Рейд за бессмертием

— Думаю, его всегда так называли в Одессе. Не обидится.

— Все равно.

— Хорошо.

Ника в этот момент заснула на руках Микри. Мика хотел было отнести уложить её, но Микри так и не выпустила девочку из рук.

— Ничего, — успокоил я его. — Она крепко спит. Не проснется, поверьте. Да и устала так…

Мика успокоился.

— Нет! — зато я не мог успокоиться. — Все-таки, как ты ухитрился все здесь так поставить?

— Это несложно, — пожал плечами Мика.

— Про Тамамшева не хочешь рассказать? — улыбнулась Тамара.

Мика засмущался.

— Что? — потребовал я у супруги.

Тамара поняла, что из Мики слова не вытащишь.

— Гавриил Иванович попросил номер для своего компаньона.

— И?

— Мика отказал.

— Как?!

— Так.

— А ты?

— А что я?! Он — управляющий.

— А Гавриил Иванович? Обиделся?

— Нет, — улыбнулась жена. — Похвалил. Потом сказал, что у него много планов. Хочет активно строить. И чтобы Мика всем управлял.

— А ты? — я обратился к Мике.

— Посмотрим. Как пойдет. Просто я думаю. И Тамаре уже давно говорю… — Мика замялся.

— Ну!

— Нам нужно расширяться! Тифлис растет не по дням. Гостиниц не хватает катастрофически. Даже если сейчас в городе было бы десять, и то не хватало бы. А их всего — две. Мы хорошо зарабатываем. Нужно покупать новые дома!

Мика аж покраснел, пока выдавал свой бизнес-план.

— Согласен. Разумно! А в чем препятствие?

Мика замолчал, бросив короткий взгляд на Тамару. Я посмотрел на жену.

— Пока я не куплю Мике и Микри дом, никуда деньги тратиться не будут! — и сжала губы.

«Ох! Если так сжимает, то прячьтесь все! Стена! Не прошибешь!»

— Тамара Георгиевна! — Мики от волнения перешел на уровень отношений «хозяйка-управляющий». — Мы с Микри отлично устроились. Прекрасные комнаты. Все ­ под боком. Зачем нам дом?

— Никакая гостиница не заменит своего дома! Вам мужчинам хоть под звездами на траве спать! Тоже будете считать, что отлично устроились. А я не хочу, чтобы Микри, о которой весь Тифлис говорит, не имела своего угла, — я с детской улыбкой смотрел на супругу. — Особенно сейчас. Ты посмотри на неё.

Мика перевел взгляд на жену. Микри, по-прежнему, не обращала на нас, на горячий спор никакого внимания. Прижалась к Нике, укачивала её.

— Ты хочешь, чтобы и Вероника жила без своего угла?

Удар был явно из разряда неберущихся. Мика от бессилия посмотрел на меня.

— А что ты на меня смотришь? — пожал я плечами. — Она — управляющая! Будет так, как она решила!

…Уже за полночь возвращались домой. Перед дверями Бахадур замялся.

— Куда намылился? — Тамара грозно смотрела на пирата. Потом обратилась ко мне. — Я же тебе писала. Только ты приедешь, сразу бросится по чужим женам.

— Бахадур! — я попытался, как мог, также придать себе грозный вид.

— Не хочу вам мешать, — тактично ответил друг.

— Бахадур! — начала напирать Тамара.

— Честно! В гостинице переночую.

— Тогда бы там и остался! Чего с нами пошел?

— По привычке!

— Сейчас убью тебя!

— Стоп! Стоп! — я встал между другом и женой. — Тома, ну он тоже живой человек.

— Вот именно, что живой! А нарвется и станет не живой! Опять будет по крышам убегать! Если успеет!

— Бахадур! — я продолжил дипломатию. — Тамара права. Нарвешься же.

— Да я не к замужней собрался!

— А к кому? — Тамара выглянула из-за моего плеча, так как я по-прежнему не подпускал её к пирату, зная, что она уже готова начать его избивать.

— Она — вдова.

— Так я тебе и поверила!

— Клянусь! Тобой клянусь, Тамара!

Мы с Томой сразу успокоились. Знали, что Бахадур при определенных условиях мог бы, даже поклявшись на Коране, эту клятву нарушить. Но никогда и ни за что он не нарушил бы клятвы, данной Тамаре.

— Хорошо, — сказала Тамара.

Потом подошла к нему. Обняла.

— Все равно, будь аккуратен.

— Не волнуйся. Я вернусь, вы еще не проснетесь.

— Ладно, иди, герой-любовник, — Тамара чмокнула Бахадура.

Пират исчез в ночи.

— Ну, теперь показывай дом, женушка!

— Нет. Завтра при свете посмотришь. Так что сейчас только знакомое место увидишь. Кровать.

— Как скажешь. Ты — управляющая!

Глава 11

Вася. Червленая, осень 1839 года.

Если хочешь большой и чистой любви, ищи женщину. Без нее — никак! Если ты, конечно, не изврат какой-то, либераст недоделанный или предпочитающий шампанское по утрам. Точно не Васин случай. Модные веяния ХХI века он на дух не переносил.

Сайты знакомств еще не изобрели. Приходилось по старинке, через личный контакт. А с кем? С женщинами в Грозной был серьезный напряг. Об этом Милова еще Лосев предупреждал перед первым прибытием в крепость. Унтер-офицер успел в этом лично убедиться. На «безрыбье» даже посматривал оценивающе на кормилицу Гезель, пока она не перебралась в дом поручика. Что сказать? Эта «прекрасная» лезгинка была не женщиной, а ее тенью. Такая тоска ее съедала, такие муки она пережила во время штурма! Потухла навеки. Ушла в себя. Даже дети выводили ее из сомнамбулического состояния лишь на время. И походы в мечеть к местному мулле. О чем она с ним шепталась? Что он ей внушал? Такая «красотка» (при лучших обстоятельствах лезгинка была бы очень даже ничего!) вместо сладких грез и жаркой ночи подарит гяуру урусу кинжал в брюхо. Нет, на фиг, на фиг такие приключения!

Оставалось одно. Навестить Глашу в Червленой. Девяткин выкупил у фельдфебеля штуку обещанного полюбовнице холста, благо денежки после летней экспедиции в кармане водились, выпросил у Дорохова отпускной лист на два дня и отправился в станицу.

Октябрь — хмельная и горячая пора у гребенцов.

Станичники чихиряли по избам молодым вином и гнали виноградную кизлярку в «огненных аппаратах». Вонь над Червленой стояла знатная, зато ожидался большой прибыток. Армянские купцы съезжались, чтобы выкупить тысячи ведер желтой водки, которая поплывёт в дубовых бочках аж до Нижнего Новгорода. Уже четверть века летела по русским просторам слава кизлярки. Подсобил гребенцам, как ни странно, Наполеон. Из-за войны с французом царь Александр I запретил ввоз иностранных вин и водок. Освободившуюся нишу быстро заполнили дешевой винокурной продукцией с левого берега Терека. Виноградники давали обильный урожай алого терского сорта. Из его остатков, называемых чупрой, гнали напиток, похожий цветом и вкусом на коньяк.

Вся эта самогонная суета сильно вредила Васиным планам. Глаши нигде не было видно. Он и у забора постоял, светя лицом над плетнем. И по станице прошелся. И на майдане потолкался, лавки обошел. Ничего не купил. Никому не было дела до нарядного унтера с тесаком на боку при офицерском темляке и двумя Георгиями на груди. Крестами в станице никого не удивить. Своих героев хватало. Ни одна девка не стрельнула наглыми глазками, не зацепила нахальными словами. Еще не все гвардейские офицеры разъехались по домам. Гуляли от души, дегустируя местный первачок, и ругались с хозяйками, нагло пыхая во дворах сигарами. Ждали вечерних хороводов и традиционного флирта с казачками-красотками. В общем, прибыл Вася на чужой пир. Как бы не вернуться не солоно хлебавши.