла. С утра опять сюда приду, Вот только бы найти ночлег. Пойду, пожалуй, за ручей — Там мне поможет дровосек.

Посылаю губернатору Вэй Чжи {138}

Лежит старинный городок В развалинах, в пыли. Вокруг него пустынно все На много тысяч ли. Бледна осенняя заря, — И слышу я, старик, Лишь бормотанье ветерка Да лебединый крик. И возле хижины моей Осыпалась листва, И отражается в пруду Увядшая трава. Так день за днем влачу в глуши Скупую жизнь мою, И о «Печальном старике» ^{139} Я песенку пою. И даже ты, мой старый друг, Представить бы не смог, Как я теперь, на склоне лет, Печально-одинок.