Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы

Блеснет игла — опять черед

Любить, цветы срывать...

Не долог день, и краток год

Нетленное создать.

Всё прах и дым. Но есть в веках

Богорожденный час,

Он в сердобольных деревнях

Зовется Светлый Спас.

Не потому ль родимых сел

Смиренномудрей вид,

Что жизнедательный глагол

Им явственно звучит,

Что небо теплит им огни,

И Дева-благодать,

Как тихий лен, спрядает дни,

Чтоб вечное соткать?

<1915>

220

На темном ельнике стволы берез —

На рытом бархате девические пальцы.

Уже рябит снега, и слушает откос,

Как скут струю ручья невидимые скальцы.

От лыж неровен след... Покинув темь трущоб,

Бредет опушкой лось, вдыхая ветер с юга,

И таежный звонарь — хохлатая лешуга,

Усевшись на суку, задорно пучит зоб.

<1915>

221. Мирская дума

Не гуси в отлет собирались,

Не лебеди на озере скликались, —

Подымались мужики — пудожане,

С заонежской кряжистой карелой,

С каргопольскою дикой лешнею,

Со всей полесной хвойной силой,

Постоять за крещеную землю,

За зеленую матерь-пустыню,

За березыньку с вещей кукушкой...

10 Из-под ели двадесять вершинной,

От сиговья Муромского плёса,

Подымался Лазарь преподобный

Ратоборцам дать благословенье,

Провещать поганых одоленье...

Вопрошали Лазаря лешане,

Каргополь!, чудь и пудожане:

«Источи нам, Лазаре всечудный,

На мирскую думу сказ медвяный:

Что помеха злому кроволитью —

20 Ум-хитрец аль песня-межеумка,

Белый воск аль черное железо?»

Рек святой: «Пятьсот годин в колоде

Почивал я, об уме не тщася,

Смерть моих костей не обглодала,

Из телес не выплавила сала,

Чтоб отлить свечу, чей брезг бездонный

У умерших теплится во взоре,

По ночному кладбищу блуждает,

Черепа на плитах выжигая;

30 А железо проклято от века:

Им любовь пригвождена ко древу,

Сожаленью ребра перебиты,

Простоте же в мир врата закрыты.

Белый воск и песня-недоумка

Истекли от вербы непорочной:

Точит верба восковые слезы

И ведет зеленый тайный причит

Про мужицкий рай, про пир вселенский,

Про душевный град, где «Свете Тихий».

40 И тропарь зеленый кто учует,

Тот на тварь обуха не поднимет,

Не подрубит яблони цветущей

И веслом бездушным вод не ранит...»

Поклонились Лазарю лешане,

Каргополь., лопь и пудожане:

«Сказ блаженный, как «6ai6» над зыбкой,

Что певала бабка Купариха

У Дедери Храброго на свадьбе.

Был Дедеря лют на кроволитье,

50 После ж песни стал как лист осенний:

Сердцем в воск, очами в хвой потемки,

А кудрями в прожелть листопада».

222. Помннный причит

Покойные солдатские душеньки

Подымаются с поля убойного:

До подскустья они — малой мошкою,

По надкустью же — мглой столбовитою,

В Божьих воздухах синью мерещатся,

Подают голоса лебединые,

Словно с озером гуси отлётные,

С святорусской сторонкой прощаются.

У заставы великой, предсолнечной,

Входят души в обличие плотское,

Их встречают там горние воины

С грознокрылым Михаилом архангелом,

По трикраты лобзают страдателей,

Изгоняют из душ боязнь смертную.

Опосля их ведут в храм апостольский —

По своим телесам окровавленным

Отстоять поминальную служебку.

Правит службу им Аввакум пророк,

Чтет Писание Златоуст Иван,

Херувимский лик плещет гласами,

Солнце-колокол точит благовест.

Как улягутся вей сладкие,

Сходит Божий Дух на солдатушек,

Словно теплый дождь озимь ярую,

Насыщая их брашном ангельским,

Горечь бренных дней с них смываючи,

Раны черные заживляючи...

Напоследки же громовник Илья,

Со Ерёмою запрягальником

Снаряжают им поезд огненный,—

Звездных меринов с колымагами,

Отвезти гостей в преблаженный рай,

Где страдателям уготованы

Веси красные, избы новые,

Кипарисовым тесом крытые,

Пожни сенные — виноград-трава,

Пашни вольные, бесплатежные —