Сара Фогбрайт в академии иллюзий

Граф, встревоженный, почти сразу выглянул из кабинета.

— Что происходит, Бернардита? — воскликнул он, сердясь.

— Я так испугалась! — ответила я, ничуть не притворяясь. — Я только… я просто… Смотри, здесь такие забавные следы, как будто кто-то вошёл в дом через окно! Как глупо, кто бы стал такое делать, верно? Я хотела разглядеть получше, но тут окно само открылось…

— Где следы? — спросил граф, меняясь в лице.

Он подошёл едва ли не бегом и присел, разглядывая отпечатки. Я кашлянула, подав условный знак. За спиной графа из чулана вышла напольная ваза на двух небольших ножках, торопливо пересекла коридор и исчезла в кабинете.

— Уже сухие, — пробормотал граф, касаясь отпечатков пальцами, а потом вскочил и бросился в кабинет. Я последовала за ним, надеясь, что он возражать не станет, но он закрыл дверь у меня перед носом, ещё и ключ повернул в замке. Вся надежда оставалась только на Сэма.

Я поспешно взяла тряпку в чулане и, вернувшись к отпечаткам, наложила поверх них иллюзию обычной плитки. Нельзя было допускать, чтобы они пропали у кого-нибудь на глазах.

Персиваль выглянул из-за угла. Делая страшное лицо, он показал мне часы, а потом четыре пальца. У Сэма оставалось мало времени. Я состроила рожу в ответ. Поспешим, и граф не успеет выдать местоположение тайника, а в другой раз сделать что-то подобное уже не выйдет!

Я ждала у кабинета, кусая губы. Внутри было тихо. Что ж, по крайней мере, граф ещё не наткнулся на Сэма…

Персиваль вытянул руку и помахал ею. Пять.

Я прижалась ухом к двери кабинета. Кажется, граф кому-то звонил по коммутатору. Я разобрала слова: «Приезжай скорее, где тебя носит».

— Шесть! — зашипел Персиваль, выглядывая, и замахал обеими руками сразу. — Шесть!

Я кинулась к чулану, пнула ведро и закричала, как никогда в жизни. Потом бросилась к Персивалю, и мы завопили хором. Никогда бы не подумала, что он умеет визжать так пронзительно.

Снизу, от лестницы послышались тревожные голоса. Мы заметили, что дверь кабинета открывается, а тогда бросились к себе в комнату. Довольно скоро у нас были все: граф Камлингтон, миссис Колин и Виктор, донельзя встревоженные.

— Что ещё? — воскликнул граф, осматривая комнату выпученными глазами. За его спиной миссис Колин негромко спросила: «Ах, что стряслось?», обращаясь к Виктору, но тот пожал плечами и покачал головой.

— Мышь! — вскричала я. — Ужасная, жирная мышь, а может быть, даже крыса! Я стёрла те следы и хотела вернуть тряпку в чулан, а мышь как прыгнет с полки! Она помчалась за мной, клянусь, прямо сюда…

— Ты стёрла следы? — гневно спросил граф. — О Первотворец! Зачем? Ведь это была улика!

— Стёрла, — подтвердила я, в доказательство предъявляя взятую в чулане тряпку. — Я подумала, грязь на полу — это плохо. Я хотела помочь. Ведь ты ничего не сказал, папа, как же я могла догадаться, что это улика?

Я надула губы и приняла обиженный вид.

— И что с мышью? Она побежала куда-то сюда. А если ночью она обгрызёт мне ресницы?

— Ох, — вздохнул граф, приложив руку ко лбу, и закрыл глаза. Постояв так мгновение или два, он сказал: — Виктор принесёт тебе мышеловку. И где, ради Первотворца, твоя вторая подруга?

— Я туточки, — ответил Сэм у него за спиной. — В уборную выходила, а чё стряслось?

Граф вздрогнул от испуга и отошёл на шаг, чтобы Сэм мог пройти.

— Не покидайте комнату, — велел он затем. — Не блуждайте по дому! Пожалуйста, отыщите какое-нибудь спокойное, тихое занятие…

— Можно бумагу? — невинно спросил Сэм.

— Ох, только не говори, что в уборной её не было! — с досадой сказал граф и отошёл ещё на шаг.

— Да не, нам бы такой большой-пребольшой лист, а то и два, и ножницы с клеем, чтобы мастерить платья из бумаги, — пояснил Сэм.

У него явно имелся план.

— Да, папа! — воскликнула я, хлопая в ладоши. — Ведь ты знаменитый изобретатель — наверняка у тебя есть такая, знаешь, большая бумага для чертежей! Хочу сделать платье!

Сэм и Персиваль тоже запрыгали и захлопали в ладоши, восторженно восклицая: «Платья! Платья!». Граф поморщился и дал слово, что найдёт для нас какую-нибудь бумагу, если только мы будем сидеть тихо. Само собой, мы согласились.

Нас оставили. Я слышала, как миссис Колин сочувственно говорит графу: «С детьми всегда так! Ничего, вы привыкнете». Он что-то ответил, но я не разобрала, что именно.

Персиваль закрыл дверь плотнее и кивнул Сэму:

— Ну! Что?

— Хе-хе! — довольно ответил тот. — Дело в шляпе! Я знаю, где тайник.

Он протянул кулак. Персиваль, засияв, стукнул его своим кулаком, и они совершили ещё несколько нелепых движений, включающих в себя обороты вокруг оси, шлепки ладонями по ботинкам и соприкосновения локтями. Я, подняв бровь, снисходительно глядела на это.

Тут они, донельзя довольные, протянули мне свои кулаки. Я не выдержала, расплылась в улыбке и стукнула их в ответ.

Глава 18. Кража писем

Сэм не спешил говорить, где тайник, а сперва заставил нас угадывать. Мы перебрали, наверное, сотню вариантов — и коробку, зашитую в подушку, и кармашек на шторе, и потайную дверь, а Сэм только мотал головой, ухмыляясь. Наконец Персиваль не выдержал, прижал его голову локтем к своему боку и ерошил волосы, пока Сэм не вырвался, весь красный и встрёпанный, и не сказал:

— В горшке… Да отвяжись ты! В горшке у него тайник, прямиком под орхидеями.

— Ого! В земле?

— Вовсе и не в земле! Он фигурку на горшке ножом поддел, провернул, и вся нижняя часть этак открылась, навроде круглой полки. У горшка двойное дно, и орхидеи там сверху ток для вида растут.

Сэм рассказал, что видел в тайнике несколько писем в конвертах и чертежи. А ещё слышал, как граф звонил комиссару.

— И кричит сперва, значит: «Помощь нужна! Где тебя носит?», а потом: «Какая-какая помощь» и морщится с досадой. Может, подумал, что комиссар в этом замешан. И про следы под окном ни слова не сказал, а заместо этого говорит: «Иллюзию с трёх девиц надо бы снять». Комиссар будто обещался завтра быть.

— Завтра… — задумчиво сказал Персиваль. — Вот что: мы должны подменить бумаги как можно скорее. А потом сделаем ноги отсюда, в адресной книге отыщем, где живёт этот мастер, как его…

— Лафайет Пинчер, — подсказал Сэм.

— Лафайет Пинчер. Мистер Харден точно к нему заглянет, там мы и встретимся.

Это был хороший план.

Виктор, отчаянно зевая, принёс нам бумагу, о которой мы просили, ножницы и клей. Кажется, он пытался выспаться после ночной поездки, но ему всё время мешали. Осведомившись, не нужно ли нам ещё чего-нибудь, и услышав, что нет, он с явной радостью ушёл.