Роза ветров

Он слил воду с картошки и принялся ловко строгать ее кубиками для жаркого.

– Понимаешь, - продолжал он, - долгое время нам обоим хотелось, чтобы был на свете кто-то, кто бы нас любил. Потом прошло время, и мы уже не требовали так много. Лишь бы самим можно было любить кого-то.

Федор замер на своем месте. Так просто, так обыденно прозвучали для него чужие слова, и таким диким был на самом деле их смысл… “Это несправедливо”, - подумал он. Так нечестно. Одним все достается даром, а другие за доброе слово готовы на что угодно. И к друг другу, небось, потянулись потому, что хотели ощущать чужое к себе участие. Федор попытался вообразить себе их «шефа», человека, на которого братья работали перед тем, как оказаться в кровавом снегу.Кому было жаль потратить на них ампулу новокаина, сказать им слово благодарности. В его воображении тот сидел в кресле, погруженный в полутьму, и только самодовольная улыбка выдавала его.

Когда он возвратился в залу, созывая гостей на обед, там царила умилительная идиллия. Было что-то особенное в том, как смотрелись рядом двое этих людей, еще утром не знавших о существовании друг друга: огромный Жуков и маленькая Ася. Эта последняя все щебетала и щебетала, явственно наслаждаясь тем, сколько всего можно рассказать, чем поделиться с другим человеком. Как раз когда Федор нарисовался на пороге, она копалась в саквояже. Достала оттуда ком мелованной бумаги и развернула – внутри лежали ампулы, но их Ася отложила небрежно в сторонку и разгладила лист. То была афиша.

– Видно, конечно, не очень, - вздохнула она. – Но главное разобрать можно. Я вот хотела сходить послушать этот дуэт, не каждый, все-таки, день Джейн Марпл поет в моем городе… И аккомпаниатор у нее, конечно, знатный.

– Кто?
– заглянул следом за Федором и Нап, которому надоело ждать.

– Мадам.

– Кто?

– Да вы что-о?! – округлила глаза в картинном ужасе девушка. – Вы не знаете?

========== Часть 3 ==========

Они и правда не знали – ни один из них. Ася, ощутив себя королевой бала и гвоздем программы, заерзала на диване. Ее просто распирало от желания поделиться со всеми своими знаниями.

– Быть в нашем городе и не послушать Мадам!.. – шепотом возмутилась она. – Да это все равно, что в Лувре не посмотреть «Кружевницу» Вермеера или «Пленника» Микеланджело!

– Или Джоконду.

– Ну, Мадам все-таки не Карло Паганини, - вынуждена была признать Ася. – Но это мастер своего дела!

– Кто это – Мадам? – наконец не выдержал Наполеон. Они с братом теперь сидели по обе стороны от Аси, и между ними она почти терялась. Впрочем, ей нравилось соседство этих двоих, Федор видел.

– Ну, - вздохнула она, - Хоть о Кесаре-то вы слышали?

Федор кивнул неуверенно, прочие снова покачали головами.

– Ох. Это один из самых известных меценатов по эту сторону океана. Был наследником немаленького состояния, их семья издавна торговала музыкальными инструментами, на них работали знаменитые мастера – чьи имена вам все равно ничего не скажут, обычно люди знают только Страдивари… И конечно, у них были свои секреты изготовления. Ну, а Кесарь…

– Что это за имя такое – Кесарь?

– Это не имя. В нашей среде принято то ли самому брать псевдонимы, то ли получать прозвища от коллег. И Кесарем он стал после первой оперы, что прошла под его патронированием в Ла Контене. Это театр такой - разумеется, не Ла Скала, но весьма, весьма впечатляющий. На премьере ведущий баритон вел строку, со словами «и им великодушный кесарь-император возвращает их презренную жизнь» - и делал все время жест в сторону ложи мецената – намекал, должно быть, что оперу смогли дать только благодаря кое-чьей помощи…

– О.

– Ну да. А потом, лет двенадцать назад, что ли, он встретил Мадам. Потерял голову, сделал предложение, их свадьба наделала много шуму…

Федор кивнул. Уж это-то он мог понять. Эдакий мезальянс… Небось, Кесарева родня с ума сходила, ночей не спала.

– Они прекрасно сотрудничали, у Кесаря были знания о том, как вести дела снаружи, а у его Мадам – как все обстоит внутри. Идиллия закончилась года два назад: во время переговоров о гастролях в нашей стране Кесарь скоропостижно скончался.

– А что с ним приключилось?

– Аневризма, кажется. Он никому не говорил, да и сам старался не думать. Газеты потом раструбили, конечно.

– А Мадам?

– Кесарь хотел, чтобы его детище выступало на этой земле. Мадам чтит его волю. Ежегодное турне памяти покойного, и все такое. Ну, вы понимаете…

Они кивнули. Они и правда понимали.

– Жалко парня, - подытожил Жуков. – Деловой был, небось.

Ася вскинула на него прозрачные небесно-голубые глаза сиротки Марыси, и этот халк, богатырь каких поискать, человек-гора – дрогнул.

– Я боюсь идти назад вечером! – окончательно добила его Ася, и Жуков кивнул. Было ясно, что одну он ее никуда не отпустит. Федор посмотрел на Бонапарта, но тот так и продолжал задумчиво разглядывать ковер под ногами.

– Двенадцать лет, - протянул он. – Ты представляешь, Жук, целых двенадцать лет… Кто-то кого-то любит. Я бы…

Он тряхнул головой и оборвал себя. Федору вдруг вспомнилось, как начиналось их знакомство. Какое неверие, изумление вызывало у рыжего все, что делал хозяин дома. Предложение спать не на полу. Еда. Обезболивающее. Вероятно, «шеф» держал их в уж совсем черном теле, раз такие простые вещи обоим в диковинку. Да и потом – оба братца люди не робкого десятка… Наверное, самое страшное в том, что это зверство было добровольным. Они сами согласились принимать участие в этом жестоком балагане, только бы платили. И сами не заметили, как привыкли считать себя кем-то, кому положено спать у двери, в лучшем случае – на коврике…

А потом он еще вспомнил, что братья говорили ему о книгах. И понял, что на концерт они пойдут все вместе.

***********

Компания их выглядела презабавно: невысокий невзрачный он, Федор, маленькая феечка-Ася, здоровяк Жуков, хромающий между ними, и его рыжий братец. Наверное, неправильным было отправляться на культурное мероприятие в потрепанной военной униформе, но ничего другого в наличии все равно не имелось. Впрочем, как вскоре выяснилось, туда в чем только не шли. Театр, как с неудовольствием отметил Федор про себя, перестал быть выходом в свет. Его работники радовались зрителям как таковым, и уже было не до подробностей, как те выглядят… Лишь бы пришли.

Хватало и билетов – оказалось, хитрая Ася еще на неделе собирала «команду», однако к концу семидневки из всех желающих оставалась она одна. Обидно было, что совсем немного людей интересуются искусством, однако Ася заверила, что тут дело еще и в том, что исполнителей в их широтах худо знают.

А еще Федор исподволь поглядывал на своих новых знакомых. Они приглядывались и прислушивались ко всему вокруг, словно дикие звери. Старались запомнить, вобрать в себя, оставить в себе какую-то часть всего происходящего. Он подумал, что Асю им сам бог послал – он бы, наверное, до театра не додумался.