Рики Макарони и Старая Гвардия

Свои мысли тоже оказались не слишком ободряющими. Рики постарался представить, как отреагируют люди, сегодня узнавшие его тайну вместе с ним. И первая мысль оказалась, как ни странно, о Викторе Чайнсби. Рики отлично запомнил выражение его красивого аристократического лица: смесь изумления, отвращения и ужаса. Причем то, что Виктору было скорее противно, чем страшно, могло послужить незначительным утешением. Рики отчасти разделял неодобрение, с каким равенкловец отнесся к позиции собственной матери по этому вопросу. Как могла Гвенделина Чайнсби, в самом деле, узнав, кто такой Рики Макарони, болтать с ним, нахваливать его подругу; теперь-то понятно, что ее так обрадовало. Если Лорд дружит с магглой, значит, возвращаться к старому не собирается, тем более она должна была заметить, что Даниэла, ко всему прочему, еще и помыкает им, таскает с собой на всякие «аттракционы» вроде гадания, которые он совершенно не уважает. Бедный Виктор! Мало того, что мамочка, как выяснилось, поддерживает приятельские отношения с маньяком, облеченным манией величия, так еще и подарок ему купила. Рики немного утешало, что змея, даже если б узнала, кто он такой, и до нее это дошло в полном объеме, все равно предпочла бы жить с ним, чем с мадам Бет.

Люди, которые ему не нравились, вроде Виктора и Френка, не имели значения по сравнению с друзьями. Лео и Артур не отвернулись от него, несмотря на сделанное ими ужасное открытие. Особенно Лео: жить с ним водной комнате, каждое утро вместе выходить в общую гостиную, где висит сэр Салазар, посещать вместе почти все уроки, сидеть рядом за столом в Большом зале – какую выдержку надо иметь! Артур Уизли пошел против опасений собственных родственников, несмотря на то, что все они были дороги ему. Но… они оба повели себя так до того, как пробудились воспоминания лорда Волдеморта. Они старались для своего друга. Останутся ли они рядом теперь, когда он им расскажет, что все помнит? И, хотя его собственный внутренний голос без колебаний сказал «да», Рики все же грызли сомнения.

Рассуждения об Эдгаре пришли параллельно с другой картиной особенно отвратительного посвящения Темного Лорда, на которое Рики не мог не отвлечься. Это был его первый серьезный контакт с черной магией. Чуткая реакция Рики на связанные с Упивающимися смертью страхи хуффульпуффца в предыдущие годы учебы, была ничем иным, как глубоко укоренившимся чувством вины.

Отношение к нему Дика, который в принципе редко выходил из себя, тронули Рики. Можно было не сомневаться, что он еще неоднократно взвесит все «за» и «против», и положиться на его благоразумие почти в любом вопросе. Вот только Рики грызло, что при этом Дик, скорее всего, будет субъективен, а значит, отнесется к нему гораздо лучше, чем он, скорее всего, заслуживает.

О Селене Рики предпочел даже не думать, это было слишком болезненно, особенно на фоне юного Тома, упражняющегося со своей великой палочкой в применении пыточного проклятия на кроликах. На ум сразу пришли слова незабвенной Арабеллы Фигг. «И почему хорошие девчонки часто западают на всякую сволочь?» – говаривала она иногда. И, как бы ни относился Рики к профессору Трелони и ее предсказаниям, все же он был вынужден признать, что в некоторых своих знакомствах Селена действительно рисковала.

В этом смысле неожиданно легко далось воспоминание о том, что Тони Филипс ведь теперь тоже знает, с кем схватился врукопашную в ««Хогвартс» — Экспрессе» на втором курсе. Достаточно смелый для гриффиндорца, Филипс даже не подумает из-за какого-то Волдеморта испугаться и уйти из обожаемой школы. «Так-то, детишки больше не трепещут при упоминании о тебе Лорд», – злорадно заявил Рики.

Однако он не мог сдержать своего любопытства и порой, как завороженный, следил за представленными ему разными этапами жизни Реддла. Пожалуй, никто не владел настолько подробной и целиком достоверной информацией о том, как именно Волдеморт достигал своего мастерства. На основании увиденного можно было спокойно получить звание профессора по защите от темных сил. Впрочем, Рики кстати вспомнил, что, весьма вероятно, его не допустят и на СОВу. «Так и будет, если не найдется достаточно смелого экзаменатора», – не сомневался юноша.

— Вы никогда не думали, что папа с мамой совершили несусветную глупость? – спросил он у миссис Дуглас, позабыв о том, что надо соблюдать осторожность.

Пит и Френк тут же зашикали на него. Но не она.

— Я была в этом абсолютно уверена до того, как с ними познакомилась, и примерно неделю после, – ответила она.

— А мама Лео Нигеллуса считает, что они совершили преступление, – проинформировал ее Рики. – Подвергнуть такому риску своего родного ребенка!

— Но ведь ее ребенок тоже рядом с тобой! – указал Френк.

— Если бы от леди Пат что-то зависело, она б Лео ко мне на пушечный выстрел не подпустила, – Рики закусил губу. – Она считает, должно быть, что я – исчадие ада.

— Где ты слов таких нахватался? – удивился Пит. – У нас дома так вообще не разговаривают.

Миссис Дуглас кивнула. Движение заставило всех обратить на нее внимание.

— Конечно, религиозные люди вряд ли рискнули бы усыновить тебя, Ричард. Они бы испугались за свои бессмертные души, – хохотнула миссис Дуглас. – Твоих родителей отличает иной тип духовности. Им не нужен такой Бог, который бы стоял над ними и стращал карой. Я многому у них научилась.

— Арабелла тоже была такой, – прошептал Пит.

— О, да, наверное, – в голосе миссис Дуглас послышалось, однако, недовольство. – Но я, если помните, старалась не видеться с ней. Она знала меня еще до того, как я пришла в ваш дом прислугой. Раньше мы находились по разные стороны, а потом не захотели водиться. Особенно я, это казалось мне унизительным. В ее глазах я потеряла статус, потеряла лицо место в жизни, и все остальные, наверное, тоже так считают. Не люблю общаться с колдунами, а особенно – с ведьмами. Когда я увидела Матильду Блумсберри, – она невероятно скривила губы, – мне чуть плохо не стало.

— А я думал, Вам не понравилась змея, – Рики поражался тому, насколько был слеп. Ведь всякий раз, когда в доме появлялись посланцы Дамблдора или Министерства магии, она корчила постную мину и под благовидным предлогом держалась от них подальше. А совы, которые прилетали к нему постоянно, пока он жил дома! Не могла же она не замечать их совсем, в самом деле!

— Змея действительно была противная, – не преминул сунуться Френк.

— Сам ты…

— Стоп, – потребовал Пит. – Значит, поэтому Вы старались держаться от них подальше. Даже сказали мне, что разболелась голова. Не хотели прислуживать ведьмам…

— Матильда, чтоб ей пусто было! – явно рассердилась миссис Дуглас. – Мы вместе учились, она немного постарше. А потом наши семьи вместе влипли, ну, сами знаете во что. Я так не хотела ее видеть, а она, Пит, сбежала от твоих канареек и нарочно ко мне привязалась. Так обнаглела, что взялась расспрашивать, что и как я делаю. Я же ее не спрашиваю, как она кофе разносит и бумажки сортирует…

— Она заставляет ей помогать одного бывшего заключенного Азкабана, который ей в карты проигрывается, – решился Рики пролить бальзам на раненное честолюбие экономки.

Но Френк от услышанного определенно разволновался куда больше.

— Так у Вас есть знакомые в Министерстве, которые знают… Я хочу сказать…

— Френк, вовремя молчать ты никогда не умел, – прошипел Рики.

— Я знаю, что ты хочешь сказать! – мрачно кивнула его бабка. – Я это уже слышала от Матильды. Она, кстати, много рассказывала о том, как ей здорово помогает эта девочка, Гвенни, кажется. И очень хотела со мной водиться, вот делать мне нечего! Матильда мне еще заявила: «Теперь у нас статус почти равный». Подразумевалось, что у нее все-таки повыше, я ее чуть поварешкой не треснула. А ведь, в самом деле, было время, когда я хотела работать в Министерстве магии. И гордилась, что муж мой там работает.