Русская фольклорная демонология
Шрифт:
В одной из быличек, чтобы прекратить хождение мужа-покойника, старуха бросает в дверь камень или комок земли так, «чтобы он рассыпался на песок» [1683] . Людей, к которым является покойник, или избу, в которой они живут, следует обсыпать маком, который пролежал три года [1684] . Для прекращения посмертного хождения в могилу вбивали осиновый кол [1685] . Колом также могли протыкать тело покойника: спину [1686] или ноги [1687] .
1683
Власова. 2015. С. 605.
1684
Черных. 2004. С. 90.
1685
Зиновьев. 1987. С. 268.
1686
Власова. 2015. С. 619.
1687
Созонович. 1893. С. 251.
На могиле. Картина Владислава Россовского.
Национальный
Баба одна утонула, в поле ее закопали. Дак, говорят, по ночам видели ее, пахала [1688] она каждую ночь. Дак вырыли эту бабу и закопали на горке и осиновый кол вбили, чтоб не ходила. Осина проклята Господом, на ней Иуда повесился [1689] .
1688
Пахать — многозначное в русских диалектах слово. Судя по контексту, покойница либо трепала (сушила, мяла и т. п.) лен (типичная женская работа на селе, возможно, незавершенное дело, которое умершая стремится закончить), либо обметала собственную могилу (на Русском Севере обметание ветками могилы — часть поминального обряда) (СРНГ 20. С. 287–289).
1689
Черепанова. 1996. С. 104.
Иногда, чтобы прекратить посмертное хождение, обращались к специалисту: «от за двадцать километров отсюда есть одна бабка. Она токо может отговорить [прекратить визиты покойника — В. Р.]» [1690] . Дать дельный совет, как избавиться от покойника, могли «баба-ворожейка» [1691] , соседка [1692] , старуха [1693] , незнакомый старик, попросившийся переночевать [1694] . В некоторых текстах от покойника спасает Николай Чудотворец — персонаж народных легенд о святых.
1690
Власова. 2015. С. 610.
1691
РК III. С. 512–513.
1692
Зиновьев. 1987. С. 275.
1693
Черных. 2004. С. 84.
1694
Зиновьев. 1987. С. 272.
Один мужик помер, у женки лежит на лавке. А он ночью с лавки встал, все грызет. Она всех святых собрала, Николая Угодника. Он [Николай Угодник — В. Р.] и стучится, она открыла, он зашел, она за него прячется.
— Не бойся, — говорит.
Как тросточкой махнул, сказал:
— Ложись, окаянный, на свое место!
Тот и лег. Она:
— Ночуй, старичок.
— Не могу, на море судно тонет, надо спасать.
И ушел [1695] .
1695
Иванова. МП. 50.
В сибирской быличке женщина после встречи с покойником лечится у старухи заговорами [1696] . В рассказе из Архангельской области человек пугается удавленницы, заболевает, и во время болезни ему является покойница. По совету соседа больной обращается к бабке, она поит его заговоренной водой, и наваждение проходит — «отговорила, верно» [1697] .
Особое значение имеет церковное «заклятье», «запечатывание могилы». Традиционно «запечатывание покойника» ассоциируется с фрагментом церковного погребального устава [1698] , когда священник на кладбище сыплет на грудь покойнику землю со словами: «Господня земля и исполнение ея, вселенная, все живущие на ней». После этого гроб закрывают и опускают в могилу [1699] . «Запечатывание могилы» — «стандартный» ритуал, входящий в сценарий обычных православных похорон. В то же время оно имеет особое значение для предотвращения и прекращения хождения покойника: «и она [покойница — В. Р.] все время ходила, пока теща не отслужила панихиду в церкви, а батюшка дал заклятье и запечатал могилу» [1700] , «позвали батюшку, заклятье сделали, кол осиновый [в ходячего покойника — В. Р.] воткнули, в груди вбили и закопали» [1701] , «нынче уж и слуху нет, чтобы покойник домой приходил. Нынче уж всякий попок умеет покойника заклясть, когда на него землю бросает» [1702] .
1696
Зиновьев. 1987. С. 275.
1697
Иванова. 1995. С. 51.
1698
Понимание смысла и конкретной формы «запечатывания» в фольклорных традициях может трактоваться по-разному, «запечатывание» может ассоциироваться с разными эпизодами погребального обряда и т. п. Разумеется, с точки зрения официальной церкви действия священника не преследуют цель предотвращения посмертного «хождения». О запечатывании («заклятии») покойников см. также главу о русалках.
1699
НДП 2. С. 390.
1700
Власова. 2015. С. 605.
1701
НДП 2. С. 314.
1702
Семенова. 1898. С. 234.
Как уже упоминалось в главе о русалках , «заклятие земли», после которого покойники перестали ходить, может относиться и к мифологическому прошлому: «после того, как Христос по земле прошел — еретикам ход усекло, вся нечисть разбежалась. <…> Еретики не стали ходить, когда Господь [землю — В. Р.] заклел» [1703] .
Иногда вредоносный мертвец в разговоре с человеком подсказывал способ собственного уничтожения: «осиновым колом три раза буде на испашку [наотмашь — В. Р.] успеешь ударить — убьешь» [1704] , «вот если бы кто набрал костер осиновых дров во сто возов да сжег меня на этом костре, так, может, и сладил бы со мною!» [1705] , «в этаком-то месте стоит сухая груша; коли соберутся семеро да выдернут ее с корнем — под ней провал окажется; после надо вырыть мой гроб да бросить в тот провал и посадить опять грушу; ну, внучек, тогда полно мне ходить!» [1706] , «меня не могли увезти в село, потому что лошади не могут меня везти; а надо бы привязать петуха и собаку, они увезут. А хоронить меня надо: стоит береза у нас в поле; ее выкопать, и там дыра будет сквозь землю; туда меня и бросить…» [1707] . В пинежской быличке умирающий колдун велит после его кончины не кадить ладаном и вынести мертвое тело из избы через южное окошко. После смерти колдуна его приятель не соблюдает полученных инструкций, мертвец встает и преследует его [1708] .
1703
Власова. 2015.
С. 619–620.1704
Перетц. 1894. С. 18.
1705
Афанасьев 3. С. 115.
1706
Афанасьев 3. С. 117.
1707
Власова. 2015. С. 617.
1708
Сказки. 2018. С. 314–315.
Один из способов пресечь посмертное хождение — напомнить покойнику о его статусе, о существующей границе между миром живых и миром мертвых. Чтобы четко обозначить эту границу, используют «формулу невозможного» — прием, который уже обсуждался на страницах этой книги, когда речь шла об огненном змее-любовнике (персонаже, тесно связанном с мифологией смерти). В новгородской быличке женщина, следуя совету ночующего в доме старичка, инсценирует венчание дочери с сыном. Явившийся покойник-муж говорит: «Где это видано, где это слыхано, чтоб брат на сестре женился?» Старичок ему отвечает: «Где это видано, где это слыхано, чтобы мертвый ходил?!» [1709] . Более простой вариант «формулы невозможного» — сказать покойнику: «Ты ко мне не приходи завтра, приходи вчера» [1710] .
1709
Черепанова. 1996. С. 24.
1710
Мороз, Петров. 2016. С. 119.
Для того чтобы спастись от ходячего мертвеца, тянули время до утра — с пением петуха он упадет замертво или будет вынужден вернуться в гроб. В рассказе из Архангельской губернии жена оттягивает момент, когда ей предстоит лечь рядом с мужем-мертвяком: «А она все избу прибирает, и пашет [подметает — В. Р.], и моет, и Богу все молитця. Ждет, когда петухи запоют» [1711] .
1711
Власова. 2015. С. 618.
Глава 9. Колдун и ведьма
Колдуны и ведьмы (ведьмаки, бабки, шептухи, вештицы и т. п.) — специфические персонажи, объединяющие в себе черты демона и реального человека. С одной стороны, в мифологических рассказах они часто описываются как потусторонние, нечеловеческие существа: приняв вид жуткой свиньи или огненного колеса, преследуют темной ночью путника; в облике черной кошки норовят проникнуть в дом; пожирают плод, извлеченный из утробы матери, и т. д. С другой стороны, ведьмой или колдуном может быть назван конкретный сосед или родственник, специалист (пастух, мельник, кузнец и т. п.) или этнический чужак, которого подозревают в том, что он обладает особым «знатьём», занимается магией (чаще вредоносной, но иногда и полезной для других людей) и входит в сношения с нечистой силой. Для самих носителей традиции между этими двумя аспектами зачастую нет непреодолимой границы; в то же время для исследователя разница весьма существенна. Если о ведьме-демонице мы можем судить в первую очередь на основании сюжетов, мотивов и образов мифологических рассказов, то поведение конкретной женщины, имеющей в деревне репутацию ведьмы, в большей степени доступно непосредственному этнографическому наблюдению и «объективной» оценке.
В связи со спецификой данной книги мы будем рассматривать ведьм и колдунов в первую очередь как полудемонических персонажей мифологических рассказов. Социальные, экономические, политические аспекты колдовства, которые вскрываются в ходе специально организованного исследования [1712] , будут затронуты лишь отчасти.
В ряде локальных традиций (Орловская [1713] , Нижегородская [1714] , Тульская [1715] , Калужская [1716] губернии) колдуны и ведьмы делятся на тех, кто обладает колдовскими способностями от рождения («самородки» [1717] , «рожаки» [1718] , «природные» [1719] , «врожденные» [1720] , «ведьмяки» [1721] ), и тех, кто научился колдовать самостоятельно («ученые» [1722] , «вольные» [1723] ).
1712
Функционирование «колдовского дискурса» не как исключительно мифологической «идеи», а как социокультурного механизма блестяще раскрывается в книге О. Б. Христофоровой «Колдуны и жертвы. Антропология колдовства в современной России» (Христофорова. 2011).
1713
Иванов. 1900. С. 94–95.
1714
Никитина. 2022. С. 181.
1715
Колчин. 1899. С. 35.
1716
РК III. С. 131.
1717
Иванов. 1900. С. 95.
1718
Никитина. 2022. С. 182.
1719
Колчин. 1899. С. 35.
1720
РК III. С. 131.
1721
Юшин. 1901. С. 156.
1722
Колчин. 1899. С. 35.
1723
РК III. С. 132.
Считалось, что колдуном-«самородком» оказывается ребенок, родившийся от «третьего поколения внебрачных» [1724] или от женщины и дьявола, дитя, проклятое матерью в утробе [1725] ; ведьмой может стать десятая или тринадцатая дочь в семье [1726] . Некоторые «природные» колдуны имели большую силу и демонические признаки (маленький хвостик [1727] , два ряда зубов во рту [1728] ).
1724
Райан. 2006. С. 120–121.
1725
Никитина. 2022. С. 181–182.
1726
Райан. 2006. С. 120–121.
1727
Иванов. 1900. С. 95.
1728
Райан. 2006. С. 120.