Ревизор (параллельный перевод)

Isn't it Dobchinsky?	Видите, что Добчинский.
ANNA.	Анна Андреевна.
Yes, it is, I see now. Why do you argue about it? [Calls through the window.] Hurry up, quick! You're so slow.	Ну да, Добчинский, теперь я вижу, - из чего же ты споришь? (Кричит в окно.) Скорей, скорей! вы тихо идете.
Well, where are they?	Ну что, где они?
What?	А?
Speak from where you are.	Да говорите же оттуда - все равно.
It's all the same.	Что? очень строгий?
What?	А?
He is very strict? Eh? And how about my husband? [Moves away a little from the window, exasperated.] He is so stupid. He won't say a word until he is in the room.	А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.) Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
SCENE II	Явление II
Enter Dobchinsky.	Те же и Добчинский.
ANNA.	Анна Андреевна.
Now tell me, aren't you ashamed?	Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам?
You were the only one I relied on to act decently. They all ran away and you after them, and till now I haven't been able to find out a thing.	Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь.
Aren't you ashamed?	Не стыдно ли вам?
I stood godmother to your Vanichka and Lizanko, and this is the way you treat me.	Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Godmother, upon my word, I ran so fast to pay my respects to you that I'm all out of breath.	Ей-Богу, кумушка, так бежал засвидетельствовать почтение, что не могу Духу перевесть.
How do you do, Marya Antonovna?	Мое почтение, Марья Антоновна!
MARYA.	Марья Антоновна.
Good afternoon, Piotr Ivanovich.	Здравствуйте, Петр Иванович!
ANNA.	Анна Андреевна.
Well, tell me all about it.	Ну что?
What is happening at the inn?	Ну, рассказывайте: что и как там?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
I have a note for you from Anton Antonovich.	Антон Антонович прислал вам записочку.
ANNA.	Анна Андреевна.
But who is he? A general?	Ну, да кто он такой? генерал?
DOBCHINSKY.	Добчинский.

No, not a general, but every bit as good as a general, I tell you. Such culture! Such dignified manners!	Нет, не генерал, а не уступит генералу: такое образование и важные поступки-с.
ANNA.	Анна Андреевна.
Ah! So he is the same as the one my husband got a letter about.	А! так это тот самый, о котором было писано мужу.
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Exactly.	Настоящий.
It was Piotr Ivanovich and I who first discovered him.	Я это первый открыл вместе с Петром Ивановичем.
ANNA.	Анна Андреевна.
Tell me, tell me all about it.	Ну, расскажите: что и как?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
It's all right now, thank the Lord.	Да, слава Богу, все благополучно.
At first he received Anton Antonovich rather roughly. He was angry and said the inn was not run properly, and he wouldn't come to the Governor's house and he didn't want to go to jail on account of him. But then when he found out that Anton Antonovich was not to blame and they got to talking more intimately, he changed right away, and, thank Heaven, everything went well.	Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава Богу, все пошло хорошо.
They've gone now to inspect the philanthropic institutions.	Они теперь поехали осматривать богоугодные заведения...
I confess that Anton Antonovich had already begun to suspect that a secret denunciation had been lodged against him. I myself was trembling a little, too.	А то, признаюсь, уже Антон Антонович думали, не было ли тайного доноса; я сам тоже перетрухнул немножко.
ANNA.	Анна Андреевна.
What have you to be afraid of? You're not an official.	Да вам-то чего бояться? ведь вы не служите.
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Well, you see, when a Grand Mogul speaks, you feel afraid.	Да так, знаете, когда вельможа говорит, чувствуешь страх.
ANNA.	Анна Андреевна.
That's all rubbish.	Ну, что ж... это все, однако ж, вздор.
Tell me, what is he like personally? Is he young or old?	Расскажите, каков он собою? что, стар или молод?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Young-a young man of about twenty-three. But he talks as if he were older.	Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик:
"If you will allow me," he says, "I will go there and there." [Waves his hands.] He does it all with such distinction.	"Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда..." (размахивает руками) так это все славно.

"I like," he says, "to read and write, but I am prevented because my room is rather dark."	"Я, говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно".
ANNA.	Анна Андреевна.
And what sort of a looking man is he, dark or fair?	А собой каков он: брюнет или блондин?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Neither. I should say rather chestnut. And his eyes dart about like little animals. They make you nervous.	Нет, больше шантрет, и глаза такие быстрые, как зверки, так в смущенье даже приводят.
ANNA.	Анна Андреевна.
Let me see what my husband writes. [Reads.]	Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)
"I hasten to let you know, dear, that my position was extremely uncomfortable, but relying on the mercy of God, two pickles extra and a half portion of caviar, one ruble and twenty-five kopeks." [Stops.] I don't understand. What have pickles and caviar got to do with it?	"Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие Божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек..." (Останавливается.) Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Oh, Anton Antonovich hurriedly wrote on a piece of scrap paper. There's a kind of bill on it.	А, это Антон Антонович писали на черновой бумаге по скорости: там какой-то счет был написан.
ANNA.	Анна Андреевна.
Oh, yes, I see. [Goes on reading.]	А, да, точно. (Продолжает читать.)
"But relying on the mercy of God, I believe all will turn out well in the end.	"Но, уповая на милосердие Божие, кажется, все будет к хорошему концу.
Get a room ready quickly for the distinguished guest-the one with the gold wall paper. Don't bother to get any extras for dinner because we'll have something at the hospital with Artemy Filippovich. Order a little more wine, and tell Abdulin to send the best, or I'll wreck his whole cellar.	Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы прислал самого лучшего, а не то я перерою весь его погреб.
I kiss your hand, my dearest, and remain yours, Anton Skvoznik-Dmukhanovsky."	Целуя, душенька, твою ручку, остаюсь твой: Антон Сквозник-Дмухановский..."
Oh my!	Ах, Боже мой!
I must hurry.	Это, однако ж, нужно поскорей!
Hello, who's there?	Эй, кто там?
Mishka?	Мишка!
DOBCHINSKY [Runs to the door and calls.] Mishka!	Добчинский (бежит и кричит в дверь), Мишка!
Mishka!	Мишка!
Mishka! [Mishka enters.]	Мишка! Мишка входит.
ANNA.	Анна Андреевна.

Listen! Run over to Abdulin-wait, I'll give you a note. [She sits down at the table and writes, talking all the while.] Give this to Sidor, the coachman, and tell him to take it to Abdulin and bring back the wine.	Послушай: беги к купцу Абдулину, постой, я дам тебе записочку (садится к столу, пишет записку и между тем говорит): эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина.
And get to work at once and make the gold room ready for a guest. Do it nicely.	А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя.
Put a bed in it, a wash basin and pitcher and everything else.	Там поставить кровать, рукомойник и прочее.
DOBCHINSKY.	Добчинский.
Well, I'm going now, Anna Andreyevna, to see how he does the inspecting.	Ну, Анна Андреевна, я побегу теперь поскорее посмотреть, как там он обозревает.
ANNA.	Анна Андреевна.
Go on, I'm not keeping you.	Ступайте, ступайте! я не держу вас.
SCENE III	Явление III
Anna Andreyevna and Marya Antonovna.	Анна Андреевна и Марья Антоновна.
ANNA.	Анна Андреевна.
Now, Mashenka, we must attend to our toilet.	Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом.
He's a metropolitan swell and God forbid that he should make fun of us.	Он столичная штучка: Боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял.
You put on your blue dress with the little flounces. It's the most becoming.	Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.
MARYA.	Марья Антоновна.
The idea, mamma!	Фи, маменька, голубое!
The blue dress! I can't bear it. Liapkin-Tiapkin's wife wears blue and so does Zemlianika's daughter.	Мне совсем не нравится: и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники тоже в голубом.
I'd rather wear my flowered dress.	Нет, лучше я надену цветное.
ANNA.	Анна Андреевна.
Your flowered dress!	Цветное!..
Of course, just to be contrary.	Право, говоришь - лишь бы только наперекор.
You'll look lots better in blue because I'm going to wear my dun-colored dress. I love dun-color.	Оно тебе будет гораздо лучше, потому что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.
MARYA.	Марья Антоновна.
Oh, mamma, it isn't a bit becoming to you.	Ах, маменька, вам нейдет палевое!
ANNA.	Анна Андреевна.
What, dun-color isn't becoming to me?	Мне палевое нейдет?
MARYA.	Марья Антоновна.

No, not a bit. I'm positive it isn't. One's eyes must be quite dark to go with dun-color.	Нейдет, я что угодно даю, нейдет: для этого нужно, чтобы глаза были совсем темные.
ANNA.	Анна Андреевна.
That's nice! And aren't my eyes dark? They are as dark as can be.	Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные.
What nonsense you talk!	Какой вздор говорит!
How can they be anything but dark when I always draw the queen of clubs.	Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
MARYA.	Марья Антоновна.
Why, mamma, you are more like the queen of hearts.	Ах, маменька! вы больше червонная дама.
ANNA.	Анна Андреевна.
Nonsense! Perfect nonsense!	Пустяки, совершенные пустяки!
I never was a queen of hearts. [She goes out hurriedly with Marya and speaks behind the scenes.] The ideas she gets into her head! Queen of hearts!	Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит за сценою.) Этакое вдруг вообразится! червонная дама!
Heavens! What do you think of that?	Бог знает что такое!
As they go out, a door opens through which Mishka sweeps dirt on to the stage.	По уходе их отворяются двери, и Мишка выбрасывает из них сор.
Osip enters from another door with a valise on his head.	Из других дверей выходит Осип с чемоданом на голове.
SCENE IV	Явление IV
Mishka and Osip.	Мишка и Осип.
OSIP.	Осип.
Where is this to go?	Куда тут?
MISHKA.	Мишка.
In here, in here.	Сюда, дядюшка, сюда!
OSIP.	Осип.
Wait, let me fetch breath first.	Постой, прежде дай отдохнуть.
Lord! What a wretched life!	Ах ты, горемычное житье!
On an empty stomach any load seems heavy.	На пустое брюхо всякая ноша кажется тяжела.
MISHKA.	Мишка.
Say, uncle, will the general be here soon?	Что, дядюшка, скажите: скоро будет генерал?
OSIP.	Осип.
What general?	Какой генерал?
MISHKA.	Мишка.
Your master.	Да барин ваш.
OSIP.	Осип.

My master?	Барин?
What sort of a general is he?	Да какой он генерал?
MISHKA.	Мишка.
Isn't he a general?	А разве не генерал?
OSIP.	Осип.
Yes, he's a general, only the other way round.	Генерал, да только с другой стороны.
MISHKA.	Мишка.
Is that higher or lower than a real general?	Что ж, это больше или меньше настоящего генерала?
OSIP.	Осип.
Higher.	Больше.
MISHKA.	Мишка.
Gee whiz! That's why they are raising such a racket about him here.	Вишь ты как! то-то у нас сумятицу подняли.
OSIP.	Осип.
Look here, young man, I see you're a smart fellow. Get me something to eat, won't you?	Послушай, малый: ты, я вижу, проворный парень; приготовь-ка там что-нибудь поесть.
MISHKA.	Мишка.
There isn't anything ready yet for the likes of you.	Да для вас, дядюшка, еще ничего не готово.
You won't eat plain food. When your master takes his meal, they'll let you have the same as he gets.	Простова блюда вы не будете кушать, а вот как барин ваш сядет за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
OSIP.	Осип.
But have you got any plain stuff?	Ну, а простова-то что у вас есть?
MISHKA.	Мишка.
We have cabbage soup, porridge and pie.	Щи, каша да пироги.
OSIP.	Осип.
That's all right.	Давай их, щи, кашу и пироги!
We'll eat cabbage soup, porridge and pie, we'll eat everything.	Ничего, всё будем есть.
Come, help me with the valise.	Ну, понесем чемодан!
Is there another way to go out there?	Что, там другой выход есть?
MISHKA.	Мишка.
Yes.	Есть.
They both carry the valise into the next room.	Оба несут чемодан в боковую комнату.
SCENE V	Явление V
The Sergeants open both folding doors.	Квартальные отворяют обе половинки дверей.

Khlestakov enters followed by the Governor, then the Superintendent of Charities, the Inspector of Schools, Dobchinsky and Bobchinsky with a plaster on his nose.	Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинский и Бобчинский с пластырем на носу.
The Governor points to a piece of paper lying on the floor, and the Sergeants rush to pick it up, pushing each other in their haste.	Г ородничий указывает квартальным на полу бумажку - они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Excellent institutions.	Хорошие заведения.
I like the way you show strangers everything in your town.	Мне нравится, что у вас показывают проезжающим все в городе.
In other towns they didn't show me a thing.	В других городах мне ничего не показывали.
GOVERNOR.	Городничий.
In other towns, I venture to observe, the authorities and officials look out for themselves more.	В других городах, осмелюсь доложить вам, градоправители и чиновники больше заботятся о своей, то есть, пользе.
Here, I may say, we have no other thought than to win the Government's esteem through good order, vigilance, and efficiency.	А здесь, можно сказать, нет другого помышления, кроме того, чтобы благочинием и бдительностью заслужить внимание начальства.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
The lunch was excellent. I've positively overeaten.	Завтрак был очень хорош; я совсем объелся.
Do you set such a fine table every day?	Что, у вас каждый день бывает такой?
GOVERNOR.	Городничий.
In honor of so agreeable a guest we do.	Нарочно для такого приятного гостя.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
I like to eat well.	Я люблю поесть.
That's what a man lives for-to pluck the flowers of pleasure.	Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия.
What was that fish called?	Как называлась эта рыба?
ARTEMY [running up to him].	Артемий Филиппович (подбегая).
Labardan.	Лабардан-с.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
It was delicious.	Очень вкусная.
Where was it we had our lunch? In the hospital, wasn't it?	Где это мы завтракали? в больнице, что ли?
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
Precisely, in the hospital.	Так точно-с, в богоугодном заведении.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Yes, yes, I remember.	Помню, помню, там стояли кровати.

There were beds there. The patients must have gotten well. There don't seem to have been many of them.	А больные выздоровели? там их, кажется, немного.
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
About ten are left. The rest recovered.	Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели.
The place is so well run, there is such perfect order.	Это уж так устроено, такой порядок.
It may seem incredible to you, but ever since I've taken over the management, they all recover like flies.	С тех пор как я принял начальство, - может быть, вам покажется даже невероятным, - все как мухи выздоравливают.
No sooner does a patient enter the hospital than he feels better. And we obtain this result not so much by medicaments as by honesty and orderliness.	Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
GOVERNOR.	Городничий.
In this connection may I venture to call your attention to what a brain-racking job the office of Governor is.	Уж на что, осмелюсь доложить вам, головоломна обязанность градоначальника!
There are so many matters he has to give his mind to just in connection with keeping the town clean and repairs and alterations. In a word, it is enough to upset the most competent person. But, thank God, all goes well.	Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки... словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение Богу, все идет благополучно.
Another governor, of course, would look out for his own advantage. But believe me, even nights in bed I keep thinking:	Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь:
"Oh, God, how could I manage things in such a way that the government would observe my devotion to duty and be satisfied?"	"Господи Боже Ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?.."
Whether the government will reward me or not, that of course, lies with them.	Наградит ли оно, или нет - конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
At least I'll have a clear conscience. When the whole town is in order, the streets swept clean, the prisoners well kept, and few drunkards-what more do I want?	Когда в городе во всем порядок, улицы выметены, арестанты хорошо содержатся, пьяниц мало... то чего ж мне больше?
Upon my word, I don't even crave honors.	Ей-ей, и почестей никаких не хочу.
Honors, of course, are alluring; but as against the happiness which comes from doing one's duty, they are nothing but dross and vanity.	Оно, конечно, заманчиво, но пред добродетелью всё прах и суета.
ARTEMY [aside].	Артемий Филиппович (в сторону).
Oh, the do-nothing, the scoundrel! How he holds forth!	Эка, бездельник, как расписывает!
I wish the Lord had blessed me with such a gift!	Дал же Бог такой дар!
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
That's so.	Это правда.
I admit I sometimes like to philosophize, too. Sometimes it's prose, and sometimes it comes out poetry.	Я, признаюсь, сам люблю иногда заумствоваться: иной раз прозой, а в другой и стишки выкинутся.

BOBCHINSKY [to Dobchinsky].	Бобчинский (Добчинскому).
How true, how true it all is, Piotr Ivanovich.	Справедливо, все справедливо, Петр Иванович!
His remarks are great. It's evident that he is an educated man.	Замечания такие... видно, что наукам учился.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Would you tell me, please, if you have any amusements here, any circles where one could have a game of cards?	Скажите, пожалуйста, нет ли у вас каких-нибудь развлечений, обществ, где бы можно было, например, поиграть в карты?
GOVERNOR [aside].	Городничий (в сторону).
Ahem! I know what you are aiming at, my boy. [Aloud.] God forbid! Why, no one here has even heard of such a thing as card-playing circles.	Эге, знаем, голубчик, в чей огород камешки бросают! (Вслух.) Боже сохрани! здесь и слуху нет о таких обществах.
I myself have never touched a card. I don't know how to play.	Я карт и в руки никогда не брал; даже не знаю, как играть в эти карты.
I can never look at cards with indifference, and if I happen to see a king of diamonds or some such thing, I am so disgusted I have to spit out.	Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Once I made a house of cards for the children, and then I dreamt of those confounded things the whole night.	Раз как-то случилось, забавляя детей, выстроил будку из карт, да после того всю ночь снились проклятые.
Heavens!	Бог с ними!
How can people waste their precious time over cards!	Как можно, чтобы такое драгоценное время убивать на них?
LUKA LUKICH [aside].	Лука Лукич (в сторону).
But he faroed me out of a hundred rubles yesterday, the rascal.	А у меня, подлец, выпонтировал вчера сто рублей.
GOVERNOR.	Городничий.
I'd rather employ my time for the benefit of the state.	Лучше ж я употреблю это время на пользу государственную.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Oh, well, that's rather going too far.	Ну, нет, вы напрасно, однако же...
It all depends upon the point of view.	Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещь.
If, for instance, you pass when you have to treble stakes, then of course-No, don't say that a game of cards isn't very tempting sometimes.	Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов... ну, тогда конечно... Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
SCENE VI	Явление VI
The above, Anna Andreyevna and Marya Antonovna.	Те же, Анна Андреевна и Марья Антоновна.
GOVERNOR.	Городничий.
Permit me to introduce my family, my wife and daughter.	Осмелюсь представить семейство мое: жена и дочь.

KHLESTAKOV [bowing].	Хлестаков (раскланиваясь).
I am happy, madam, to have the pleasure of meeting you.	Как я счастлив, сударыня, что имею в своем роде удовольствие вас видеть.
ANNA.	Анна Андреевна.
Our pleasure in meeting so distinguished a person is still greater.	Нам еще более приятно видеть такую особу.
KHLESTAKOV [showing off].	Хлестаков (рисуясь).
Excuse me, madam, on the contrary, my pleasure is the greater.	Помилуйте, сударыня, совершенно напротив: мне еще приятнее.
ANNA.	Анна Андреевна.
Impossible.	Как можно-с!
You condescend to say it to compliment me.	Вы это так изволите говорить, для комплимента.
Won't you please sit down?	Прошу покорно садиться.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Just to stand near you is bliss. But if you insist, I will sit down.	Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду.
I am so, so happy to be at your side at last.	Как я счастлив, что наконец сижу возле вас.
ANNA.	Анна Андреевна.
I beg your pardon, but I dare not take all the nice things you say to myself.	Помилуйте, я никак не смею принять на свой счет...
I suppose you must have found travelling very unpleasant after living in the capital.	Я думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Extremely unpleasant.	Чрезвычайно неприятна.
I am accustomed, comprenez-vous, to life in the fashionable world, and suddenly to find myself on the road, in dirty inns with dark rooms and rude people-I confess that if it were not for this chance which-[giving Anna a look and showing off] compensated me for everything-	Привыкши жить comprenez vous, в свете, и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества... Если б, признаюсь, не такой случай, который меня... (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней) так вознаградил за всё...
ANNA.	Анна Андреевна.
It must really have been extremely unpleasant for you.	В самом деле, как вам должно быть неприятно.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
At this moment, however, I find it exceedingly pleasant, madam.	Впрочем, сударыня, в эту минуту мне очень приятно.
ANNA.	Анна Андреевна.
Oh, I cannot believe it.	Как можно-с!
You do me much honor.	Вы делаете много чести.
I don't deserve it.	Я этого не заслуживаю.

KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Why don't you deserve it?	Отчего же не заслуживаете?
You do deserve it, madam.	Вы, сударыня, заслуживаете.
ANNA.	Анна Андреевна.
I live in a village.	Я живу в деревне...
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Well, after all, a village too has something.	Да деревня, впрочем, тоже имеет свои пригорки, ручейки...
It has its hills and brooks. Of course it's not to be compared with St. Petersburg.	Ну, конечно, кто же сравнит с Петербургом!
Ah, St. Petersburg! What a life, to be sure!	Эх, Петербург! что за жизнь, право!
Maybe you think I am only a copying clerk. No, I am on a friendly footing with the chief of our department.	Вы, может быть, думаете, что я только переписываю; нет, начальник отделения со мной на дружеской ноге.
He slaps me on the back.	Этак ударит по плечу:
"Come, brother," he says, "and have dinner with me."	"Приходи, братец, обедать!"
I just drop in the office for a couple of minutes to say this is to be done so, and that is to be done that way.	Я только на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать: "Это вот так, это вот так!"
There's a rat of a clerk there for copying letters who does nothing but scribble all the time-tr, tr-They even wanted to make me a college assessor, but I think to myself, "What do I want it for?"	А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только - тр, тр... пошел писать. Хотели было даже меня коллежским асессором сделать, да, думаю, зачем.
And the doorkeeper flies after me on the stairs with the shoe brush.	И сторож летит еще на лестнице за мною со щеткою:
"Allow me to shine your boots for you, Ivan Aleksandrovich," he says. [To the Governor.] Why are you standing, gentleman?	"Позвольте, Иван Александрович, я вам, говорит, сапоги почищу". (Городничему.) Что вы, господа, стоите?
Please sit down.	Пожалуйста, садитесь! Вместе.
{GOVERNOR.	Городничий.
Our rank is such that we can very	Чин такой, что еще можно постоять.
Together { well stand. {ARTEMY.	Артемий Филиппович.
We don't mind standing.	Мы постоим.
{LUKA.	Лука Лукич.
Please don't trouble.	Не извольте беспокоиться!
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Please sit down without the rank. [The Governor and the rest sit down.] I don't like ceremony.	Без чинов, прошу садиться. Городничий и все садятся. Я не люблю церемонии.
On the contrary, I always like to slip by unobserved.	Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно.