Сэр

— Это авантюра.

— Он может мне не поверить?

Теперь он смотрит на меня с жалостью.

— Дело не в этом. Дело в другом… Я не уверен, что он захочет быть с кем-то близким.

Я медленно киваю.

— Он может оттолкнуть меня.

Алекс пожимает одним плечом.

— Возможно. Трудно сказать. Он такой же, каким был раньше, за исключением того, что был диким и безрассудным, и… ну, подумай об этом так. Насколько ты отличаешься от того человека, которым была несколько лет назад?

Я издала холодный смешок.

— Я была неузнаваема.

На самом деле я никогда особо не задумывалась об этом. Несколько лет назад я была замужем за Дереком, не беременела и была завсегдатаем вечеринок. Если бы кто-нибудь вдруг сказал мне, что я больше не буду такой… Что ж, мне было бы трудно принять это, и, конечно, в то время мне было слишком весело, чтобы хотеть что-то менять.

— Я бы отстранилась, — признаю я. — Было бы слишком страшно думать о другой версии себя. Я бы… хотела естественным образом погрузиться в это.

Мне нужно было развестись с Дереком… нужно было пережить свою потерю, чтобы стать той, кто я есть сегодня.

Вау, вот это осознание.

Мы долго сидим, пока звезды не покрывают небе, а комары не съедают половину моей ноги. Затем я бросаю на Алекса любопытный взгляд.

— Стивену следовало упомянуть о тебе.

Он ухмыляется.

— Я сказал ему, что объясню тебе все по-своему. Лучше сделать это лично, чем услышать, что брат-плейбой якобы хочет за тобой присматривать.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку.

— Думаю, в твоих словах есть смысл.

Алекс выглядит удивленным, его карие глаза искрятся, когда смотрит прямо на меня. Он пристально смотрит на меня. Этот взгляд, который ты чувствуешь кожей, согревает твою кровь.

Эти парни Уэст опасны.

В них есть какое-то очарование, которое невозможно описать словами, в существование которого вы бы не поверили, пока не встретились с этим взглядом.

Именно взгляд Эйдана в самолете — обжигающий, жаждущий взгляд, которым он окинул меня, словно я была центром его мира — покорил меня.

Алекс смотрит на меня таким же взглядом, но полным интриги.

Я ему тоже любопытна.

— Но между тобой и мной есть разница, — добавляю я, бросая еще один камень в реку.

— И в чем же? — удивляется он.

— Я не искала тебя в интернете.

— А я искал?

Я холодно смотрю на него.

— Эйдан сказал мне, что ты как-то упоминал наши фотографии в интернете…

Он смеется, перебивая меня.

— Извини, что интересовался, почему мой брат вдруг начал гоняться за мной, желая наладить отношения.

— Потому что ты слетел с катушек.

Он недоверчиво смотрит на меня.

— Во-первых, мне, не двенадцать лет, Айви. Я взрослый мужчина… более того, образованный человек…

— Образованный?

— У меня степень магистра, спасибо тебе большое…

— Не может быть.

— Да, черт возьми, может.

— По какой специальности?

— Я получил степень магистра по управлению бизнесом…

Я расхохоталась.

— А я дядя осла.

— Очень красивый дядя осла.

Я отвожу взгляд от его растущей ухмылки.

— Ты слишком молод, чтобы быть магистром чего-нибудь.

Он морщится.

— Как думаешь, сколько мне лет? — Когда я не отвечаю, он добавляет: — К твоему сведению, Турбо, мы с тобой ближе по возрасту, чем ты с Эйданом. Подумай об этом.

Я прикусываю губу изнутри.

— Полагаю.

— И о каком безрассудстве тебе сообщили? — продолжает он, опуская голову и пристально глядя на меня. — Я все делал по учебнику, знаешь. Учился на дому, закончил среднюю школу в шестнадцать, поступил в университет на полную стипендию, которую заработал сам, с легкостью получил диплом, и все это до того, как я даже подумал о том, чтобы засунуть свой член в живое, дышащее существо.

Мои глаза расширяются, когда я в шоке смотрю на него.

Его тон легкий, все еще удивленный, но выражение лица напряженное.

— И когда я, наконец, это сделал, мне это понравилось, как и любому здоровому человеку с новым сексуальным аппетитом. Моя бабушка была встревожена, она была уверена, что я потеряю себя в киске…

— Язык, — ругаю я.

Его грудь сотрясается от смеха.

— Кто бы говорил.

Он прав.

Я прижимаю руку к груди, чувствуя желание защититься.

— Послушай, Алекс, я была невинным свидетелем. Просто слышала, что ты носишься по стране, задумчивый, и с тобой трудно связаться…

— Я путешествовал, — быстро отвечает он, закатывая глаза. — На свои гребаные гроши, которые она терпеть не могла. И я не был задумчивым. Просто наслаждался своей свободой по-своему и до сих пор наслаждаюсь. Я не трогаю денежную империю моего брата, я создаю свою собственную с нуля, и она считала, что я слишком уязвим, слишком инфантилен, чтобы свободно жить в реальном мире.

— С чего бы ей так думать?

— Из-за всего. — Вот его объяснение. До смешного лишенное каких-либо подробностей, но я сразу же понимаю, в чем он не признается вслух.

Как и у его старшего брата, его детство было наполнено невзгодами.

Рут стала защитницей.

И Эйдан… Эйдан не всегда был рядом с ним.

— Я не так уж плох, — говорит он, понизив голос, глядя на меня. — Я остался собой после всего дерьма, которое знал в детстве. Да ладно, ты же знаешь, каково это. Ты не такая, как эти люди. — Он показывает на лес в сторону дома, где все находятся.

— Люди, рожденные для привилегий, ты имеешь в виду?

— Люди, рожденные для тепла.

Ах.

Я ничего не говорю, не с теплотой смотрю на него, понимая. Он хотел повеселиться, ему нужно было побыть вдали от Рут и Эйдана и от тех щитов, которые они воздвигли, чтобы защитить его. В этом есть смысл.

— Я понимаю, — тихо говорю я, кивая.

— Понимаешь?

Я бросаю несколько камней.

— Требуется мужество, чтобы отказаться от всего, что ты знаешь, и проложить свой собственный путь.