Роман межгорья

Эти слова поразили участников совещания. Щапов посмотрел на Мухтарова. Тот внимательно рассматривал свои пальцы, сгибая их, как скрипач, готовящийся к игре.

Молчаливое внимание царило в зале после выступления Храпкова. Даже Синявин и тот молчал.

Исенджан в течение этих нескольких месяцев настолько «изучил» русский язык, что на строительстве все уже забыли о том, сколько надо было раньше приложить усилий, чтобы договориться со старым аксакалом. Он, как представитель от рабочих-узбеков, важно сидел рядом с Преображенским. Теперь уже не осталось и следа от его рабской покорности. Сидя за длинным столом, покрытым красной скатертью, он бесцеремонно употреблял свой нас и временами сплевывал зеленую жвачку прямо себе под ноги. Только бирюзовые четки, с которыми он не расставался, шелестели в его руках, как и в первые дни появления на строительстве.

Саид говорил коротко:

— Я согласен с предложением конфликтной комиссии, сформулированным инженером Преображенским. Мы должны обеспечить семьи погибших. Около миллиона рублей мы выделим из сметы. Все это…

— Тогда голосуйте предложение! — раздались голоса, не давшие Саиду окончить мысль. Но он лишь передохнул и продолжал:

— Все это касается только погибших… А как совещание считает нужным поступить с оставшимися в живых?

— То есть, товарищ Мухтаров? — раздались голоса.

— Ведь мы с вами должны доводить до конца начатое дело! Такое широкое совещание советских людей, которые собственным потом и кровью погибших освятили это строительство, нужное всей нашей стране, нашей социалистической родине, имеет право и должно сказать свое авторитетное слово о судьбе Голодной степи. Умершим — вечная память! Семьи их мы обеспечим. Но партии и правительству, наконец, всему народу мы должны сказать свое слово. Предлагаю выразить наше единодушное решение: продолжать строительство ускоренными темпами! Активизировать рабочих, инженерно-технический персонал, повысить производственные показатели на участках. Доказать нашим врагам, что советские люди не растерялись после этой страшной неудачи, от этой вражеской диверсии.

Он захлебнулся и умолк, вытирая пот рукой.

И случилось удивительное. Молчаливые, нахмуренные, будто и не благосклонно относящиеся к Мухтарову люди поднялись с мест и бурными аплодисментами покрыли его слова. Казалось, они хотели этим не только утешить Мухтарова, но и сурово пригрозить тайным диверсантам, о которых впервые так громко напомнил начальник строительства.

Преображенский, услышав эту бурю аплодисментов, с некоторым опозданием, как пойманный с поличным, поднялся и чуть ли не громче других захлопал в ладоши.

— Товарищи! — крикнул он, прерывая аплодисменты.

И пошел говорить, давать обещания. «Разумеется! Это же так понятно. Мы, строители, считали бы для себя самоубийством оставить такой труд, такую расчищенную дорогу к социализму, к счастливому будущему советского народа…»

Саида-Али Мухтарова даже покоробило от такого неожиданного порыва энтузиазма.

Преображенскому тоже аплодировали. Затем выступали рабочие, председательствующий Храпков, говорил Щапов, за ним Исенджан. Вносились разные предложения, их голосовали.

И вдруг попросил слова один рабочий-узбек. С большим трудом подбирая слова, он предложил:

— Назначить инженера Преображенского начальником строительного отдела. Пока он руководил отделом, не было таких страшных катастроф.

Все в зале умолкли. Люди стали переглядываться. Храпков авторитетно заявил, что этот вопрос не может обсуждаться на данном совещании.

— Так мы предлагаем обсудить его, — перебил Храпкова Исенджан, и его поддержало еще несколько человек.

Щапов в ответ на вопросительный взгляд Храпкова только пожал плечами. Лодыженко подошел поближе к председателю. Но Мухтаров поднял руку, и в зале наступила тишина.

— Это дело сугубо административное. Понятно, такое совещание может высказать свое мнение и по этому поводу. Руководство должно будет учесть этот совет при пересмотре штатов. Но я, начальник строительства, реорганизовывать руководство не собираюсь…

И все же в резолюцию, принятую совещанием, внесли предложение: рекомендовать начальнику строительства вернуть инженера Преображенского на должность своего заместителя.

Даже Щапов, беседуя после совещания с Мухтаровым, не нашел слов, чтобы возразить против такого предложения актива.

Только инженер Преображенский с негодованием и довольно громко выражал свое возмущение решением актива.

— Черт знает что творится! Говоришь им об одном, а выскочит какой-нибудь горячий и бахнет… Предложение называется! На все у них выработались стандарты демократизма. Предложение… — возмущался Преображенский, и его щетинистые усы трепетали.

Даже высокий, с прилизанной прической корреспондент, что стоял здесь же, опершись о дверь, был удивлен искренним гневом Преображенского.

XX

В Голодной степи наступила пора ветров. Умолкли водопады в ущельях. Лето на исходе — время убирать хлопок. Строительство в Голодной степи переживало кризис. Темп работ стал снижаться. С тех пор как обрушилась кампыр-раватская скала, люди не работали с таким воодушевлением, как прежде. Но и по домам они не расходились. На всех четырех участках ежедневно собирались митинги. Чего добивались наиболее рьяные из участников, не знали ни в конторах, ни даже они сами. Кто-то старательно вырабатывал новые требования, потом их забывали и снова выискивали другие, поновее. На каждом участке среди десятников появились незаметные, но ловкие люди. Они приобрели уже славу вожаков, торопились, суетились. В карманах у них торчали заранее приготовленные проекты резолюций.

— Надо бросать работу! — горячились они. — Работу можно найти где угодно. Наши руки пригодятся всюду, но зато не будем мы подпирать своими телами скалу Кампыр-Равата, не будем оставлять своих детей сиротами.

Мухтаров пересмотрел штаты руководства, вернул Преображенского на должность начальника строительного отдела, и тот теперь чаще стал бывать среди рабочих.

При начальнике строительства была создана общественная совещательная организация — совет строительства. Председателем совета был Мухтаров, а его заместителем пленум единогласно избрал врача Храпкова.

Преображенский успевал в течение одного дня побывать на многих участках. Из полученных сверх плана полумиллиона рублей дотации на квартал немедленно закупил четыре новых автомобиля и тем наладил самую тесную связь с прорабами.

— Нельзя так злоупотреблять демократизмом… Вы же инженер, должны переубедить их. Или… или прогоните прочь. Будем тогда знать, что рабочих у нас нет, доложим об этом на совете строительства, запросим от ЦК строителей. Надо же достраивать, — кричал Преображенский в конторе Майли-Сая, и никто не осмелился ему возразить. Все и так было всем ясно.