Сара Фогбрайт в академии иллюзий

— Если повезёт, уйдём теперь же, — сказал Персиваль. — Пока они проснутся, пока хватятся нас, мы уже будем далеко!

Сэм бросил взгляд в окно, где за небольшим парком лежала улица, почти тёмная сейчас, и нахмурился.

— Намёрзнемся, — сказал он, — да кабы ещё в беду не угодить. Города-то не знаем! А только лучшего времени, чтобы уйти, у нас нет. Придётся идти.

Мы тихонько, не дыша, отперли дверь, на цыпочках вышли в коридор и прислушались. В доме стояла тишина. Сложив ладони чашечкой у груди, я призвала светлячка, чтобы голубой огонёк осветил нам путь.

— Здорово, что вы так умеете, — прошептал Сэм. — Не то хоть лампу с собой тащи.

Впервые за последние дни я вспомнила Кристиана. Уж он бы точно рассердился, если бы я при нём использовала магию! А ввязался бы он в такое дело или предпочёл бы остаться в стороне? Как ни старалась, я не могла представить, что он ворует с кухни ветчину или шпионит за графом, спрятавшись под иллюзией вазы.

— Сара, ты идёшь или уснула? — зашипел Персиваль.

Я поняла, что застыла на месте, задумавшись, и, охнув, догнала их.

Мы добрались до двери, стараясь держаться очень, очень тихо, и Персиваль осторожно взялся за ручку. Увы! Дверь была заперта на ключ изнутри. К такому мы не готовились.

— У миссис Колин точно есть запасной, — прошептал Сэм.

— Ага, попробуй теперь найди его! — возразил Персиваль. — Мы даже не знаем, где её комната. Может, протолкнём этот?

Мы сунули под дверь бумагу и попробовали вытолкнуть ключ ножом, но, видно, он был повёрнут и не двигался. Вдобавок граф, похоже, услышал шум и проснулся. Нам показалось, он тихо крадётся из спальни к двери, а я ещё вспомнила, что у него есть пистолет, из которого он палит во всё без разбору.

Нам ничего не осталось, кроме как отступить.

Мы решили, что завтра придумаем, как выманить графа из кабинета. Потом наперебой уступали друг другу кровать («Вы девушка, мисс Сара — кому, как не вам, спать на лучшем месте!» — «Что вы! Вас двое, вам будет удобнее на кровати, а я и на кушетке посплю»). Я думаю, причиной их вежливости, как и моей, были мыши. Кто знал, нет ли гнезда в матрасе!

В конце концов Сэм и Персиваль устроились на ковре у камина, постелив себе покрывало и чистую простыню, выданную миссис Колин взамен той, которую мы сожгли. На троих у нас было две подушки, и мы на всякий случай решили их выбить.

— Тряхни как следует! — командовал Сэм. Он не доставал до окна, и мы доверили это дело Персивалю.

Персиваль добросовестно тряхнул, и у нас осталась одна подушка. Вторая улетела из окна в тёмный ночной сад и приземлилась где-то неподалёку от входной двери.

— Что? — возмутился Персиваль, хотя мы молчали (впрочем, довольно красноречиво).

— Думаю, холод ей не повредит, — великодушно сказала я. — Возможно, в ней жили мыши, прямо внутри.

— Ну, тогда можно её там и оставить до утра? — спросил Персиваль.

Никто не возражал.

— Выбросим и вторую? — предложил Сэм.

Мы засомневались — это всё-таки было чуточку слишком, — но он прибавил:

— Ну, нас всё одно отругают. Хотя, ежели кто из вас может проверить и убедиться, что мышиное гнездо не туточки, то будто и нет нужды её выбрасывать…

— Бросай, Сэм! Бросай! — тут же согласились мы с Персивалем в два голоса.

Оставшись, таким образом, совсем без подушек, мы кое-как расположились и попытались уснуть. Было терпимо, пока к утру не кончились дрова. Тогда, спустившись вниз, мы узнали, что кухню заперли на ночь.

Заглянув в открытые комнаты, мы поняли, что запаса дров нет и там. Сэм хотел выйти и отыскать дровяной сарай, но и входная дверь была на замке, так что мы вернулись наверх, довольно сердитые. Я долго стучала в дверь кабинета, и граф Камлингтон наверняка слышал этот стук из спальни, но предпочёл сделать вид, что не слышит.

Сэм и Персиваль укутались покрывалом. Они предлагали мне сесть между ними, но я сочла, что предпочтительнее умереть от холода, чем от неловкости. Я отыскала внизу свою накидку и сердито мерила шагами коридор, прислушиваясь к малейшим звукам. Я ждала, когда проснётся миссис Колин, чтобы попросить у неё горячей воды, или Виктор, чтобы отправить его за дровами, или граф, чтобы всё ему высказать. Вот же скряга!

Поэтому я первой услышала звонок.

— Алло? — раздался в кабинете голос графа Камлингтона, который, на удивление, сразу же проснулся. — Да, Лейф, я дома… Новые чертежи? Тоже транспорт? Что ж, любопытно, я бы поглядел. Да, в три. Великолепно, договорились. Буду ждать.

Вскоре после этого он вышел, насвистывая, и наткнулся на меня. Я имела недружелюбный вид, оттого граф умолк и застыл на месте, на мгновение опешив.

— Мы замёрзли, папа, — с осуждением сказала я. — Мы замёрзли и голодны. Похоже, в этом доме прекрасно живётся только мышам!

— Не забывайся, Бернардита, — ответил он сурово. Всегдашнее высокомерие уже вернулось к нему. — Ты только и умеешь, что жаловаться. Миссис Колин доложила мне вчера, что вы совершенно неэкономно расходуете дрова. Теперь, само собой, вы замёрзли, и поделом! Будет тебе урок.

Он спустился вниз, но надолго ли, я не знала. Я вернулась к Сэму и Персивалю, но мы не решились теперь же влезать в кабинет, и верно сделали: коммутатор опять затрезвонил, и граф мигом появился.

Похоже, теперь ему звонила миссис Харден, страшно недовольная тем, что он бросил её в Дамплоке. Граф так на неё кричал, что она, может быть, слышала и без коммутатора. По крайней мере, мы уж точно слышали всё: и какая она дура, и как его подвела, и что у него было замечательное настроение, пока она не позвонила.

— Не смей сюда ехать! — гремел его голос на весь дом. — Не вздумай! Как только я начал действовать сам, у меня всё пошло на лад. Ты только всё испортишь, ты вечно всё портишь!

Он бросил трубку, но коммутатор звонил опять и опять.

— Проклятая женщина! — вопил граф, совершенно потеряв самообладание. — Не занимай линию, мне не до тебя! Ах, да приезжай уже, ведь ты всё равно приедешь… Приезжай, но теперь оставь меня в покое, мне даже и голос твой слышать тошно!

После этого стало тихо.

— Бедная миссис Харден, — сказал Персиваль, который явно не был с ней знаком.

— Алло! — опять послышался голос графа. — Милорд… Элеонора, это опять ты? Прекрати мне трезвонить, мы уже всё друг другу сказали!.. Милорд… Прекрати же! Я пытаюсь связаться с маркизом, но едва поднимаю трубку, как принимаю твой звонок! Я сказал: приезжай, только уймись. Но тебе этого мало, ты непременно хочешь меня допечь и выяснить, кто больше виноват? Мне теперь не до тебя, Элеонора!

Послышался глухой стук и негромкий печальный звон, какой бывает, когда трубку с размаха вешают на рычаг. Мы услышали, как граф бормочет проклятия и шумно дышит. Затем он вновь звякнул трубкой.