Семейный портрет с колдуном

– Не может быть, – сурово заявила Летиция. – Вы себя хорошо чувствуете? Я ведь говорила, что не надо пить.

– Я не пил, - Вирджиль схватил со стола свечу. – Томас, принеси фонарь. Летиция, если я её не найду… - он не договорил и исчез в коридоре, только по лестнице раздались торопливые шаги.

Слуги Мэйзи-холла остались на месте, не спеша выполнять приказ хозяина или проливать горькие слезы из-за угроз.

– Как можно пропасть из Мэйзи-холла? – очень спокойно спросил Томас, с трудом разгибая спину и потирая поясницу. – Ты в это веришь, Летти?

– Конечно, нет, - фыркнула старуха. Она посмотрела в окно и заворчала: - Плащ ему отнеси. Дождь начался, сейчас вымокнет до нитки. И сам тоже плащ надеть не забудь, - потом она вздохнула, туго затянула вязки чепца и, отряхнув руки, сказала: - Ну всё, прощай спокойные деньки. Леди Эмили вернулась.

– Отнесу ему фонарь и плащ, - сказал Томас. – А ты, Летти, завари чаю. Похоже, нам всем спать до утра не придется.

От плаща Вирджиль отмахнулся, и полчаса рыскал с фонарем по лабиринту, промокнув до костей, и выкрикивая имя Эмили. Но беглянки нигде не было, и от этого становилось ещё страшнее. Завернув в очередной раз за каменную стену, граф наткнулся на Томаса, который шел ему навстречу, разматывая нить с клубка, чтобы не заблудиться и без труда найти дорогу обратно в замок.

– Письмо от королевы, милорд, - объявил рыцарь. – Срочное.

– Подождет, - отрезал Вирджиль. – А ты вернись сейчас же. Дождь идёт!

Он готов был снова броситься в темноту с фонарем наперевес, но Томас окликнул:

– Вам бы тоже следовало вернуться, милорд. Леди Эмилия в замке.

– В замке?! – Вирджиль развернулся и помчался обратно.

Следом еле успевал Томас, на бегу сматывая путеводную нить.

Злой и продрогший, граф смахнул с лица дождевые капли. И где же пряталась эта девчонка? Значит, пока он носился под ливнем, она преспокойно отсиживалась в тепле, и не думала сбегать?

– Я все сделала, милорд, - ответила Летиция, выходя из спальной комнаты, которая готовилась для гостьи. – Постель перестелила, шторы выбила от пыли…

– Где она? – спросил колдун, перебив её.

– Покрывало я убрала, - Летиция словно не слышала его. – Его моль попортила. Так что надо будет завтра купить новое.

– Где Эмили? – повысил голос Вирджиль.

– У сэра Томаса, - обиженно произнесла Летиция. – Где вы её и поселили. Но мне кажется, молодой девушке…

Не дослушав, Вирджиль рванул по коридору и дернул двери комнаты Томаса.

Заперто.

И хотя это было очевидно, граф ещё три раза дернул дверь, в надежде, что она откроется.

– Леди Эмилия закрылась на ключ, - подсказала Летиция, доковыляв и встав рядом. – Изнутри.

– На какой ключ?! – Вирджиль постучал ладонью по двери и позвал: - Эмили! Как ты там оказалась?

А если не ответит? Сердце трусливо дрогнуло, и настроение у колдуна совсем испортилось. Да, дожили. Королевский советник стоит под дверью в собственном доме и дрожит, как заяц, дожидаясь – ответят ему или нет.

– Вы странный, милорд, - раздалось из-за двери, и с души Вирджиля свалился камень.

Она здесь. Она и правда здесь.

– Где ты была? – он ждал, что ключ повернется в замочной скважине, но открывать Эмили не спешила.

– Здесь и была, - ответила она спокойно.
– Я никуда не уходила. Я же не настолько безумна, чтобы бежать в ночь в одной лишь мужской рубашке. Там ведь и дождь ещё идёт.

Конечно, идёт!

Вирджиль провёл ладонью по мокрым волосам, чувствуя себя круглым дураком.

– Тебя не было в комнате! – сказал он, обвиняюще.

– Была.

– Я тебя не видел!

– Была. Под платьем.

– Под платьем?

– Ну да. Села в кресло и прикрылась платьем, пока вы так мило шарили под кроватью.

Вирджиль уставился на дверь, а потом рассмеялся, чувствуя себя уже не дураком, а полным идиотом. Она не убегала. Просто спряталась. Да уж, в прятки её обыграть не мог никто, тут леди Эмили была на редкость изобретательной и могла часами сидеть в тайнике, как мышка. А он – точно идиот. Оставил дверь открытой, да ещё с ключом в замочной скважине.

– Зачем ты спряталась? – спросил он с упреком.

– А вы хотели, чтобы я встретила вас с распростертыми объятиями? – последовал строгий ответ.
– Вы считали, что если насильно поставили меня под венец, то я с восторгом изображу из себя красавицу Бельфлер, лорд единорог? Вы ошиблись.

– Я не собирался тебя ни к чему принуждать!

– И поэтому приказали запереть, а потом зашли ко мне ночью, как вор? Так я вам и поверила, - Эмили рассмеялась громко и старательно, только смех прозвучал совсем не весело.
– Но теперь всё будет по-моему.

– Что будет? – не понял Вирджиль.

– Теперь ключ у меня, и вы не сможете войти.

– А ты будешь сидеть там? Как вор?

Она на секунду замялась, но потом решительно произнесла:

– Это мое дело. А теперь оставьте меня. Я хочу спать.

– Эмили! – Вирджиль с трудом сдержался, чтобы не грохнуть по двери кулаком, но поймал суровый взгляд Летиции и отступил. – Хорошо, поговорим завтра, когда ты успокоишься.

Ответом ему было молчание, и Вирджиль ушел, пытаясь не дать гневу вырваться наружу. Поговорим, когда успокоишься… А ведь это ему надо было успокоиться. Провела его, как мальчишку. Сидела под платьем! А он всерьез думал, что она выпрыгнула из окна. И струхнул не на шутку, между прочим.

– Переоденьтесь, - проворчала Летиция, еле успевая следом за хозяином. – Не хватало вам простыть.

– Да, надо переодеться, - Вирджиль только сейчас заметил, что намокшая рубашка противно липнет к телу и холодит. – Но сначала надо ответить её величеству. Раз всё благополучно закончилось с леди Эмилией.

– Или всё благополучно началось, - вполголоса произнесла Летиция, но Вирджиль притворился, что не услышал.

 На столе в кабинете лежало письмо – маленький конверт, опечатанный красным воском. Вирджиль повертел письмо, а потом сломал печать. Всего несколько строк – её величество Гвендолин приказывала немедленно связаться с ней, чтобы дать пояснения по некоторым вопросам.

Сломанная печать истаяла дымком, а это означало, что отсчет времени пошел. Заперевшись, Вирджиль снял со стены зеркало и поставил его на каминную полку, а по обе стороны от него – две свечи.

– Оstende Regina, - приказал он зеркалу. – Покажи королеву.

Зеркальная поверхность дрогнула, как вода, по которой ветерок гонит рябь, помутнела, а потом заискрилась. В этом искристом свечении проступили контуры женской фигуры – женщина сидела в кресле, поставив ноги на скамеечку, и читала книгу, надев крохотные круглые очки.