"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Однако вывод этот был настолько диким, что даже Стефан, который за свою жизнь насмотрелся всякого, не мог принять его. Но бегать от собственных мыслей долго не получилось бы – особенно в собственном же сознании. Если это не его память и вряд ли Рафаля, может ли оказаться, что он скопировал и часть воспоминаний существа?

Если основываться на тех немногих данных, которые легионерам позволяли узнать об источнике мутагена, это было невозможно. Измененные существа становились слишком примитивными для настолько сложной памяти! С другой стороны, Стефан сам видел, что натворил Ансгар Фетъе. Могло ли это повлиять на разум колонии? Могло ли передать воспоминания о тех днях, когда существо не было связано с людьми? И Стефан, коснувшийся изменяющегося разума пусть и ненадолго, но в важный момент, все это уловил…

Если он угадал верно, соваться туда не следовало. Да его прикосновение к тому разуму в реальном мире в ловушку загнало! Однако оно же могло стать тем потрясением, которое вышвырнуло бы его из этой проклятой петли. Шансы невелики, да и теория сомнительная, но с альтернативами все равно туго. Он уже принял память Рафаля, однако на его участь это не повлияло. Настал черед для более решительных мер.

Стефан пообещал себе, что будет действовать осторожно. Он просто откроет дверь, посмотрит, что за ней, и, если это нечто совсем уж паршивое, закроет и будет искать другой выход. Чтобы избавиться от страха, он убедил себя, что контроль останется за ним.

Уверенность, как и следовало ожидать, оказалась опрометчивой. Нет, выбор у него действительно был, но куда более ограниченный. Открывать дверь или не открывать. Всё. Как только он принял решение открыть дверь, от него уже ничего не зависело.

Это был не переход, это был другой мир. Мир ярких вспышек, пламени и рокота. От сияния слепли глаза. Грохот, рядом с которым померк бы любой земной гром, любой взрыв, разрывал барабанные перепонки. Жар испепелял – кожу, мышцы, кости… Все, что прежде было живым.

Стефан просто растворялся в этой реальности. Он не стоял и не шел по ней, он как будто падал – или летел, сказать сложно. Но тверди тут точно не было, только хаос – чистый, всемогущий. Существо из плоти и крови давно погибло бы, и не важно, человек это, солдат специального корпуса или легионер.

Однако Стефан попал не в реальность, он попал в память о реальности. Это должно было облегчить его участь, дать хоть какой-то шанс, но лишь усилило агонию, замедлив ее. Это в памяти Рафаля он оставался сторонним наблюдателем – так ведь всегда бывало, когда он заглядывал в чей-то разум!

Но эта память оказалась такой же хищной, как ее обладатель. Она подавляла Стефана, растворяла, будто сводила к нулю все, чем он был когда-то. Не так важно, живо ли еще его тело где-то в далеком внешнем мире, умирает оно одновременно с разумом или для него все закончится позже. Личности внутри уже не будет, потому что ее растаскивало на атомы, делая не трупом, а ничем. Абсолютным, никогда не существовавшим. Частью пустоты, которая так и не оформилась в нечто новое.

Он пытался сопротивляться этому – и не мог. Стефану казалось, что самое сложное испытание в своей жизни он уже прошел. На Эребе дикие твари разрывали его на части, а он все равно справился, выстоял, уничтожил их! Разве это не должно было помочь теперь?

Вот только связь с воспоминаниями существа обеспечивала совершенно иной уровень уничтожения. Стефан не мог сопротивляться, потому что нечем оказалось сопротивляться, тело полностью исчезло. Сохранялось разве что то самое «я», коренное представление о себе, которое создает личность. И даже это ему удавалось удерживать лишь чудовищным усилием воли.

Он не знал, зачем вообще старается. Следовало просто отпустить… всё отпустить. Не продлевать страдание, а подарить себе покой, ведь финал будет таким в любом случае. И все же раствориться вот так, позволить исчезнуть памяти обо всех, кого он подвел, так бездарно потерять последний дар Эви… Нет, если уж он мог держаться, он должен был держаться до конца.

А потом стало легче. Быстро и неожиданно. Словно между ним и хаосом вдруг появилось защитное поле, и Стефан даже поверил на миг, что это и есть тот самый конец всего. Силы закончились, боль победила. Вот только смерть должна была окончательно его уничтожить, а защитное поле работало иначе. Оно закрыло его и от воющего хаоса, и от бесконечного лабиринта, оно стало той путеводной нитью, которая указывает дорогу домой…

Он очнулся в том самом убежище, которое обустроил себе перед телепатическим контактом. Теперь подготовка казалась бесконечно далекой, будто была проделана много лет назад и вообще кем-то другим. Однако Стефан подозревал, что объективно прошло не так уж много времени, это очередная ловушка разума.

В убежище было гораздо светлее, чем раньше, да и воздух стал чище и прохладней. Искать причину долго не пришлось: люк оказался открыт, и в тесный салон пробирался скудный сумеречный свет.

Стефан попробовал пошевелиться, но пока не получилось. Тело странно дернулось, будто в спазме, и не более. Легионер к такому не привык…

– Даже не пытайся, – посоветовал знакомый голос. – Тебе нужно время, чтобы восстановиться.

Он хотел ответить – и снова не смог. Даже этого не смог. Какого-то четкого источника боли Стефан не чувствовал, однако тело будто полностью онемело. Он ощущал каждую клетку – и каждой клеткой не мог управлять. Даже телепатия пока ему не подчинялась, хотя он определенно сохранил ее в себе – и на том спасибо.

Он не смог бы посмотреть в сторону, но обладательница голоса сама подошла ближе. К его лицу склонилась мелкая телепатка Триана, напряженно изучавшая его. Теперь она сдержанно улыбнулась:

– Я не мелкая телепатка Триана, у меня имя есть. Альда.

Он попытался усмехнуться, но ничего не вышло, да еще и дыхание сбилось. Ему только и оставалось, что моргнуть, подтверждая, что имя он помнит, просто не считает принципиально важным.

– Меня, знаешь ли, мое имя устраивает! И да, я читаю твои мысли, по-другому с тобой общаться пока не получится.

Триана поблизости не было, но это и не удивительно: трое в кабине просто не поместились бы. Седьмой наверняка где-то поблизости…

– Он возле люка стоит, – подсказала телепатка. – Ты помнишь, что с тобой случилось? Понимаешь это?

Помнил он как раз все и очень четко, только это не давало тех пояснений, на которые он надеялся. Стефан знал, что провалился в ловушку, застрял в своем сознании, а потом память колонии чуть не добила его… Он не мог вырваться оттуда, никак, и все равно вырвался…

– Ну, если честно, нет, – признала Альда. – Ты не мог… Это реально было какое-то очень странное воспоминание. Знаешь, как вирус в компьютерной системе! Оно бы тебя растворило, но я вовремя успела. Когда действуешь снаружи, да еще и контролируешь телепатию как основную способность, такое преодолеть легче. Хотя ты мне задачу точно не упростил… До сих пор не представляю, как я тебя нашла!

Стефан догадывался, о чем она говорила. В таком состоянии мозговые волны наверняка были минимальными, он немногим отличался от покойника. А он еще и отлично замаскировал свое убежище, кто догадался бы, что он скрывается внутри бронированной машины в стороне от главных ворот? Никто и не должен был!