Русалки. В глубине
Шрифт:
— Я знаю ваш язык, — сообщила вдруг Валентина.
Прежде чем русалка успела хоть что-нибудь сказать, послышались быстрые шаги и в комнату буквально влетел Светин отец:
— Как хорошо… — начал было он, но запнулся на середине фразы, заметив законную супругу: — Валя?!
Елена Валерьевна
Глядя на воссоединение семьи, Лена поймала себя на том, что завидует. Да, у неё был отец, недавно вышедшая из отката мать, брат, отношения с которым немного наладились, были племянники и Света, но это все было немного не то. В этот момент она задумалась, не дать второй шанс Теренсу? Или поддержать такие робкие, осторожные, не вязавшиеся ни с
От этих довольно странных для нее мыслей русалку отвлек весьма актуальный вопрос Валентины:
— А где Света? Неужели ещё спит?
Зная Свету, да и просто учитывая последствия смены поясов, подобное, конечно, было вполне возможно, но почему-то русалке в это верилось слабо. А если не спала, то наверняка бы уже спустилась на шум, устроенный родителями. Не спеша переходить на магическое зрение, Лена подняла взгляд на Валерия и ещё прежде, чем он ответил, поняла, что ответ ей не понравится. Так собственно и оказалось.
Реакция Валентины была вполне предсказуемой. Подождав, когда подруга хотя бы на секунду замолчит (применять магию к дочери настоятеля она опасалась), поисковик попросила:
— Валя, успокойся! Я знаю, где она.
— И где же?!
— Отправилась выяснять отношения, — вздохнула Светина крестная. — Упрямый ребенок! — Сотворила какое-то заклятье и осведомилась у появившегося дворецкого: — Господин Асавен и госпожа Эржебет тоже покинули особняк?
— Да.
— Вместе со Светой или после неё?
— Сразу после.
Благодарно кивнув, потомственная русалка отпустила слугу и повернулась к друзьям:
— С ними она в безопасности.
— С кем с ними? Что вообще происходит? — вопросы заданные Валей были вполне закономерны, но Боже, как же Лене не хотелось просвещать подругу относительно нового статуса Светы.
Помощь пришла оттуда, откуда поисковик совсем её не ожидала:
— Лен, она же к этому своему жениху сбежала, я прав? — ткнул пальцем в небо и попал в точку Валерий.
— Какому ещё жениху? Она же несовершеннолетняя! — возмутилась дочь настоятеля. И требовательно уставилась на неё: — Лена?!
— Я вот это же Свете сказал, — себе под нос пробормотал Светин отец. И, видя, что крестная дочери не спешит по какой-то причине рассказывать Вале правду, сообщил уже жене: — Как мне объяснила Света, она помолвлена с каким-то Лордом. Причем, уже почти год как. Там мутная история, да ещё и с примесью политики.
— Ллордом? — Валя побледнела. — Подводноветренником?!
— Кажется.
Отойдя к окну и не глядя на подругу, в отличие от мужа знакомую с ключевыми фигурами магического мира, Елена Валерьевна на одном дыхании выдала:
— Валя, ваша дочь помолвлена с Анхелем Энрике Агиларом, Третьим Лордом Подводного ветра. — По тому, как вытянулось лицо подруги, потомственная поняла, что о том, кто это, та вполне осведомлена. — Милостью Храма, благодаря нашему и твоего отца недосмотру, а также своему невероятному «везению» в конце апреля она собственноручно и при свидетелях подписала бумаги. — И, решив, покончить наконец с тайнами, добила: — А в конце августа признана полноправной наследницей рода Антарио, О’гайно и Лайон. Со всеми вытекающими последствиями, правом наследовать Марианский и статусом наследницы первой очереди, следующей в линии наследования после Илины.
Последнее стало шоком не только для Вали, но и для Валеры, хотя казалось бы родственники уже должны были донести до него эту мысль. Собственно для Лены, когда Илина ей об этом сказала, это тоже было шоком. Но многое стало понятнее. Мотивы Лордов Подводного ветра как минимум.
Света
Покрутившись перед зеркалом и удостоверившись, что выгляжу достаточно прилично, я уверенным шагом покинула свою спальню в резиденции Лордов Подводного ветра. Быстро преодолела знакомый коридор,
где гуляли вечные сквозняки, сбежала вниз по лестнице, привычно перескочив скрипучую третью сверху ступеньку.И приняла предложенную руку Первого Лорда:
— Поговорим?
— Поговорим, — согласилась я, выдерживая его взгляд.
Освейн довольно усмехнулся, но ничего не сказал.
Для разговора он выбрал вопреки ожиданиям не собственные комнаты, а столовую. Надо сказать, здесь стало ощутимо чище. По сравнению с моим первым визитом, обеденная зала едва ли не сияла.
— Анхель выделил финансы или слуг? — предположила я.
— Второе.
Почему я не удивлена? Все-таки жених мой — экономист не только в привычном смысле, но и от слова «экономия». Впрочем, скупость — отличительная черта подводноветренников. А рабский труд не оплачивается.
— Но ты ведь не это хотела обсудить? — прозорливо предположил мужчина. Кивнула. — Я слушаю.
— Ты слышал про покушение на Андре? — сжав лежавшие на коленях руки в кулаки, чтобы не дрожали, спросила я. И, не видя какой-либо реакции, пояснила: — Моего троюродного брата. Того самого, которого ко мне приворожили.
— Серелья! — позвал Освейн.
Возникший словно из воздуха нереид положил перед коллегой и начальством в одном лице тонкую папку и исчез. У Четвертого Лорда, занимавшегося разведкой, дел всегда хватало. Целитель быстро пролистал бумаги, исписанные каллиграфическим почерком (кажется кого-то из секретарей, потому что почерк самого Серельи оставлял желать лучшего, а учитывая, что писал нереид карандашом, да ещё каким-то особенным, читать его каракули были той ещё пыткой). Я молча ждала.
— Эржебет пишет, что ты тяжело это приняла, — заметил мужчина, все с той же каменной миной закрыв папку. Не видя смысла отрицать, я кивнула. А полулесной продолжил: — Русалки так ничего толком и не нашли. Но Проклятье… Заставляет задуматься.
Устав ходить вокруг да около, я спросила прямо:
— Освейн, скажи честно, вы имеете к этому отношение?
— Нет, — уверенно ответил он. Я шумно выдохнула. — Но ты же понимаешь, что иного ответа ты бы от меня и не услышала?
— Понимаю. Но это не мешает надеяться на откровенность, — поделилась я. И пока мой наставник по политологии не успел меня отчитать за излишнюю доверчивость, пояснила свою мысль: — Я ведь связана Договором. Я все равно не смогу никому проболтаться.
— Проболтаться да. Но твое отношение это изменило бы необратимо. Скажешь, не так? — Я нехотя кивнула. — Вот именно. Но тебе все же стоит меньше надеяться. Откровенность — достаточно опасная штука. Никогда не знаешь, где потом могут всплыть твои откровения. Но это я так, к слову, — поспешили успокоить меня. — А вообще по ситуации, — тут мужчина сотворил тихушку, — ты ведь понимаешь, что нам это ни к чему, — он не спрашивал, утверждал. — В политике твой мальчишка ещё меньшая фигура, чем ты сама. Да, из хорошей семьи и с далекой, но, признаем честно, куда более далекой, чем у тебя перспективой унаследовать Марианский, вдобавок, никак ещё себя не проявивший. Пытаться убрать его из-за смутной перспективы того, что его могут предпочесть тебе в качестве градоправителя, когда Владимир Антарио оставит свое кресло? Глупо и недальновидно. Из-за его отношения к тебе? Бред. Мало ли кто о ком вздыхает. Так зачем нам тратить лишние ресурсы? Тем более учитывая, что градоправитель и его семейство так это не оставят. Найди они виновника, они его растерзают, так ведь? — Я согласно кивнула. — Ну и зачем, ради чего нам подставляться? Нет, Света, чтобы так рисковать, надо иметь серьезную причину. Очень серьезную. И я бы скорее предположил, что кому-то нужно было пошатнуть авторитет Владимира Антарио или даже что Проклятие вообще было направлено на него. Это было бы по крайней мере оправдано. Потому что твой мальчишка — всего лишь нестабилизировавшийся тритончик, не стоящий таких рисков как сложности с градоправителем Марианского и Советом Старших.