Сара Фогбрайт в академии иллюзий

Звяканье трубочек, дуновение, взлетевшая в воздух серебристая пыль — и вот перед нами Хильди с косами, уложенными вокруг головы, и с крепкой, совсем не девической фигурой. Довольно карикатурная Хильди, если приглядеться: нос крупнее, чем нужно, а глаза меньше, и брови остались густые, Сэмовы… Ох, надеюсь, я-то сама выгляжу как надо! Вдруг комиссар так же небрежно обошёлся и со мной?

Персиваль издал хрюкающий звук. Поддельная Хильди помрачнела и ткнула его кулаком в бок.

— А вы?.. — обратился комиссар к Персивалю.

— Кэтрин Дэкстерфолл, — ответил тот, всё ещё веселясь. — Могу набросать портрет.

— Граф её видел хоть раз? — уточнил мистер Твайн. — Знает в лицо?

Персиваль только и успел пожать плечами. Комиссар стянул с него очки, дунул — и перед нами возникла малосимпатичная версия Шарлотты со сросшимися бровями, очень кривым носом и жидкими волосами, стянутыми в пучок. Теперь уже хрюкнул Сэм.

— Что? — с подозрением спросил Персиваль. — Что? Сара, дай зеркало!

— Извини, оно под окном, — сказала я. — Мистер Твайн, ещё нам необходимы искорки, чтобы постоять у алтаря. У Сэма и Персиваля нет магии.

Комиссар закатил глаза. Он уже прятал портсигар и, судя по всему, рассчитывал забрать письма и уйти. Он взял Сэма за руку, повернул её ладонью вверх, коснулся пальцами и задумался.

— Arde? — задумчиво пробормотал он. — Нет, нет, это настоящий огонь. Не годится. Свет, как чаруется свет? Я так давно это не применял…

— Может, просто поможете нам выйти? — ещё раз попытался Персиваль.

— Luce! — торжествуя, воскликнул мистер Твайн, и на ладони Сэма возник зелёный огонёк. — У тебя двадцать минут. Чтобы спрятать, просто сожми кулак.

Сэм, разумеется, тут же принялся махать рукой, чтобы проверить, крепко ли держится огонёк. С восторгом на лице он чертил восьмёрки и круги, так что у меня даже в глазах зарябило. Персиваль глядел на это с завистью и, едва заполучив светляка, тоже взялся что-то выписывать в воздухе.

— У вас только двадцать минут, — напомнил комиссар. — Теперь давайте сюда бумаги.

— Вы хоть скажете мистеру Хардену, что это мы добыли чертежи? — спросила я. — Или припишете всю славу себе?

— Да, и ежели вы направляетесь к нему, отчего бы и нас не прихватить? — поинтересовался Сэм.

— Вы вообще бросите за решётку эту свою актрису? — с подозрением спросил Персиваль.

— Это не ваше дело, — холодно сказал мистер Твайн и, заметив, что мы хотим возразить, вскинул ладонь в упреждающем жесте и повторил твёрже и громче: — Не ваше. И от того, что вы влезли, куда вас лезть не просили, оно вашим не стало. Переждите здесь ещё день, не совершая глупостей, и я найду способ вас забрать. Это ясно? Теперь бумаги.

— У нас их нет, — дерзко заявил Персиваль.

Комиссар сделал всего одно движение пальцем, будто начертил в воздухе спираль, и Персиваль застыл, вскинув голову и поднявшись на носки. Лицо его стало испуганным. Похоже, он не мог ни двинуться, ни заговорить.

— Думаешь, ты можешь играть со мной, мальчишка? — негромко спросил комиссар, не опуская пальца, будто держал Персиваля на невидимом крючке. — Сейчас я отменю сделку, сниму иллюзию, сообщу графу правду, и выкручивайтесь как хотите.

Персиваль только хлопал глазами. Мне показалось, он и дышать не может, и я торопливо воскликнула:

— Бумаги в сумке под окном. Отпустите его!

Мистер Твайн кинул быстрый взгляд через плечо.

— Я не вижу здесь никакой сумки, — раздражённо сказал он и шевельнул пальцем, заставив Персиваля дёрнуться. — Если вы…

— С той стороны окна! Мы бросили сумки вниз, — поспешила я добавить, заметив, что Сэм сжал кулаки и вот-вот ринется в атаку.

Мистер Твайн попятился на шаг и выглянул в окно. Потом наконец опустил руку, и Персиваль едва не упал и шумно вдохнул, схватившись за горло. Он выглядел до того несчастным, что Сэм не утерпел, подскочил к комиссару, как бойцовый петушок, и воскликнул, тряся кулаком:

— Ещё так сделаешь!..

Мистер Твайн пожал плечами и ответил скучающим тоном:

— Ещё так сделаю, и что? Вы даже не додумались рассеять моё внимание, а ведь это первое, к чему следует прибегнуть, когда кто-то читает заклинание. Отвлечь любым образом. Заставить потерять концентрацию. Как я и сказал, вы дерзкие, глупые дети. Кажется, вам всё по плечу, но в этом и кроется опасность. Влезете прямиком в осиное гнездо, и случится так, что вас не пожалеют и никто не придёт на помощь. Запомните, как вы действуете в момент опасности: замираете, как перепуганные мыши перед змеёй, и с вами можно делать что угодно.

Он прошёл к двери, взялся за ручку и бросил напоследок, обернувшись к нам:

— Вы не солгали о бумагах?

— Клянусь, они там! — заверила я.

Комиссар внимательно поглядел на меня и кивнул. Его взгляд так и прожигал. Я подумала, что он, наверное, использует какое-то заклинание, чтобы узнать, правду ли я говорю. Скрывать мне было нечего.

— Продержитесь день без глупостей, — сказал он и ушёл.

— Эй, старина, ты как? — с тревогой спросил Сэм, склоняясь над Персивалем. — Жить будешь?

— Ловко это он, — сдавленным голосом ответил Персиваль. — Будто верёвкой. Ты мне потом ещё расскажи, как его отделали в гномьем квартале. Вдохновение нашло, хочу написать поэму.

Я прервала их, напомнив, что нужно спешить вниз, пока горят светляки.

Мы спустились и покорно отстояли пять минут в тесной и тёмной комнате, пока граф монотонно и заунывно благодарил Первотворца.

— За щедрость твою и за пищу, ниспосланную нам, и за безмерную доброту, и за то, что неустанно приглядываешь за нами…

Мраморный Первотворец, застыв на маленьком пятаке посреди чаши, наполненной водой, простирал к нам руки, будто прося уйти и оставить его в покое. В воде отражались огни — два зелёных, один голубой и один до того бледный, что не понять, какого цвета. Этот последний принадлежал графу.

Миссис Колин и Виктор стояли позади нас, сцепив пальцы в замок и опустив глаза. Как я и предполагала, магией они не владели.

Я была страшно обижена на комиссара. Мы с таким трудом заполучили бумаги, а он забрал их вот так просто, да ещё и отчитал нас. Ещё я думала о том, что если мистер Харден узнает, где мы, и не поспешит на выручку, то я обижусь и на него.

Да, конечно, никто не просил нас вмешиваться. Но ведь у нас так хорошо всё вышло! Почему бы это не признать? И что комиссар намеревается делать с миссис Тинкер? Ведь не сойдёт же ей всё с рук?..

Наконец граф сказал всё, что хотел, и славно. Его унылый голос мог допечь даже мраморного Первотворца, к тому же я беспокоилась, что время истечёт, и огоньки Персиваля и Сэма погаснут.

Мы чинно проследовали в столовую, где каждый получил порцию серой каши, хоть и не без труда. Она никак не хотела отлипать от черпака, и миссис Колин потряхивала им, напряжённо улыбаясь. Я с интересом думала, что будет, если каша вдруг сорвётся и плюхнется мимо тарелки. О, если бы я умела двигать предметы, как умел мистер Харден, то непременно бы использовала эту способность!