Семейный портрет с колдуном

– Пейте чай, барышня, - велела Летиция и посмотрела на платье, сваленное бесформенной грудой в кресло. – Ну вот, совсем наряд испортили, - заворчала старуха, качая головой. – Такая роскошь, а выглядит, будто вы под мостом в нем ночевали.

Кровь бросилась мне в лицо, но я сказала, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно:

– Мост тут ни при чем. Это ваш хозяин тащил меня к себе домой. Навстречу счастью против моей воли.

– А вы бы не сопротивлялись, - парировала служанка. – Тогда, глядишь, и он бы за вами пошел. По своей воле.

– Очень надо, чтобы он за мной шел!

– Пейте чай, - напомнила она. – Сейчас принесу вам платье, а потом провожу вас в вашу комнату.

– В мою комнату? – настороженно спросила я.

Значит, жить придется где-то в другом месте? И вряд ли мне дадут возможность завладеть ключом от новой комнаты. Колдун решил обезвредить меня, не прибегая к жестким мерам. Умно.

Пока я выпила чай и сжевала рогалики, Летиция принесла мне простое платье из серой шерсти.

– Наденьте пока, - сказала она, забирая свадебное платье в охапку. – А это я постираю.

Я надела шерстяное платье поверх мужской рубашки, и выглядела отвратительно. Но тем лучше. Чтобы у графа не пробудились пустые мечтания. Летиция проводила меня в другую комнату – на том же этаже, но в другом крыле. Разумеется, ключа в замочной скважине предусмотрительно не оставили. Я переступила порог и остановилась, осматриваясь.

Комната была большой и светлой. Утреннее солнце заливало её лучами, птицы весело возились под стрехой, а на окнах были решетки.

Значит, мне не почудилось. Я – пленница в Мэйзи-холле. После вчерашнего колдун испугался, что я выпрыгну в окно и позаботился, чтобы игрушка не разбилась.

Но тут он просчитался. Я точно не доставлю никому удовольствия своей смертью. Скорее, я выброшу в окно колдуна, чем выпрыгну сама.

В остальном комната ничем не напоминала тюремную камеру. Светлая мебель, обои в маках и васильках, комод с ярко блестевшими медными ручками, туалетный столик… а на нем – огромное зеркало.

– Зеркало уберите, - тут же сказала я.

– Зачем? – удивилась Летиция. – Как юной леди без зеркала…

– Если не уберете, я его разобью.

– Началось, - она закатила глаза и вздохнула. – Поговорите об этом с милордом, за завтраком. Милорд спустится через час, Томас проводит вас в столовую. Ванная в смежной комнате, приведите себя в порядок и не опаздывайте.

«Приведите себя в порядок» - для меня это означало только лишь причесаться, поглядывая в зеркало украдкой. После вчерашнего разговора с ее величеством, я вовсе не горела желанием снова увидеть кого-нибудь вместо собственного отражения. Но зеркало оставалось зеркалом, солнце светило, птицы щебетали, и ровно через час раздалось мерное тиканье, и на пороге моей новой комнаты возник сэр Томас. Он был в неизменной кольчуге, и за поясом красовался длинный кинжал.

Наверное, боится, что я перегрызу горло Вирджилю Майсгрейву.

– Милорд ждет, леди, - чопорно объявил рыцарь. – Прошу за мной.

С большим удовольствием я осталась бы в комнате, но вряд ли мне удалось бы отсидеться. Если колдун не постеснялся тащить меня в Мэйзи-холл при свидетелях, в своем замке он точно и не такое учудит, если я дам ему повод.

Поводов я давать не собиралась, поэтому спустилась следом за сэром Томасом в столовую. Вирджиль Майсгрейв уже сидел за столом, и при моем появлении поднялся, коротко поклонившись. Подумав, я сделала книксен и села на стул, напротив графа.

Колдун был недоволен. Весь его облик говорил об этом. С утра он вырядился в черный камзол, который не делала радужнее даже вышивка серебром на отворотах рукавов и воротнике. И лицо колдуна было под стать – хмурое, потемневшее. Наверное, это потому, что вчера я обманула его. Что ж, маленькая победа – это приятно.

Летиция подала чай и булочки, лимонное масло и апельсиновый джем. Были ещё вареные яйца под горчичным соусом, черные кровяные колбаски, зажаренные до хрустящей корочки, тушеные в сливках белые грибы и тончайшие ломтики хлеба с паштетом и сыром.

Сэр Томас застыл у дверей, положив ладонь на рукоять кинжала, а Летиция обслуживала нас с графом за столом.

Я ожидала, что колдун заговорит первым, но он молчал, намазывая булочку маслом. Слуги тоже не проронили ни слова, и Летиция была похожа на послушное привидение, угадывая любое желание хозяина и подавая ему то блюдце с колбасой, то тарелочку с паштетом.

– Зачем вы женились на мне? – не выдержала я этой игры в молчанку.

Вирджиль Майсгрейв досадливо дернул плечом.

– Я же сказал, что вашей свадьбе с Аселином не бывать, - произнес он отрывисто.
– Да и в тот момент у меня не было другого способа остановить это безумство. Еще секунда, и вы сказали бы «да, согласна, дорогой Аселин».

Он был прав. Я бы так и сказала. И совершила бы огромную ошибку. Теперь я понимала, что мой брак с Аселином не был бы сказкой про Золушку и прекрасного принца. В наших отношениях вообще не было сказки. Только сначала – мои наивные мечты, а потом – мое не менее наивное упрямство.

– Как бы там ни было, я благодарна, что вы помешали моему браку с вашим внуком, - сказала я, помедлив.

Граф вскинул на меня глаза, и они вспыхнули, как изумруды на солнечном свету.

– Никогда не прощу Аселина и леди Икению за то, что они обманом поставили меня перед алтарем, - продолжала я.
– Тем более, не вижу смысла в этом поступке.

– Они боялись, что вы опять сбежите. Где они вас поймали?

– Они не поймали, я приехала домой.

– Вас не было дома, не лгите.

– Совсем не лгу, - ответила я с достоинством, и вихри гнева снова заклубились в душе. Кто давал графу право обвинять меня во лжи? Сам-то он чудесно лицемерил, пытаясь исподволь расстроить мой брак с Аселином, а вслух заявляя, что в восторге от предстоящей свадьбы. – Да, я не сразу поехала в Саммюзиль-форд, но потом вернулась туда.

– И где же вы болтались все это время?

– А это не ваше дело, - ответила я сдержанно. – Так вот. Если я вам и благодарна за то, что вы расстроили мой брак с вашим внуком, это ничуть не уменьшает вашу вину. Вы не имели права принуждать меня к браку с вами. И целовать прилюдно тоже не имели права.