Шанс для изгоев, или Прощай, Академия!

Пока она ходила к жилому дому, мы с Медором запихали лестницу в колодец.

— Дуб крепкий, — он дернул планку, и та отвалилась, осыпав его пальцы трухой. — А гвозди не очень… Ничего, один раз выдержит. Наверное. Вы легкая. Не хотите попробовать?

— С юности мечтала расшибиться во благо общества.

И все же я не дождалась возвращения колдуньи. Ту перехватил Ньельм, принялся что-то доказывать, тыча в небо… Я решила, это надолго. Сочла риск незначительным и осторожно полезла вниз.

— Вы смелая, — поддержал Вепрь. — Лопату не забудьте. То есть черенок.

«А еще у меня отменное здоровье, которое грех не угробить просто так, от скуки», — вякнул внутренний голос.

Спорить с ним не имело смыла — он, как обычно, не ошибался.

— Да что с ней творится?! — Мела подбежала, когда до дна оставалось всего ничего. — Тая, ты с ума сошла?! Замри! — она швырнула мне веревку. — Обвяжи вокруг пояса! Живо! Хорошо затягивай узел!

— Она же точно мне ребра переломает!

— Зато шею не свернешь!

Я нехотя послушалась. Выпустила планку, закрепила узел… Представила, как петля врезается в плоть, и подумала, что лучше уж упасть безо всяких ухищрений — целее будешь.

Лестница треснула.

«Серьезно?!» — я вцепилась в поеденное временем дерево.

— Не шевелись, я ее пока не закрепила!

«С этого и надо было начинать!» — пронеслось в голове.

А потом опоры не стало. Ни одной. Планки рассыпались в пыль, и, конечно же, древоточцы тут были ни при чем.

«Ну а я чем маньяку не угодила?!!» — мелькнула обиженная мысль.

Затем я встретилась с неровным дном и расчихалась от поднявшегося столба пыли.

— Господин Ньельм упал? — голос Лилеи доносился издалека. — Надеюсь, он не сильно ушибся! — ее интонации говорили о противоположном.

— Что там снова со мной не так? Время миловаться? Погодь, хоть умоюсь, — слова колдуна я больше додумывала, чем слышала.

— Ой! Вы здесь! А кто в колодце? О, госпожа Мела! Что с вашей рукой?!!

— А на что похоже?!! — колдунья нависала над срубом, закрывая небо. — Тая, чтоб тебя демоны… — она осеклась. — Поднимись на ноги. Веревка намоталась мне на руку.

— И что? — простонала я, уверенная, что во мне не осталось ни единой целой кости.

— Она короткая! Ты тянешь меня вниз!

— Не могу пошевелиться…

Мела не стеснялась в выражениях, зато до меня дошло, что я не рухнула камнем, как требовали законы тяготения, а медленно свалилась, вывихнув ей плечо.

— Правое или левое?

— Вставай!!!

Конечности дрожали от пережитого страха. Я оперлась ладонями о стенку и, шатаясь, с горем пополам выпрямилась.

Спустя минуту колдунья исчезла, и в колодце заметно посветлело.

— Привяжу к лому, — сообщил кому-то Медор. — Положим сверху, будет как крюк.

«Или упадет и проломит мне голову», — но протестовать я не решилась.

Вспомнила о задании, нащупала оброненный черенок лопаты… Собиралась копнуть, не особо рассчитывая на успех (засохшая глина по твердости мало отличалась от камня), однако лишь пискнула, подавляя крик, и закусила до крови губу.

В моей руке удобно лежала кость. Длинная, крепкая, принадлежавшая точно не поросенку.

Я выпустила ее из пальцев. Она ударилась о дно, и снова поднялась пыль.

Или пепел?

— Что там? Можно копать? — орали наверху.

В тот момент проблемы воды интересовали меня меньше всего. Я шарила по земле, выискивая подтверждение кошмарной догадки.

И ведь нашла.

Засмеялась, как дурочка, рассмотрев вытянутый череп и крупные зубы.

Лошадь.

Всего лишь лошадь.

Не человек.

Потом веселье ушло. Мне на глаза попалась тускло блестевшая бляшка, некогда бывшая частью сбруи.

Корона и виноградная лоза.

Проще говоря, Академия.

У нас таких не водилось, поэтому она наверняка осталась с прошлогодней практики. Либо ее подбросили нарочно, чтобы отвести подозрения. В первом случае Брена можно исключать из кандидатов в маньяки — в качестве «убийцы» он пока новичок. Во втором — парень единственный, кому выгодно, чтобы обвиняли старших членов компании.

— Нет тут воды! Источник ушел! — выкрикнула я, сунув бляшку в карман.

Стоило ли докладывать всем о своем открытии? Мне показалось, лучше повременить.

Меня вытащили на поверхность, пожурили за неосторожность, посоветовали внимательнее смотреть под ноги. Часть лестницы с исчезнувшими планками оставалась вне поля зрения, поэтому лишних вопросов не последовало. Правда, косились на меня все подряд, однако я списывала это на свое глупое падение.

А когда направилась к морю, чтобы искупаться и выветрить из головы ненужные чувства, поняла, в чем заключался подвох. С ног до головы меня покрывала сажа.

Я могла помалкивать сколько угодно — это никого не обмануло. Отныне все знали, что происходит нечто дурное.

***

Облака плыли надо мной, порой закрывая солнце, порой превращаясь в россыпь пушистых клочков. Ветер гнал их вдаль, спеша очистить небо, но они подбирались снова, заполоняли высь, бросали тень на побережье.

Я лежала на теплом камне, ожидая, когда высохнет одежда. Наверное, дремала… Доносившиеся от хуторка голоса действовали, как колыбельная.

Медор собирался на рыбалку и требовал, чтобы к его возвращению кто-нибудь собрал хворост. Эньер шушукался с расстроенной Лилеей, и это создавало видимость занятости для них обоих. Ласка, убранная в шокировавшие жителей Трясогузок ленточки, валялась на песке. Ньельм сидел поодаль, косясь то на нее, то на видневшиеся на горизонте Драконьи горы.

Тишь да гладь… Все такие вежливые, спокойные, обходительные. Лицемерие зашкаливало, и от этого мне было не по себе.

— О, Брен! Вы не заняты?

Сокол улепетнул на поиски дров быстрее, чем колдунья закончила фразу.

— Эньер, вы…

— Нет-нет-нет! У меня нет медицинского образования! Нет!

— Я могу попробовать, — чуть слышно предложила Лилея. — Видела, как это делается. На собаках.

— Спасибо, не стоит, — Мела сама убралась от предприимчивой девушки. — Ньельм!