Сара Фогбрайт в академии иллюзий

— Граф Слопмонт, твой будущий муж — сын маркиза Скарборо. У тебя будет всё — титул, средства, положение в обществе. Любое желание исполнится по щелчку пальцев. Я не верю, что ты этого не хочешь. Все этого хотят. Соберись, будь мила и улыбайся, большего от тебя не требуется.

И, выпрямившись, миссис Харден уставилась на меня и добавила:

— Если хоть что-то пойдёт не так, дорогая, я тебя выпорю. Ты помнишь, как бывало, когда ты перечила мне, а Бернард был в отъезде? О, я знаю, ты помнишь, и ты до сих пор боишься! Я дала тебе жизнь, и я её отниму, если мне покажется, что ты бесполезна.

Жестокая усмешка исказила её лицо. Эта женщина была совершенно, совершенно безумна! О, бедная Дита!

— Я сделаю всё, что нужно, — пообещала я, склонив голову. Я была готова наобещать что угодно, лишь бы только она вышла и оставила меня.

Конечно, дверь за собой она заперла на ключ.

Я огляделась в поисках выхода. За себя я тревожилась мало. Наверняка в любой момент можно объявить, что на мне иллюзия, и они не смогут меня удерживать и к чему-либо принуждать. Но что сделают с Бернардом? Не решат ли они в конце концов, что его не стоит оставлять в живых?

И, ох, бедная Дита! Если она попадёт им в руки, что её ждёт?

Я выглянула в окно. До земли было высоко. Я читала в одном романе, как девушка сплела верёвку из собственных чулок, чтобы явиться на свидание, и в книге это казалось хорошей идеей, но в действительности… Я с сомнением поглядела на тонкие чулки, свисающие со спинки кровати.

А ещё я чувствовала обиду. Страшную обиду на то, что кто-то любит таких, как миссис Харден. Кто-то идёт ради них на жертвы. Пусть она трижды ядовитая змея, имеет значение лишь то, что она красивая!

Я посмотрела в зеркало в надежде доказать себе, что и я не так уж плоха, позабыв, что моё настоящее лицо спрятано за иллюзией. О, если бы я хоть в достаточной мере владела магией! Что я могу? Ничего такого, что спасло бы меня!

Я опять выглянула в окно. Даже если спущусь, что дальше? До города далеко. Вон стоит экипаж, но я не умею водить — ах, отчего я не просила Оливера научить меня!

День угасал. Скоро небо расцветят огни, и если они решили убить Бернарда… Если они решили…

Я кинулась к двери и застучала.

— Откройте! — кричала я. — Откройте немедленно!

Я хотела просить, чтобы они сохранили ему жизнь, а в обмен я вела бы себя на праздничном ужине как полагается. Но никто не услышал и никто не явился.

Я распахнула окно и попыталась оценить, достаточно ли мягкий снег там, внизу, и уцелею ли я, если прыгнуть.

Из окна открывался вид на сад и на дорогу, которая дальше сворачивала к подъездной аллее. По дороге кто-то ехал. Сумею ли я привлечь их внимание, если закричу и замашу руками? Впрочем, захотят ли незнакомцы узнавать, отчего какая-то девушка им машет? Или это и вовсе съезжаются гости. Может, тот самый граф Слоппенбрук, или как его там, которого прочат Дите в мужья…

Моё сердце упало, но в следующий миг забилось часто-часто. Потому что теперь я разглядела: это трёхколёсный паромагический велосипед, а лицо водителя хотя и скрыто чёрными очками, но эту рыжую бороду не спутать ни с какой другой. А в коляске сидит кто-то в красном колпачке!

И я замахала руками. Потом для верности схватила белый чулок и принялась им размахивать, чтобы вышло заметнее.

И они заметили!

Они притащили лестницу из сарая, приставили к стене и держали, пока я спускаюсь. Первым делом я упала на колени и в порыве чувств обняла отца Хильди.

— Как я рада вас видеть, господин Сторм! — воскликнула я.

— Ну, чаво уж там, — смутился он. — Сэма вон благодари. Ну, двигаем-топаем, покуда нас не сцапали!

И мы двинули. С треском продрались через облетевшую живую изгородь и по высокому, лишь чуть утоптанному снегу добежали до дороги, где паромагический велосипед пыхтел и трясся, ожидая нас. Прыгнули в коляску, а господин Сторм за руль — и ходу!

В коляске было тесно, мы еле втиснулись на сиденье. Сэм натянул мне на голову свой колпачок и придерживал за талию, чтобы меня не трясло, а я взахлёб рассказывала и о том, что грозит Дите, и о том, что грозит Бернарду, наплевав на все обещания и тайны, потому что — как иначе объяснить?

Господин Сторм только цокал языком и выжимал из своей машины всё, на что она способна.

— Напридумали графов всяких, — обернувшись, крикнул он сквозь гул мотора и свист ветра. — Носы дерут, а сами-то! Чё вот это такое — граф? А Бернард, по всему видать, мужик хороший. Выручать надо!

Навстречу нам проехали два экипажа. Я злорадно подумала, что это могут быть гости. Меня тревожило только одно: чтобы никто не заметил, что я пропала, и не пустился следом, потому что, как господин Сторм ни крутил педали, как ни чихал велосипед облачками пара, он всё-таки не мог сравниться по скорости с экипажем.

По счастью, мы успели въехать в Дамплок, а там смешались с другими участниками дорожного движения, и никто нас не настиг. Город теперь, под вечер, шумел и сверкал ещё больше, полный музыки, смеха и праздничной суеты.

Мы остановились у городского междугородного пункта связи. Там я выстояла очередь, страшно нервничая от ожидания, прошла в кабинку и набрала на коммутаторе номер особняка Харденов. Мне даже не пришлось листать адресную книгу: когда Сэм искал, где живёт Дита, он запомнил всё в точности и теперь подсказал.

Я попросила к трубке графа Камлингтона и сказала ему:

— Возможно, вы уже заметили, что я пропала. Увы, не смогу присутствовать на сегодняшнем вечере — придумайте, как объяснить графу Слопмунку, или как бишь его, моё отсутствие. У меня условие: Бернард останется жив. Завтра я приеду в Энсворд, где его держат, и уговорю развестись с женой. После я сделаю всё, что от меня требуется, и буду мила с графом Снобсоном, и вы вообще ни в чём не сможете меня упрекнуть — но Бернард должен жить, это ясно?

В трубке царило молчание, и я встревожилась, что связь прервалась и моя прекрасная речь пропала впустую.

— Алло! — воскликнула я. — Это выгодные условия, милорд! Вы слышите? Но если вы его хоть пальцем тронете, я сделаю так, что вы вообще пожалеете, что у вас есть дочь, ясно? Вам будет так стыдно, что вы умрёте.

— Я согласен, — ответил граф без выражения. — Завтра, в восемь, я жду.

Глава 14. Первая часть сделки

Никогда не думала, что отпраздную день Благодарения в крошечной гномьей квартирке над сырной лавкой. В этой квартирке только и было, что кухня с балконом и две спальни, да и в тех не развернуться. Достаточно сказать, что в детской стоял шкаф-кровать, и больше ничего. Хильди спала внизу, на выдвижной полке, её братья — наверху, прямо внутри шкафа, а посередине размещались все их вещи. Днём нижняя полка задвигалась, иначе негде было стоять.