Рубиновый лес. Дилогия

– Эй, а мне оставить?! – возмутилась Мелихор, только вернувшаяся из купален после меня.

От её распаренной кожи исходил аромат дымных благовоний. Прямая чёлка и пепельные волосы вились на кончиках, и вся она наконец-то блистала свежестью и белизной. Даже одежда, одолженная Ясу, похожая на традиционную одежду Сердца, – туника из ткани полупрозрачной, как стрекозиные крылья, с оголёнными бёдрами и плечами, – пришлась ей впору. На мне сей наряд смотрелся бы просто нелепо и висел мешком, поэтому я попросила самое закрытое и скромное из того, что было в сундуке Ясу, – голубое платье-гандура, расшитое перламутром, какие носили в Амрите незамужние женщины, и обычные штаны под ним. Местная одежда, широкая и свободная, отлично пропускала воздух в жару и вдобавок оказалась невероятно удобной, как и деревянные сандалии, на которые я сменила стоптанные башмаки из кожи. Жаль, что такая обувь была совершенно непригодна для Дейрдре, где рыхлая и вязкая почва даже летом быстро затопит тебя по лодыжку.

Кочевник замычал с набитым ртом, когда Мелихор нагло отняла у него последнюю баранью корейку и плюхнулась на бархатные подушки. Он сам одежду так и не сменил, вдобавок от купален тоже отказался. Только позволил лекарке Ясу перевязать себя да умылся в принесённой кадке и побрился топором, благодаря чему уже стал выглядеть чуточку лучше. Только почему-то свой раскрас медвежий не нанёс: лицо осталось чистым, по-юношески округлым, с мягкими и нежными чертами. Они совершенно не сочетались с его низким голосом и бугристыми мышцами, из-за чего Мелихор пялилась на него минут пять, пока не привыкла. Расставание с Тесеей явно наложило на него отпечаток: даже ел Кочевник не с аппетитом, как обычно, облизывая пальцы и громко чавкая, а просто глотал мясо, не жуя, лишь бы поскорее восстановиться. Будто хоронил кого-то, а не трапезничал в ярловом замке.

– Вещий стриж доберётся до Столицы через четыре дня. В послании я указала, что вы в полном здравии и скоро прибудете в Столицу, но не стала уточнять, где именно вы находитесь, – сообщила Ясу, когда Мелихор с Кочевником успокоились и перестали делить еду. – Не хотелось бы, чтобы его перехватили по пути фергусовцы или немайнцы.

Вещими стрижами в Ши называли почтовых птиц, и то действительно были самые обычные стрижи размером с детский кулачок, а не вороны, коих использовали во всём остальном Круге. Ясу снисходительно объяснила мне, что стрижи – самые быстрые и выносливые птицы, способные преодолеть за сутки десятки лиг. Только им и было по силам перелететь через Золотую Пустошь.

– Разве стриж будет лететь через Фергус или Немайн? – нахмурилась я, отставляя чашу с недопитым чаем в сторону и поправляя платье, вырез которого спадал с ключиц и обнажал крестообразный шрам под ними. Иногда я замечала, что взгляд Ясу туда невольно падает. Каждый раз её глаза удивлённо расширялись. На её теле тоже было полно шрамов, но, похоже, ни один из них не располагался прямо на сердце, как у меня.

– Нет, Стрижи летают через Змеиный залив и Медб, – ответила она. – Но сейчас их войска повсюду. Лишняя осторожность не помешает.

– Что значит «повсюду»?

Корона из агатов, таких же чёрных, как глаза и волосы Ясу, отразила удивление на её лице.

– Вы не знаете, госпожа? Два месяца назад, когда вы покинули Столицу… – начала Ясу, и после этих слов я перестала слышать что-либо.

Два месяца. Столько времени прошло в реальном мире, пока в сиде минуло лишь два дня. Столько времени мой туат Дейрдре жил без королевы… и проигрывал в войне. Ясу рассказала обо всех людских делах, что мы пропустили, занятые делами божеств: о том, как мой советник Мидир всё-таки сдал немайнцам крепость Брикту и был вынужден отступить в Дейрдре, раненный в живот стрелой; как Увядание поразило Найси до той степени, что они сами сдались врагам, едва те подступили к их границам, и теперь пшеничные поля полыхали пламенем в придачу к гнили; как Талиесин отказался выступать Дейрдре на помощь, разорвав наш союз тоже, и как Медб последовал его примеру. Всё это произошло за считаные недели, но ещё долго не укладывалось у меня в голове.

Смерть за смертью, поражение за поражением – вот как теперь можно было описать историю моего правления. Она не будет воспета в балладах, как история Дейрдре, и записана в свитках. О ней никто не вспомнит, если я немедленно не вернусь в Столицу и всё не исправлю.

«У тебя есть время, – напомнила я себе, слушая доклад Ясу сквозь шум крови, стучащей в висках, от которого кружилась голова. – Селен пленён. Ты успеешь разобраться и с ульями на востоке, и с осами на западе. Как учил Мидир. Ты всё ещё королева Круга… Даже если он уменьшился в девять раз. Ты всё вернёшь. Отберёшь у них всё обратно. И даже больше! По-другому быть не может. Помни, кто ты. Не забывай. Не давай отчаянию поглотить тебя».

– Как это возможно? – спросил Солярис, вырвав меня из мыслей.

Он сидел рядом на отрезе шёлка, и его колено, отведённое в сторону в той же странной позе, в которой сидела Ясу, касалось моего. От крови Сол давно отмылся, но от синяков – ещё нет. Было тяжело смотреть на фиолетовые кольца под его челюстью и отпечатки в форме кулаков на фарфоровом животе, обнажённом вырезом рубахи, которая не имела ни шнурков, ни пуговиц и носилась местными мужчинами нараспашку. После ореховых лакомств и чая Сол порядком оживился и даже подобрел: разрешил Мелихор расчесать ему волосы, благодаря чему те наконец-то лежали с пробором, как положено, открывая выбритые виски и затылок.

– Как возможно то, что мы проигрываем? – повторил Солярис, со звоном отставляя свой чай на блюдце, и я удивилась тому, что его больше возмутило, как плохи наши дела, нежели то, сколько времени мы потеряли в сиде. – Как могли Немайн с Фергусом разбить альянс Дейрдре сразу на нескольких фронтах? Я лично знаком с Мидиром, советником драгоценной госпожи. Он воин удалый, каких поискать, во всём Круге не найти полководца умнее и упорнее. Это ведь именно Мидир возглавлял осаду Амрита, пока Оникс продвигался в глубь Ши, и разрушил одиннадцать из его башен, которые десять лет пришлось возводить заново. – Ясу поджала губы, но перебивать не стала. То, что было хвалой Мидиру, ей и её туату было позором, пощёчиной прошлого. Однако Солярис всегда говорил то, что думал, без утайки и прелюдий. Возможно, большая часть вины за то, что Сола не любили в Столице, лежала именно на этой черте его нрава, нежели на его драконьей сути. – Конечно, в природе людей стареть, терять память, скорость и выносливость… Но не силу духа. Я не верю, что Мидира, даже раненого, можно было заставить отдать Брикту после того, как он сам же её отвоевал. И в то, что мы проигрываем из-за золотых копий Фергуса и буйного нрава Немайна, не верю тоже.

– Сейд. – Ясу резко сошла на шёпот, словно боялась, что кто-то услышит её. О вёльвах во всех туатах Круга, кроме Дейрдре, говорили или с пренебрежением, или с опаской. Именно поэтому на мой дом, практически логово вёльв, никогда и не нападали. Но всему рано или поздно приходит конец. – Вот как Мидир потерпел поражение у Брикты и почему мы всё проигрываем. От хирдманов Дайре, выступивших на юг, ничего не осталось уже к началу месяца зноя. Я была там. Я собственными глазами видела, как их стало тошнить кровью и внутренностями. Мне пришлось приказать своим людям отступить, чтобы не потерять ещё и их.

– Но в Немайне не живут вёльвы, до завоеваний отца их там казнили целыми селениями. В Фергусе тоже сейда страшатся, – сказала я, вспоминая, как однажды посланец оттуда опрокинул на себя поднос с шипящим маслом, когда Виланда, прошлая королевская вёльва, всего-навсего попыталась подать ему щипцы для мяса. – Никто из них не стал бы прибегать к помощи вёльв, тем более в таких масштабах…

– Меняется каждый, кто доживает до следующего утра. Так Хазар, один из моих любимых братьев, говорит. Даже целый народ может пойти против своих старых убеждений, если уверит, будто это его спасёт, – пожала плечами Ясу и поднесла ко рту чашу. Ей пришлось столько всего поведать нам, что это был первый глоток чая, который она сделала за всё время. Он успел остыть и покрыться молочной плёнкой, но Ясу всё равно осушила чашу до дна.

– А ни-х-кто кроме Фегхгуса и Нехмайна не мох вмешаться? – спросила Мелихор, жуя виноград вместе с косточками, из-за чего я не сразу смогла разобрать, что она говорит. Но затем Солярис посмотрел на меня долго и выразительно, и следующий вопрос, адресованный Ясу, вырвался сам:

– Какова официальная позиция Керидвена? Он всё так же не участвует в войне? – Ясу кивнула, подтверждая наши общие подозрения, и вспомнила осторожно:

– Их воинов ни в одной армии не видно, но вот женщин… Некоторых женщин я помню. Без оружия и знамён, но в волчьих мехах и с чёрной краской на лицах…