Ревизор (параллельный перевод)

Zemlianika.	Земляника.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Oh, yes, Zemlianika.	А, да! Земляника.
Tell me, Mr. Zemlianika, have you any children?	И что ж, скажите, пожалуйста, есть у вас детки?
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
Of course. Five. Two are already grown up.	Как же-с, пятеро; двое уже взрослых.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
You don't say! Grown up!	Скажите, взрослых!
And how are they-how are they-a-a?	А как они... как они того?..
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
You mean that you deign to ask what their names are?	То есть, не изволите ли вы спрашивать, как их зовут?
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Yes, yes, what are their names?	Да, как их зовут?
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
Nikolay, Ivan, Yelizaveta, Marya and Perepetuya.	Николай, Иван, Елизавета, Марья и Перепетуя.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Good.	Это хорошо.
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
I don't venture to disturb you any longer with my presence and rob you of your time dedicated to the performance of your sacred duties--[Bows and makes to go.]	Не смея беспокоить своим присутствием, отнимать времени, определенного на священные обязанности... (Раскланивается с тем, чтобы уйти.)
KHLESTAKOV [escorting him].	Хлестаков (провожая).
Not at all.	Нет, ничего.
What you told me is all very funny.	Это все очень смешно, что вы говорили.
Call again, please.	Пожалуйста, и в другое тоже время...
I like that sort of thing very much. [Turns back and reopens the door, calling.] I say, there! What is your--I keep forgetting. What is your first name and your patronymic?	Я это очень люблю. (Возвращается и, отворивши дверь, кричит вслед ему.) Эй вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя и отчество.
ARTEMY.	Артемий Филиппович.
Artemy Filippovich.	Артемий Филиппович.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Do me a favor, Artemy Filippovich. A curious accident happened to me on the road. I've run entirely out of cash.	Сделайте милость, Артемий Филиппович, со мной странный случай: в дороге совершенно издержался.
Have you four hundred rubles to lend me?	Нет ли у вас денег взаймы - рублей четыреста?

ARTEMY.	Артемий Филиппович.
I have.	Есть.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
That comes in pat.	Скажите, как кстати.
Thank you very much.	Покорнейше вас благодарю.
SCENE VII	Явление VII
Khlestakov, Bobchinsky, and Dobchinsky.	Хлестаков, Бобчинский и Добчинский.
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
I have the honor to present myself-a resident of this town, Piotr, son of Ivan Bobchinsky.	Имею честь представиться: житель здешнего города, Петр Иванович сын Бобчинский.
DOBCHINSKY.	Добчинский.
I am Piotr, son of Ivan Dobchinsky, a squire.	Помещик Петр Иванов сын Добчинский.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Oh, yes, I've met you before.	А, да я уж вас видел.
I believe you fell?	Вы, кажется, тогда упали?
How's your nose?	Что, как ваш нос?
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
It's all right. Please don't trouble. It's dried up, dried up completely.	Слава Богу! не извольте беспокоиться: присох, теперь совсем присох.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
That's nice.	Хорошо, что присох.
I'm glad it's dried up. [Suddenly and abruptly.] Have you any money?	Я рад... (Вдруг и отрывисто.) Денег нет у вас?
DOBCHINSKY.	Бобчинский.
Money? How's that-money?	Денег? как денег?
KHLESTAKOV.	Хлестаков (громко и скоро).
A thousand rubles to lend me.	Взаймы рублей тысячу.
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
Not so much as that, honest to God I haven't.	Такой суммы, ей-Богу, нет.
Have you, Piotr Ivanovich?	А нет ли у вас, Петр Иванович?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
I haven't got it with me, because my money-I beg to inform you-is deposited in the State Savings Bank.	При мне-с не имеется, потому что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Well, if you haven't a thousand, then a hundred.	Да, ну если тысячи нет, так рублей сто.
BOBCHINSKY [fumbling in his pockets].	Бобчинский (шаря в карманах).

Have you a hundred rubles, Piotr Ivanovich?	У вас, Петр Иванович, нет ста рублей?
All I have is forty.	У меня всего сорок ассигнациями.
DOBCHINSKY [examining his pocket-book].	Добчинский (смотря в бумажник).
I have only twenty-five.	Двадцать пять рублей всего.
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
Look harder, Piotr Ivanovich.	Да вы поищите-то получше, Петр Иванович!
I know you have a hole in your pocket, and the money must have dropped down into it somehow.	У вас там, я знаю, в кармане-то с правой стороны прореха, так в прореху-то, верно, как-нибудь запали.
DOBCHINSKY.	Добчинский и.
No, honestly, there isn't any in the hole either.	Нет, право, и в прорехе нет.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Well, never mind.	Ну, все равно.
I merely mentioned the matter.	Я ведь только так.
Sixty-five will do. [Takes the money.]	Хорошо, пусть будет шестьдесят пять рублей. Это все равно. (Принимает деньги.)
DOBCHINSKY.	Добчинский.
May I venture to ask a favor of you concerning a very delicate matter?	Я осмеливаюсь попросить вас относительно одного очень тонкого обстоятельства.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
What is it?	А что это?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
It's a matter of an extremely delicate nature. My oldest son-I beg to inform you-was born before I was married.	Дело очень тонкого свойства-с: старший-то сын мой, изволите видеть, рожден мною еще до брака.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Indeed?	Да?
DOBCHINSKY.	Добчинский.
That is, only in a sort of way. He is really my son, just as if he had been born in wedlock. I made up everything afterwards, set everything right, as it should be, with the bonds of matrimony, you know.	То есть оно так только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Now, I venture to inform you, I should like to have him altogether-that is, I should like him to be altogether my legitimate son and be called Dobchinsky the same as I.	Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
That's all right. Let him be called Dobchinsky.	Хорошо, пусть называется!
That's possible.	Это можно.
DOBCHINSKY.	Добчинский.

I shouldn't have troubled you; but it's a pity, he is such a talented youngster.	Я бы и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей.
He gives the greatest promise. He can recite different poems by heart; and whenever he gets hold of a penknife, he makes little carriages as skilfully as a conjurer.	Мальчишка-то этакой... большие надежды подает: наизусть стихи разные расскажет и, если где попадет ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с.
Here's Piotr Ivanovich. He knows. Am I not right?	Вот и Петр Иванович знает.
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
Yes, the lad is very talented.	Да, большие способности имеет.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
All right, all right.	Хорошо, хорошо!
I'll try to do it for you. I'll speak to-I hope-it'll be done, it'll all be done. Yes, yes. [Turning to Bobchinsky.] Have you anything you'd like to say to me?	Я об этом постараюсь, я буду говорить... я надеюсь... все это будет сделано, да, да... (Обращаясь к Бобчинскому.) Не имеете ли и вы чего-нибудь сказать мне?
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
Why, of course. I have a most humble request to make.	Как же, имею очень нижайшую просьбу.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
What is it?	А что, о чем?
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
I beg your Highness or your Excellency most worshipfully, when you get back to St. Petersburg, please tell all the high personages there, the senators and the admirals, that Piotr Ivanovich Bobchinsky lives in this town.	Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский.
Say this: "Piotr Ivanovich lives there."	Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Very well.	Очень хорошо.
BOBCHINSKY.	Бобчинский.
And if you should happen to speak to the Czar, then tell him, too: "Your Majesty," tell him, "Your Majesty, Piotr Ivanovich Bobchinsky lives in this town."	Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Very well.	Очень хорошо.
BOBCHINSKY.	Добчинский. Извините, что так утрудили вас своим присутствием.
Pardon me for having troubled you with my presence.	Бобчинский. Извините, что так утрудили вас своим присутствием.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Not at all, not at all.	Ничего, ничего!

It was my pleasure. [Sees them to the door.]	Мне очень приятно. (Выпровожает их.)
SCENE VIII	Явление VIII
KHLESTAKOV [alone].	Хлестаков один.
My, there are a lot of officials here.	Здесь много чиновников.
They seem to be taking me for a government functionary.	Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного человека.
To be sure, I threw dust in their eyes yesterday.	Верно, я вчера им подпустил пыли.
What a bunch of fools!	Экое дурачье!
I'll write all about it to Triapichkin in St. Petersburg. He'll write them up in the papers.	Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки - пусть-ка он их общелкает хорошенько.
Let him give them a nice walloping.-Ho, Osip, give me paper and ink.	Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!
OSIP [looking in at the door].	Осип выглянул из дверей, произнесши:
D'rectly.	"Сейчас".
KHLESTAKOV. Anybody gets caught in Triapichkin's tongue had better look out. For the sake of a witticism he wouldn't spare his own father.	А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, - берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит.
They are good people though, these officials. It's a nice trait of theirs to lend me money.	Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы.
I'll just see how much it all mounts up to.	Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег.
Here's three hundred from the Judge and three hundred from the Postmaster-six hundred, seven hundred, eight hundred-What a greasy bill!-Eight hundred, nine hundred.-Oho!	Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот... Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот...
Rolls up to more than a thousand!	Ого! за тысячу перевалило...
Now, if I get you, captain, now!	Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь!
We'll see who'll do whom!	Посмотрим, кто кого!
SCENE IX	Явление IX
Khlestakov and Osip entering with paper and ink.	Хлестаков и Осип с чернилами и бумагою.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Now, you simpleton, you see how they receive and treat me. [Begins to write.]	Ну что, видишь, дурак, как меня угощают и принимают? (Начинает писать.)
OSIP.	Осип.
Yes, thank God!	Да, слава Богу!
But do you know what, Ivan Aleksandrovich?	Только знаете что, Иван Александрович?
KHLESTAKOV.	Хлестаков (пишет).
What?	А что?
OSIP.	Осип.

Leave this place.	Уезжайте отсюда.
Upon my word, it's time.	Ей-Богу, уже пора.
KHLESTAKOV [writing].	Хлестаков (пишет).
What nonsense!	Вот вздор!
Why?	Зачем?
OSIP.	Осип.
Just so.	Да так.
God be with them.	Бог с ними со всеми!
You've had a good time here for two days.	Погуляли здесь два денька - ну и довольно.
It's enough.	Что с ними долго связываться?
What's the use of having anything more to do with them? Spit on them. You don't know what may happen. Somebody else may turn up. Upon my word, Ivan Aleksandrovich.	Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет... ей-Богу, Иван Александрович!
And the horses here are fine. We'll gallop away like a breeze.	А лошади тут славные - так бы закатили!..
KHLESTAKOV [writing].	Хлестаков (пишет).
No, I'd like to stay a little longer.	Нет, мне еще хочется пожить здесь.
Let's go tomorrow.	Пусть завтра.
OSIP.	Осип.
Why tomorrow?	Да что завтра!
Let's go now, Ivan Aleksandrovich, now, 'pon my word.	Ей-Богу, поедем, Иван Александрович!
To be sure, it's a great honor and all that. But really we'd better go as quick as we can. You see, they've taken you for somebody else, honest.	Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли...
And your dad will be angry because you dilly-dallied so long.	И батюшка будет гневаться, что так замешкались.
We'd gallop off so smartly.	Так бы, право, закатили славно!
They'd give us first-class horses here.	А лошадей бы важных здесь дали.
KHLESTAKOV [writing].	Хлестаков (пишет).
All right.	Ну, хорошо.
But first take this letter to the postoffice, and, if you like, order post horses at the same time.	Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми.
Tell the postilions that they should drive like couriers and sing songs, and I'll give them a ruble each. [Continues to write.] I wager Triapichkin will die laughing.	Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.) Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху...
OSIP.	Осип.

I'll send the letter off by the man here. I'd rather be packing in the meanwhile so as to lose no time.	Я, сударь, отправлю его с человеком здешним, а сам лучше буду укладываться, чтоб не прошло понапрасну время.
KHLESTAKOV.	Хлестаков (пишет).
All right.	Хорошо.
Bring me a candle.	Принеси только свечу.
OSIP [outside the door, where he is heard speaking].	Осип (выходит и говорит за сценой).
Say, partner, go to the post office and mail a letter, and tell the postmaster to frank it.	Эй, послушай, брат!
And have a coach sent round at once, the very best courier coach; and tell them the master doesn't pay fare. He travels at the expense of the government.	Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный.
And make them hurry, or else the master will be angry.	Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится.
Wait, the letter isn't ready yet.	Стой, еще письмо не готово.
KHLESTAKOV.	Хлестаков (продолжает писать).
I wonder where he lives now, on Pochtamtskaya or Grokhovaya Street.	Любопытно знать, где он теперь живет - в Почтамтской или Гороховой?
He likes to move often, too, to get out of paying rent.	Он ведь тоже любит часто переезжать с квартиры и недоплачивать.
I'll make a guess and send it to Pochtamtskaya Street. [Folds the letter and addresses it.]	Напишу наудалую в Почтамтскую. (Свертывает и надписывает.)
Osip brings the candle.	Осип приносит свечу.
Khlestakov seals the letter with sealing wax.	Хлестаков печатает.
At that moment Derzhimorda's voice is heard saying:	В это время слышен голос Держиморды:
"Where are you going, whiskers?	"Куда лезешь, борода?
You've been told that nobody is allowed to come in."	Говорят тебе, никого не велено пускать".
KHLESTAKOV [giving the letter to Osip]. There, have it mailed.	(Дает Осипу письмо.) На, отнеси.
MERCHANT'S VOICE.	Голоса купцов.
Let us in, brother.	Допустите, батюшка!
You have no right to keep us out. We have come on business.	Вы не можете не допустить: мы за делом пришли.
DERZHIMORDA'S VOICE.	Голос Держиморды.
Get out of here, get out of here!	Пошел, пошел!
He doesn't receive anybody. He's asleep.	Не принимает, спит.
The disturbance outside grows louder.	Шум увеличивается.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.

What's the matter there, Osip?	Что там такое, Осип?
See what the noise is about.	Посмотри, что за шум.
OSIP [looking through the window].	Осип (глядя в окно).
There are some merchants there who want to come in, and the sergeant won't let them.	Купцы какие-то хотят войти, да не допускает квартальный.
They are waving papers. I suppose they want to see you.	Машут бумагами: верно, вас хотят видеть.
KHLESTAKOV [going to the window].	Хлестаков (подходя к окну).
What is it, friends?	А что вы, любезные?
MERCHANT'S VOICE.	Голоса купцов.
We appeal for your protection.	К твоей милости прибегаем.
Give orders, your Lordship, that our petitions be received.	Прикажи, государь, просьбу принять.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Let them in, let them in.	Впустите их, впустите! пусть идут.
Osip, tell them to come in.	Осип, скажи им: пусть идут.
Osip goes out.	Осип уходит.
KHLESTAKOV [takes the petitions through the window, unfolds one of them and reads].	(Принимает из окна просьбы, развертывает одну из них и читает:)
"To his most honorable, illustrious financial Excellency, from the merchant Abdulin...."	"Его высокоблагородному светлости господину финансову от купца Абдулина..."
The devil knows what this is! There's no such title.	Черт знает что: и чина такого нет!
SCENE X	Явление X
Khlestakov and Merchants, with a basket of wine and sugar loaves.	Хлестаков и купцы с кузовом вина и сахарными головами.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
What is it, friends?	А что вы, любезные?
MERCHANTS.	Купцы.
We beseech your favor.	Челом бьем вашей милости!
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
What do you want?	А что вам угодно?
MERCHANTS.	Купцы.
Don't ruin us, your Worship.	Не погуби, государь!
We suffer insult and wrong wholly without cause.	Обижательство терпим совсем понапрасну.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
From whom?	От кого?
A MERCHANT.	Один из купцов.

Why, from our governor here.	Да всё от городничего здешнего.
Such a governor there never was yet in the world, your Worship.	Такого городничего никогда еще, государь, не было.
No words can describe the injuries he inflicts upon us.	Такие обиды чинит, что описать нельзя.
He has taken the bread out of our mouths by quartering soldiers on us, so that you might as well put your neck in a noose.	Постоем совсем заморил, хоть в петлю полезай.
He doesn't treat you as you deserve.	Не по поступкам поступает.
He catches hold of your beard and says,	Схватит за бороду, говорит:
"Oh, you Tartar!"	"Ах ты, татарин!"
Upon my word, if we had shown him any disrespect, but we obey all the laws and regulations. We don't mind giving him what his wife and daughter need for their clothes, but no, that's not enough.	Ей-Богу! Если бы, то есть, чем-нибудь не уважили его, а то мы уж порядок всегда исполняем: что следует на платья супружнице его и дочке - мы против этого не стоим.
So help me God!	Нет, вишь ты, ему всего этого мало - ей-ей!
He comes to our shop and takes whatever his eyes fall on.	Придет в лавку и, что ни попадет, все берет.
He sees a piece of cloth and says,	Сукна увидит штуку, говорит:
"Oh, my friends, that's a fine piece of goods. Take it to my house."	"Э, милый, это хорошее суконцо: снеси-ка его ко мне".
So we take it to his house. It will be almost forty yards.	Ну и несешь, а в штуке-то будет без мала аршин пятьдесят.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Is it possible?	Неужели?
My, what a swindler!	Ах, какой же он мошенник!
MERCHANTS.	Купцы.
So help us God! No one remembers a governor like him.	Ей-Богу! такого никто не запомнит городничего.
When you see him coming you hide everything in the shop.	Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь.
It isn't only that he wants a few delicacies and fineries. He takes every bit of trash, too-prunes that have been in the barrel seven years and that even the boy in my shop would not eat, and he grabs a fist full.	То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит.
His name day is St. Anthony's, and you'd think there's nothing else left in the world to bring him and that he doesn't want any more. But no, you must give him more. He says St. Onufry's is also his name day.	Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины.
What's to be done? You have to take things to him on St. Onufry's day, too.	Что делать? и на Онуфрия несешь.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.

Why, he's a plain robber.	Да это просто разбойник!
MERCHANTS.	Купцы.
Yes, indeed!	Ей-ей!
And try to contradict him, and he'll fill your house with a whole regiment of soldiers.	А попробуй прекословить, наведет к тебе в дом целый полк на постой.
And if you say anything, he orders the doors closed.	А если что, велит запереть двери.
"I won't inflict corporal punishment on you," he says, "or put you in the rack. That's forbidden by law," he says. "But I'll make you swallow salt herring, my good man."	"Я тебя, говорит, не буду, говорит, подвергать телесному наказанию или пыткой пытать - это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!"
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
What a swindler!	Ах, какой мошенник!
For such things a man can be sent to Siberia.	Да за это просто в Сибирь.
MERCHANTS.	Купцы.
It doesn't matter where you are pleased to send him. Only the farthest away from here the better.	Да уж куда милость твоя ни запровадит его, все будет хорошо, лишь бы, то есть, от нас подальше.
Father, don't scorn to accept our bread and salt. We pay our respects to you with sugar and a basket of wine.	Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком вина.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
No, no. Don't think of it. I don't take bribes.	Нет, вы этого не думайте: я не беру совсем никаких взяток.
Oh, if, for example, you would offer me a loan of three hundred rubles, that's quite different. I am willing to take a loan.	Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста - ну, тогда совсем дело другое: взаймы я могу взять.
MERCHANTS.	Купцы.
If you please, father. [They take out money.] But what is three hundred?	Изволь, отец наш! (Вынимают деньги.) Да что триста!
Better take five hundred. Only help us.	Уж лучше пятьсот возьми, помоги только.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Very well. About a loan I won't say a word. I'll take it.	Извольте: взаймы - я ни слова, я возьму.
MERCHANTS [proffering him the money on a silver tray].	Купцы (подносят ему на серебряном подносе деньги).
Do please take the tray, too.	Уж, пожалуйста, и подносик вместе возьмите.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Very well. I can take the tray, too.	Ну, и подносик можно.
MERCHANTS [bowing].	Купцы (кланяясь).
Then take the sugar at the same time.	Так уж возьмите за одним разом и сахарцу.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.

Oh, no. I take no bribes.	О нет, я взяток никаких...
OSIP.	Осип.
Why don't you take the sugar, your Highness?	Ваше высокоблагородие! зачем вы не берете?
Take it. Everything will come in handy on the road.	Возьмите! в дороге все пригодится.
Give here the sugar and that case.	Давай сюда головы и кулек!
Give them here. It'll all be of use.	Подавай все! все пойдет впрок.
What have you got there-a string?	Что там? веревочка?
Give it here. A string will be handy on the road, too, if the coach or something else should break-for tying it up.	Давай и веревочку, - и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно.
MERCHANTS.	Купцы.
Do us this great favor, your illustrious Highness.	Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство.
Why, if you don't help us in our appeal to you, then we simply don't know how we are to exist. We might as well put our necks in a noose.	Если уже вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
KHLESTAKOV.	Хлестаков.
Positively, positively.	Непременно, непременно!
I shall exert my efforts in your behalf.	Я постараюсь.
[The Merchants leave.	Купцы уходят.
A woman's voice is heard saying:]	Слышен голос женщины:
"Don't you dare not to let me in.	"Нет, ты не смеешь не допустить меня!
I'll make a complaint against you to him himself.	Я на тебя нажалуюсь ему самому.
Don't push me that way. It hurts."	Ты не толкайся так больно!"
KHLESTAKOV. Who is there? [Goes to the window.] What is it, mother?	Кто там? (Подходит к окну.) А, что ты, матушка?
[Two women's voices are heard:]	Голоса двух женщин.
"We beseech your grace, father.	Милости твоей, отец, прошу!
Give orders, your Lordship, for us to be heard."	Повели, государь, выслушать!
KHLESTAKOV.	Хлестаков (в окно).
Let her in.	Пропустить ее.
SCENE XI	Явление XI
Khlestakov, the Locksmith's Wife, and the non-commissioned Officer's Widow.	Хлестаков, слесарша и унтер-офицерша.
LOCK 'S WIFE [kneeling].	Слесарша (кланяясь в ноги).
I beseech your grace.	Милости прошу...
WIDOW.	Унтер-офицерша.
I beseech your grace.	Милости прошу...