Шесть с половиной ударов в минуту

– Каналья! Филистер!
– вопил завалившийся на бок прохожий.
– Совсем отупел, ветер выдул мозги?!

Я испуганно воззрилась на Сайтроми, и тот медленно поводил рукой, веля мне сидеть на месте.

– Никакой агрессии, - грациозно (и оттого нелепо, потому что Король всё ещё пребывал в теле могучего бородатого мужчины) спрыгивая на землю, сказал отец. Он так уверил, что спокоен, или просил меня не срываться?

Завидев шагавшего к нему виновника падения, прохожий гневно тыкнул в него пальцем. Он уже не ругался, но обвинения продолжали исторгаться из его рта. Облик бородатого мужика с прописанным в чертах равнодушием вместо подобострастных извинений ещё больше разъярил невезучего человека. Его сбили, а извиниться не торопились! Во всяком случае, если бы мне довелось из-за ошибки возницы валяться на дорожке, а он вот так вот размеренно и неторопливо шёл бы ко мне, тоже бы взбесилась. И хотя ругань прохожего была объяснима, он зря повышал голос, ох, как зря. Я замерла, ожидая исполнения жестокого приговора или же язвительной насмешки. Уж и не знаю, что там на самом деле взбрело Сайтроми, внезапно остановившемуся… уж не для того же, чтобы извиниться перед незнакомцем!

– Ну и чего застыл? Помоги мне!
– мужчина на земле требовательно протянул руку замершей над ним фигуре.

– Ничего не повреждено и не болит, - ровным тоном произнёс Сайтроми.

– Откуда ты, дубина, можешь это знать?

Грубость несчастливого человека была обусловлена не только произошедшим недоразумением. Статус мужчины также придавал развязность речи. Поваленный был одет в приличный костюм, который даже под приставшей с дороги пылью выглядел роскошно и недёшево. Пуговицы поблёскивали явно неспроста, но со своей позиции я не смогла рассмотреть, из какого благородного металла они сделаны. Одновременно с этим над, очевидно по всем приметам, благородным господином навис одетый в потёртые одежды из грубых тканей мужчина, с мозолями на ладонях и ранними седыми прядками в волосах. Непростая жизнь трудяги угадывалась почти с первого взора. И бедность, с которой простому деревенскому работяге приходилось бороться каждый день. Никакого оттенка роскоши и благородства в теле, выбранном Сайтроми, даже не пряталось. Вероятно, отец случайно наткнулся на мужика в лесу, когда расстался со мной. Это мог быть лесничий или охотник. История умалчивает. А поскольку женское вместилище износилось и едва ли не трескалось от внутренней мощи, Король решил не ждать. Вот и получилось, что теперь на него смотрели исключительно как на неумного простака, далёкого от приличий и не заслуживавшего вежливого обращения.

– Со мной подобных прецедентов не случалось, но могу заверить, что, испытывай тело боль, вы бы тратили силы на её усмирение, а не крики в мой адрес, - всё так же не спеша проговорил Сайтроми.

На опрокинутого человека объяснение подействовало непредвиденным образом: он словно воды в рот набрал и изумлённо уставился на того, кого секунду назад обвинял во всех проблемах сегодняшнего дня. Многое в поведении и манере речи Сайтроми казалось ему неправильным, непривычным, и ещё неостывшим разумом мужчина пытался осмыслить, что именно его зацепило. Но одной фразы явно было мало, и прохожий, поднимаясь самостоятельно (а Король то прав: боль не так уж и мешала господину двигаться без помощи), сердито выпалил:

– По-твоему, это я виноват в своём падении?

– Отнюдь. Я не фаталист, но все признаки - выкатившиеся на дорогу яблоки, скотома коня, болтливость дочери - говорили о неизбежности произошедшего. Виноват случай, - Сайтроми сцепил пальцы за спиной.
– Но поскольку случай извиняться не умеет, я могу предложить вам проехаться с нами до удобного нам обоим пункта.

Я могла только догадываться, что творилось в голове несчастного человека. Новое потрясение не заставило себя ждать, и на этот раз до господина дошло, что перед ним стоит какое-то необыкновенное и невразумительное явление. Во всяком случае, очень похоже, что он никогда не видел такого заумного лесничего, говорящего хорошо поставленным слогом, как будто зачитывал доклад на совете перед королём. И не догадывался, что это сам Король.

– Я завидел вас издали, - продолжал Сайтроми, пользуясь замешательством.
– Вы шли вдоль дороги, что нехарактерно для прогулки. И путешественником вас не назовёшь, ведь костюм неподходящий, и нет поклажи, кроме… - он пнул мыском яблоко.

Господин вздрогнул и поправил воротник, расстегнул верхнюю пуговицу, давая себе больше воздуха. Я начала мысленно делать ставки, насколько ещё отца хватит сохранять спокойствие и столь почтительно обращаться к какому-то человеку. Всё зависело от того, насколько важна была ему эта роль.

– Значит, - подвёл итог Король, - у вас что-то произошло в дороге до нашей встречи.

– Да, - насилу выдавил господин, ещё раз пристально и более трезво окидывая говорящего взглядом.
– Я вышел из экипажа, уступив его рожавшей девушке и её родственникам. Они надеются довезти её до города до рождения малыша. Я дойду пешком и там встречусь с моим слугой.

– Я не спрашивал подробностей, - холодно сказал Сайтроми, но тут же поправился.
– Но теперь ещё лучше вижу, что вас нужно подвезти. Идёмте. Познакомитесь с моей болтливой дочерью.

Он развернулся на подошвах, что опять же выглядело немного не к месту и заставило меня подумать, что последнее он, возможно, перенял из поведения женщин, когда притворялся ими, и вернулся к повозке. Я вопросительно посмотрела на него, одними губами прошептав «Болтливою?», однако Сайтроми никак не отреагировал. Господин, помявшись, наспех собрал не раздавленные и не укатившиеся яблоки и трусцой приблизился к недавнему объекту его невзгод.

– Тут вроде нет места, - осмотрев передок, промолвил мужчина.
– А там… - он брезгливо покосился на накрытую брезентом недавнюю мою спальню.

– Она подвинется, - Король кивком согнал меня на край.
– И помолчит.

– Так утомила болтовнёй?
– передразнила я, но спорить не стала. Уж больно любопытно, зачем отец разыграл весь этот спектакль.

При желании он мог бы изобразить глуповатого растяпу, или вообще уехать перед тем, как ошарашенный прохожий сообразит, почему лежит в пыли. Однако Сайтроми вёл себя иначе с умыслом. Он слово за слово рушил знакомый мир господина, переворачивал в его сознании небо и землю ради простой цели: заинтриговать, удержать подле себя на какое-то время. И первая из причин довольно скоро выплыла наружу.

– Я не местный, и мне нужно попасть в усадьбу Шерье.

– Купите карту.

– Карту мира, на которой не рисуют проложенных для езды дорог?
– резонно заметил Сайтроми.

– Да, действительно…

Господин продолжал смотреть на собеседника как на диковинку. И, в сравнении со странным бородатым мужичком, всё так же использовал менее вежливые формы. Никак не мог заставить себя полностью изменить манеру в обращении к деревенскому жителю то ли из-за того, что до конца не верил в услышанное и ждал с минуты на минуту разрушения образа, то ли из-за мешавших стереотипов. И Сайтроми, кажется, тоже понимал, что господин не способен перейти невидимую черту, что, видя перед собой простого бедного мужика, он будет вести себя с ним как с простым бедным мужиком, и хоть ты все поэмы мира зачитай наизусть. Мне показалось, что Короля эта ситуация забавляла. По крайней мере, он с каждой фразой всё больше выпячивал вежливость и сухие термины, словно пытался поразить собеседника учёностью.

– Так… откуда ты?
– господин придерживал яблоки рукой на коленях и часто поглядывал на них.

– Из Прислота.

– Не слышал о таком поселении.

– Это агломерация, - врал Сайтроми. Или нет. Возможно, он назвал реальный город на Нижнем этаже.

– Большая семья?

– Два брата, три сестры, дочь, - отчеканил возница.
– Желаете познакомиться?

– Н… нет. Просто… интересуюсь. Не будет сказано в обиду… - попутчик приветливо кивнул мне. И тут же неловко выдавил.
– Как тебя зовут?

– Умфи.

Я и бровью не повела, потому что в самом деле считала это слово своим вторым именем. Ко мне обращались по нему более половины жизни и озвучивали чаще угловатого и загадочного Нахиирдо. Зато Сайтроми неожиданно одарил меня зорким взглядом.

– У меня есть и второе имя, но оно неприятно режет слух. Друзья зовут меня Умфи, - я дерзко подмигнула отцу, когда подобранный мужчина вновь отвлёкся на фрукты.

– Приятно познакомиться, - безучастно изрёк господин и вновь обратился к вознице, который завлёк его куда сильнее черноволосой девчонки.
– Далеко же вас завели дела… - попутчик почему-то решил, что раз не знает названной отцом местности, то она, определённо, на другом конце света. А ещё он бесстыдно лез в чужие жизни, чего никогда не сделал бы, окажись он в одной повозке с людьми его благородного круга. О, нет, этот щёголь бы задал десяток окольных вопросов, прежде чем выяснить какую-нибудь непримечательную деталь, связанную с настоящим предметом интереса.