Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Назовите свое имя и цель приезда в гарнизон, сэр, – сказал он.

– Прочь с дороги!

– Мистер, я вам приказываю назвать свое имя и…

Он даже не успел понять, как в руке всадника оказался кольт. А в следующее мгновение дуло взведенного револьвера было уже у его виска. Новая вспышка молнии выхватила глаза мужчины, скрытые полями шляпы, и постовой увидел в них настоящий ад. Испуганно отступив к стене караульной будки, он махнул рукой:

– Проезжайте!

Но всадник уже умчался – все тем же бешеным галопом.

Дождь колотил по крыше. Джек Дункан налил бренди в бокал, который Чарльз взял, не сказав ни слова. Бригадному генералу это не понравилось, как не понравился ужасный вид неожиданного гостя и темные круги под его глазами. Сначала Чарльз ошеломил его, вломившись в полвторого ночи, а потом – заявив, что хочет вступить в армию.

– Я думал, с тебя уже довольно.

– Нет.

Чарльз запрокинул голову и разом осушил бокал.

– Ну, Чарльза Мэйна не могут призвать, – сказал Дункан. – И Чарльза Мэя тоже – из-за того, что случилось в казармах Джефферсона.

– Возьму другое имя.

– Чарльз, успокойся. Ты не в себе. Что случилось?

Чарльз со стуком поставил пустой бокал на упаковочный ящик, служивший столом.

– Адольф Джексон помог мне справиться с одним из самых худших годов моей жизни. Он столько рассказал мне о Равнинах, столькому меня научил, что мне не хватит недели, чтобы повторить вам это. И я хочу наказать выродков, которые убили его.

На лице Дункана, слегка отекшем от усталости, отразилось неодобрение. Он плотнее запахнул старый халат, затянул широкий пояс и отошел к холодной железной плите:

– Я понимаю твою злость на шайеннов, но не думаю, что это хорошая причина для того…

– Я так хочу, – перебил его Чарльз. – Просто скажите, есть ли у меня шансы.

Его громкий голос разбудил Морин. Из-за двери своей комнаты она сонно спросила, что происходит.

– Спи, Морин, – мягко, как заботливый супруг, произнес Дункан. – Все в порядке.

Чарльз смотрел на закрытую дверь и думал о том, что там спала Уилла.

– Шансы очень маленькие, – сказал Дункан в ответ на его вопрос. – Тебе известно имя Грирсона?

– Я знаю Грирсона, который командовал Шестым кавалерийским полком из Иллинойса. Они проскакали шестьсот миль за шестнадцать дней по территории Конфедерации, чтобы оттеснить Пембертона, пока Грант форсировал Миссисипи под Виксбергом. Этот рейд достоин Джеба Стюарта или Уэйда Хэмптона. Если это тот самый Грирсон, он был достаточно хорош, чтобы воевать на нашей стороне.

Дункану понравилось, что Чарльз еще способен шутить, пусть и язвительно.

– Да, это тот самый Грирсон. Он стал прекрасным кавалеристом, хотя был учителем музыки из маленького городка и боялся лошадей.

– Боялся?… – Чарльз не мог в такое поверить.

– Именно. В восемь лет его лягнул пони. С тех пор у него так и остался шрам. – Дункан показал на свою правую щеку. – Грирсон прибыл сюда позавчера, чтобы дождаться новобранцев для своего нового полка. Одного из тех, которые конгресс одобрил в июле. Грирсону очень нужны опытные офицеры, способные учить солдат и командовать ими, но никто не хочет служить в Десятом кавалерийском. В него набирают разное отребье из Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона. Все это городская голытьба, многие даже неграмотные.

– В армии полно неграмотных.

– Но не таких. В полку Грирсона будут только черные.

Чарльз подавленно молчал. В задумчивости он налил себе еще бренди.

Дункан объяснил, что Девятый кавалерийский полк был включен в состав дивизиона Фила Шеридана в Армии залива, а Десятый войдет в дивизион Шермана.

– Грирсон сказал мне, что вербовщики пока смогли записать только одного сержанта. Военное министерство настаивает на белых офицерах, к тому же хорошо подготовленных, но никто из ветеранов союзной армии не хочет идти в Десятый. Ты знаешь Джорджа Кастера?

– Знаю. Было дело, столкнулся с ним однажды под Бренди-Стейшн. Многие считают его самовлюбленным павлином, жаждущим славы, но побеждать он точно умеет.

– Кастер страстно желает снова надеть мундир, но при этом даже слышать не хочет о назначении в Десятый. Он как все. Насколько я понимаю, солдаты Союза в войне сражались за цветных, но в большинстве своем они цветных не любят и не хотят иметь с ними никаких дел. Грирсон – исключение. Настоящий идеалист.

– Что от меня потребуется, чтобы попасть в Десятый?

– Одного желания мало. Военный опыт, одобрение специальной комиссии, а еще тебе нужно получить президентское помилование. Разумеется, не как Чарльз Мэйн, ведь Чарльз Мэйн – выпускник Военной академии. Только мне почему-то казалось, что такой человек, как ты, не захочет командовать чернокожими.

– Почему нет, если они нормальные? Я знаю черных, которые гораздо лучше большинства янки.

– Эти черные будут с Севера, и твой южный акцент им очень не понравится.

– С этим я разберусь.

– Подумай как следует, прежде чем говорить такое. Ты можешь оказаться на краю пропасти, и потом будет уже не передумать…

– Проклятье, да я готов хоть синекожими командовать, лишь бы они смогли убивать индейцев! Каковы мои шансы?

Дункан немного подумал, глядя в окно гостиной на нескончаемый дождь:

– Примерно пятьдесят на пятьдесят. Если Грирсон захочет тебя взять, то сможет похлопотать перед генералом Хэнкоком в штабе округа. Ну и я тоже, со своей стороны.

– А помилование я смогу получить?

– Если не скажешь, что служил в разведке у Хэмптона. Просто умолчи об этом. Говори, что состоял в нерегулярных войсках. Есть какие-нибудь документы, чтобы это опровергнуть?

– Наверное, нет. Говорят, почти все архивы сгорели в Ричмонде.

– Тогда тебе не о чем волноваться. Помилование потребует и другого имени, и услуг посредника. Это будет стоить долларов пятьсот или около того.

Чарльз в отчаянии выругался и снова сел; его осунувшееся лицо с одной стороны освещал неровный свет лампы, в которой почти не было масла.