Саботаж на реке

Пенни бросила взгляд на сторожа.

– Мой отец нашел вам эту работу, мистер Оук. Вы выкажете себя неблагодарным, если уйдете, кроме того, у вас опять возникнут проблемы.

– У человека есть право поступать так, как он считает нужным!

– Не всегда, - возразила Пенни.
– На реке действуют диверсанты, и ваша обязанность - сообщить полиции все, что вам известно.

– Я уже сказал вам, что никого не видел! Они напали на меня сзади.

– Даже если и так, вы все равно должны сообщить об этом в полицию. И в любом случае оставаться здесь, пока ситуация не разрешится...

– Пенни!
– прервала ее Луиза.

– Лодка!

Они услышали мерный голос двигателя, но какое-то время туман скрывал приближающийся корабль. Затем показалась прекрасная яхта с развевающимся вымпелом.

– Это Элоиза III!
– воскликнула Пенни, узнав судно коммодора Филлипса из Riverview Marine Club.

Девушки, размахивая руками и крича, попытались привлечь внимание рулевого. К их облегчению, яхта изменила курс и снизила скорость.

– Эй, на палубе!
– крикнула Пенни, складывая ладони рупором.

– Есть на палубе!
– донесся крик коммодора Филлипса.
– Что случилось? Баржу сорвало со швартовов?

Пенни подтвердила и попросила разрешения спуститься на борт яхты. Она не была в этом уверена, но полагала, что на Элоизе III имеется радиотелефон, по которому можно было бы сообщить в береговую охрану о дрейфующей барже.

Оставив Карла Оука, девушки перебрались на палубу яхты. Коммодор Филлипс подтвердил, что на судне действительно имеется радиотелефонная аппаратура.

– Идемте со мной, - сказал он и повел девушек в радиорубку.

Коммодор сел рядом с передатчиком и надел наушники. Включив питание, настроился на длину волны станции береговой охраны. Девушки стояли рядом с ним, пока он разговаривал по радиотелефону, сообщая береговой охране о дрейфующей барже и ее местоположении. Сообщение, как он объяснил Пенни и Луизе, будет принято в закодированном виде, а затем автоматически преобразовано в понятный английский с помощью электрического устройства.

– Что вы имеете в виду?
– озадаченно спросила Луиза.

– Почти все разговоры между кораблем и берегом с помощью радиотелефона осуществляются именно таким образом, - объяснил коммодор.
– В противном случае их можно было бы перехватить с помощью подслушивающих устройств и получить доступ к важным сведениям, не предназначенным для посторонних лиц.

– Но ведь мы же говорим по телефону на обычном английском, - сказал Луиза, все еще не понимая.

– Шифратор речи - это электрический прибор, который изменяет определенным образом частоту произносимых речевых звуков, - продолжил объяснения коммодор.
– Слова будут неразборчивы для постороннего слушателя, а на станции имеется дешифратор. Например, если я произнесу в телефон: "Mary had a little lamb" (у Мэри была маленькая овечка), подслушивающий услышит что-нибудь вроде "Noyil hob e ylippey ylond". Однако тому, для кого мое сообщение предназначено, оно будет дешифровано и восстановлено в первоначальный вид.

– Хотела бы я, чтобы у меня дома телефон работал точно таким же образом!
– рассмеялась Пенни.
– Тогда у некоторых соседей появится головная боль!

Узнав, что корабль береговой охраны немедленно отправляется к ним, девушки почувствовали облегчение. Поскольку коммодор Филлипс сказал, что останется здесь со своей яхтой до тех пор, пока тот не прибудет, они решили вернуться на берег. Отойдя подальше от баржи, они подняли парус и направились к своему причалу.

– Надеюсь, береговая охрана проведет с Карлом Оуком разъяснительную беседу, - заметила Пенни, оборачиваясь, чтобы взглянуть на медленно дрейфующую баржу.
– Его совершенно не волновало, что могло случиться с другими судами!

– Он мне никогда не нравился, - с чувством сказал Луиза.
– Он все время жалуется. Это его вина в том, что баржа оказалась посреди реки?

– Он считает, что нет. Он говорит, что находился в рубке, когда на него напали три человека. Думаю, он отнесся к своим обязанностям спустя рукава.

– От Карла Оука этого вполне можно ожидать!

– Есть одна странность, - медленно сказала Пенни.
– Я до сих пор ее не замечала.

– Что именно?

– Узлы на веревках, которыми был связан мистер Оук, были не затянуты. Если бы он попытался, думаю, он мог бы освободиться.

– Это, действительно, странно, - согласилась Луиза.
– Ты не думаешь, что он сам позволил диверсантам проникнуть на баржу?

Пенни резко переложила руль, чтобы избежать столкновения с плывущим бревном.

– Не знаю, - задумчиво произнесла она.
– Но я рада, что мистер Оук останется на борту баржи до прибытия береговой охраны. Надеюсь, они устроят ему тщательный допрос.

ГЛАВА 17 . УКРАДЕННАЯ ЛОДКА

Туман рассеялся, когда Пенни и Луиза медленно проплывали мимо причала Оттманов к своему. Сара, в синих брюках, с красной банданой на голове, пыталась запустить подвесной мотор. Подняв голову, она ответила на приветствие, а затем спросила:

– Что там случилось с баржей? Мне показалось, она дрейфует, однако я не смогла хорошо разглядеть.

Пенни и Луиза, которым не терпелось рассказать о случившемся, направили лодку к причалу. Сара с интересом выслушала, как они обнаружили баржу, освободили Карла Оука, а затем уведомили береговую охрану.

– Прекрасная работа!
– сказала Сара.
– Карл Оук! Это самый большой бездельник из всех, кого я знаю. Удивляюсь, что кто-то еще нанимает его на работу.

Пенни оглядела причал в поисках Берта Оттмана.

– Твоего брата нет?
– рассеянно заметила она.

– Нет, - ответила Сара с вызывающим видом.
– Если вы думаете, что он имеет какое-то отношение к барже...

– Мне это и в голову не приходило!
– воскликнула Пенни.

– Прошу прощения, - извинилась Сара.
– Не знаю, что это на меня нашло. В последнее время я сильно нервничаю...

– Вы действительно нервничаете, - посочувствовала ей Луиза.
– И слишком много работаете.

– Мне станет легче, когда суд над Бертом закончится. Его здесь нет, - сказала Сара.
– И я, в самом деле, не знаю, где он.

Луиза и Пенни ничего не сказали, хотя эти слова удивили их.

– Берт не ночевал дома, - продолжала Сара, а затем, казалось, спохватилась, что ее слова могут быть неправильно истолкованы. И поспешно добавила: - Он пытается найти доказательства, которые подтвердят его невиновность.