Шальная мельница

Ошарашено уставилась девушка на меня, побледнела.

Нервно чиркнула я зубами; разворот, взгляд около, а затем снова на помощницу:

– Где этот ублюдок?

Пожала несмело та плечами.

– Вроде, в трапезной.

Бег на грани возможного, ловко проскальзывая между койками.

Резво рву на себя полотно и залетаю на кухню. Бешеный взгляд по сторонам - и, наконец-то, среди толпы отыскиваю нужное. Стремительных ход к цели (испуганно смотрит на меня Фреджа, но не перечит, уступает дорогу).

Обмерла я у стола, откровенно нагло, дерзко подавшись вперед, опершись ладонями на столешницу. Пытаюсь заглянуть в лицо этой твари. А он даже не реагирует. Все так же мерно, спокойно сидит и жует свой слюнявый сухарь, да запивает парным молоком.

– Ты что удумал?

Удивленно вздернул тот бровями. Наконец-то перевел глаза на меня. Нехотя прожевал.

– У Вас ко мне какое-то срочное дело? Или, всё же, соизволите подождать, пока я отужинаю?

– Ты когда ему операцию будешь делать? Хоть что-то, чтоб его спасти, кроме своих чертовых повязок и вонючей мази? Небось, еще и кочергой натыкал?

Ухмыляется вдруг.

– Я уже сделал всё, что посчитал нужным. А если есть какие-то нарекания или предложения, то обратитесь... к Покровителю, если, конечно, он Вас услышит, - бездушно хохочет.
– Или к Господу. Ваше здоровье, - и приподнял кружку с молоком, словно бокал, слегка махнув в мою сторону.

Ну, сука... Резво выхватываю у него из рук его чертов напиток и тут же плескаю в лицо.

– Будь ты проклят, ирод бездушный!

Молниеносный разворот - и помчать изо всех сил отсюда.

Нет больше выхода, неоткуда помощи ждать. Никто не заступится.

...но и отступать - самое низкое дело.

Не сейчас, не теперь.

Этот мир многому меня научил. Словно перерожденная, я совсем не та уже Лиля, коей являлась раньше. Не хилое эгоистичное бесцельное существо. Я теперь - Анна. Смелая и самоотверженная. Как священники, принимая сан, так и я, появившись в этом мире, приняла на себя новое имя, новую душу... и шанс всё исправить, переписать свою судьбу.

Не уступая страху, веря в свои силы, уповая на Божью (искренне, а не просто слова) помощь,... выбраться за ворота Бальги и пуститься темным коридором леса и еще недавних кровавых сражений в поисках единственной надежды. Единственной мечты.

Спасти его, спасти любой ценою, даже, если в итоге, самой умереть, или выжить... но всё равно его не обрести.

И не так уже страшны разбойники своей безжалостностью, как то, что они могут отобрать драгоценные минуты... и сам шанс спасти Фон-Менделя.

Но вот уже и очередной знакомый поселок на пути к Цинтену позади, а я всё еще жива и цела.

Цокот копыт по брусчатке, скрип колес. Отхожу немного на обочину, давая ходу невольным попутчикам. Но еще миг - и, вовсе сбавив скорость, молодой человек улыбнулся и крикнул мне (на польском):

– Dziewczynka, gdzie idziesz? Dziewczynka, gdzie idziesz?– с польского: "Девушка, куда путь держишь?" О! Mona je?dziж? Ja te tam. – с польского: "О! Может, подвезти? Мне тоже туда".

Похолодело все внутри, сердце бешено заколотилось. Смущенно опускаю взгляд, не смотрю в глаза.

– Цинтен.

– О! Mona je?dziж? Ja te tam[15].

Несмелый, с опаской взгляд на него. Время - слишком бесценно сейчас, дорога каждая минута, мгновение... И то, если уже не опоздала. Некогда перебирать. Некогда бояться.

Обмерла на месте. Остановил повозку и незнакомец.

Еще миг - и храбро податься к "карете", живо, ловко запрыгнуть наверх.

***

– Анна?!
– ошарашенная, вскрикнула Беата, не веря своим глазам.

Смеюсь счастливо. Тотчас бросаюсь на девушку и жадно прижимаю к сердцу.

– Я так скучала, как вы тут? Как? Где Хельмут?

– Над раненными корпит, а где же еще ему быть? А ты как?

– Над поляками?
– удивленно переспрашиваю.

Обмерла Знахарка, печально скривилась.

– Увы, мы выживаем, как можем. И они - тоже люди, и у них тоже есть семьи.

Невольно, машинально киваю головой.

– Да не важно, - резво махнула в ее сторону, грубо прерывая речь. На мгновение прикрыла я ладонью лицо, коря себя за глупые мысли и вопросы.
– Беата, - полный отчаяния и мольбы взгляд в глаза подруге.
– Прошу, спасай. Выручай, иначе... он не выживет...

– Кто?
– округлились ее очи.

– Генрих. Беата, мой Генрих при смерти...

***

И хоть по лицу Хельмута было видно, что он не доволен мыслью, что впустую столько времени придется потратить (в дороге), однако, на удивление, и не пришлось уговаривать.

...

– Я с тобой пойду, - слышится тихий шепот Беаты из коморки.

– Не чуди, - отозвался Хельмут.
– Сама знаешь, что за дорога нас ждет, да и кто за всем здесь присмотрит? Оставайся за главную, чтобы я был спокоен, ...молю.

– Я же не переживу, если...

– А я не собираюсь сдаваться. Еще слишком много незавершенных дел. Да и на кого тебя брошу?

Несмелый мой шаг за дверь (увы, некогда ждать) - и оторвались эти двое друг от друга, отскочили, словно от кипятка. Стыдливо спрятали взгляды.

Быстрые шаги на выход Хельмута, бросая мне на ходу:

– Жду на заднем дворе.

Шумный вздох Беаты, метает пристыженные взоры то на меня, то так, по сторонам. Живо сгребла со стола пузырьки и протянула мне. Засовываем в торбу.

– Возьми, - взволнованный, дрожащий голос девушки.
– Пригодятся.

– Беата, но есть "но". Огромное "но".

Обомлела та. Пристальный, с подозрением, сверлящий взгляд, словно выуживая мои мысли (невольно забывая уже о своей неловкости).

– Что такое?

– Хорст. Он не только не поможет, но и против пойдет. Даже подступиться не даст.

– Бунт?

Несмело закивала я головой.

– Помоги мне, Беата. Очень молю. Я не переживу этого.

Отвела та взгляд в сторону.