Самая яркая звезда на небе

····?· ? ? ? ·?····

Гермиона покинула больничное крыло только на выходных, скорее из осторожности, чем по необходимости. Мадам Блейни хотела убедиться, что она полностью восстановилась перед выпиской. Она рекомендовала держать при себе несколько запасов зелья, чтобы оно всегда было под рукой, и каждый вечер принимать небольшую дозу перед сном. Гермиона кивнула в знак того, что поняла.

Том не терял времени, готовясь к разбору зелья. Он спросил у Слагхорна, можно ли использовать класс зельеварения после комендантского часа, так как этот процесс отнимал много времени.

Слагхорн согласился с излишним энтузиазмом.

— Принесла? — спросил он, когда она зашла в подземелье.

— Конечно, принесла, — она закатила глаза и поставила бутылочку на стол возле подготовленного котла Тома. Гермиона подумала о том, чтобы заказать себе новый, но потом увидела, сколько стоит котёл на замену плюс стоимость доставки. На фоне такого ценника её проклятие не казалось таким уж болезненным. У неё бы ушли все оставшиеся у неё галлеоны. Какая-то её часть сомневалась, стоит ли оно того, учитывая её приближающуюся гибель. В конце концов, Аластор настоял на том, чтобы купить его для неё. Ей было трудно отказаться.

Том взял зелье, разжёг огонь под котлом и вылил в него содержимое флакона. Он раскрыл книгу и принялся просматривать первые указания.

С ним что-то не так. Он вился вокруг неё, как обычно. Целовал её так, словно изголодался, но в этом почти чувствовалось отчаяние. Он мало разговаривал и постоянно зарывался носом в книги. Это напомнило ей её собственное поведение, когда она пыталась понять, как вернуться в будущее.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещала, — сказал Том, его бархатный голос звучал практически резко. Последние полчаса они работали в молчании.

— Хорошо.

— Если что-то произойдёт, скажи мне. Неважно, как: найди меня, пошли сову или отправь ко мне свою выдру-Патронуса — мне всё равно, но — просто не оставляй меня снова в неведении.

Она чувствовала себя виноватой. Она старалась не зацикливаться на этом:

— Хорошо.

Он кивнул и вернулся к своей книге.

Гермиона добавила несколько ингредиентов в котёл и вытащила палочку, чтобы наложить некоторые заклинания. Разбор элементов зелья был сложной магией, но они вдвоём вполне могут с этим разобраться.

На следующем этапе процесса нужно было процедить зелье через фильтр. Это займёт по крайней мере час.

Она снова посмотрела на Тома, переворачивающего страницу своей книги. Он водил пальцами по буквам, читая слова. Затем он выругался и отбросил книгу в сторону.

— О чём читаешь? — спросила Гермиона.

Он взглянул на неё:

— О проклятьях и шрамах после них, — пробормотал он. Ей стоило ожидать подобного от него.

— Том…

— Только попробуй сказать мне остановиться, Гермиона, — прошипел он, сузив глаза. — Я не позволю тебе умереть.

Она искоса взглянула на названия книг перед ним: «Проклятья для прoклятых» и «Шрамы и метки Тёмной магии».

— Мне уже лучше, Том. Новое зелье… хорошо помогает.

— Не ври. Я вижу, как ты морщишься.

Гермиона состроила мину. Она надеялась, что он не замечает.

По-видимому, она произнесла последние слова вслух, потому что Том ответил:

— Конечно, я заметил. Я всегда наблюдаю за тобой.

От его взгляда у неё поджались пальцы ног. Дыхание застряло в горле.

— Если бы существовало лекарство, разве целители святого Мунго не знали бы о нём?

Он фыркнул, будто это было совершенно смехотворное заявление. Она нахмурилась, пока он потянулся к следующей книге в стопке:

— Я отказываюсь верить, что смерть непобедима.

— Победить смерть? — она повернула голову и искоса посмотрела на него, когда он вернулся к своей книге. Это странный способ сформулировать задачу. Она задумалась, наблюдая за ним, пока перебирала в уме его слова.

Том отказывался верить, что смерть непобедима. Непобедима? Он хотел совладать со смертью. Победить саму смерть. Обрести окончательный контроль над жизнью и смертью.

Это поразило её. Внезапное прозрение, от которого у неё перехватило дыхание. Том Риддл-Волдеморт жаждал бессмертия. Возможно, он каким-то образом добился этого? Может, именно так он возвращался снова и снова на протяжении многих лет в её вселенной? Что за ужасную, тёмную магию он использовал, чтобы сделать это возможным?

Гермиона взглянула на стопку книг, её мысли неслись от нового осознания, а затем она увидела её: «Тайны наитемнейшего искусства» — омерзительную книгу с деталями о создании крестражей. «Гадость» даже не и близко не описывало то, что содержалось на этих страницах. Он это так сделал? Волдеморт создал крестраж? Мог ли он сделать больше одного?

От этой мысли у неё скрутило желудок. Об этом она подумает в другое время.

— Что ты собираешься найти здесь?! — схватила она книгу, выставив обложку перед ним. — Это тёмная магия, Том!

Он вырвал её обратно:

— Мне плевать, что это за магия, если я могу спасти тебя!

— Я не хочу быть бессмертной!

— Это не вопрос бессмертия! Это вопрос сохранения тебя в живых!

— А твоё желание победить смерть? Это не относится к бессмертию?

— Нет, к тебе.

— В смысле ко мне?

— К тебе! К твоему проклятью! К тому, что ты умираешь!

— Что? Значит, ты собираешься провернуть какой-то тёмный ритуал, чтобы сохранить мне жизнь? Обменять одно проклятье на другое? Пожертвовать одной душой, чтобы спасти мою?!

— Тебе лучше не знать, насколько далеко я готов зайти, чтобы спасти тебя, — сказал он жёстким, как сосулька, голосом.

— Том…

— Не спорь со мной об этом, Гермиона, потому что ты не победишь. И я не остановлюсь.

Она нахмурилась. Его интерес к тёмным искусствам не вызвал у неё шока: для него это было лишь средство достижения цели. В ней бушевали противоречивые эмоции, она боролась с гневом за его причастность к тёмной магии, но в то же время не могла не чувствовать себя тронутой его непоколебимой преданностью. Он готов на всё ради неё. Она видела это в его глазах, в его поступках, в его словах.

Воздух между ними накалился. Его взгляд потемнел. По её позвоночнику пробежала дрожь. Всё стало удивительно просто. Она хотела его. Здесь. Сейчас. Уже почти полночь — ей всё равно. Они в подземельях — это неважно. Ей не было дела ни до струйки зелья, просачивающейся через фильтр, ни до ноющей боли в боку.

Гермиона придвинулась ближе и прижалась губами к его губам. Её рука запуталась в его волосах, и он открылся, позволяя ей вести этот поцелуй. Она приникла к его губам, скользнула языком по его и вдохнула его восхитительный аромат, переползая к нему на колени.