Шесть с половиной ударов в минуту

Ему сейчас, должно быть, очень весело. Затаившийся хищник, он мог выкинуть любую шутку с зазнавшимися служителями, искавшими уют в стенах дома после утомительной поездки. Я помнила, как вольготно он чувствовал себя в женском монастыре, подлавливая и уничтожая незваных гостей. Здесь противников было даже меньше.

В усадьбу с парадного входа больше никто не заходил. На втором этаже тоже господствовала подозрительная тишина. Я достойно высидела двадцать минут, но ждать больше не находилось терпения. Всё же Король оказался прав - держаться оказывалось невыносимо сложно.

Слуги копошились в одиночестве. Ни хозяина, ни Сайтроми, ни служителей в гостиной не обнаружилось. Я воспользовалась отвлечённостью работников и подхватила с кресла приготовленную стопку полотенец. Повязала поверх одежды фартук с кухни, надеясь сойти за служанку. И с щекочущим страхом подумала, что среди прибывших могли оказаться те, кто держал меня в плену. Они знали, как я выгляжу, а значит, подобраться незаметной к настоятельнице не удастся.

А потом подумала, что так было бы даже лучше. Пусть какой-нибудь служитель узнает меня и приволочёт к Катрии. Всё равно она в западне, а на моей стороне поддержка в лице Сайтроми. А значит, я сильнее.

На втором этаже меня встретила женщина в белой рясе с синими нашивками. Она вышла из комнаты и, завидев неторопливо идущую девушку с полотенцами, тут же вцепилась в локоть.

– Наконец-то! Давно пора. Давай, иди быстрее! Последняя дверь налево.

Та самая комната, в которой я ночевала. Меня передёрнуло. Вопреки подгоняемым толчкам в спину, не спешила доставить полотенца. Пальцы похолодели, а в груди затрепетало.

Я неуверенно постучалась в дверь. Звонкий девичий голосок разрешил войти. Пряча лицо за упавшими прядями, бочком протиснулась в проём и приподняла перед собой ношу. Пусть разглядывают её, а не меня. А сама с затаённым дыханием оценила обстановку.

В другом конце комнаты возле прикроватного столика порхала совсем юная девица лет четырнадцати. Она-то и говорила со мной через дверь. Я сглотнула от удушливого запаха разложения, стоявшего в помещении. Окна были открыты, но проветривалось плохо. К душку примешивались благовония. На кровати сидел свёрток тряпок, напомнив мне что-то далёкое и неуловимое. Но не Катрию. Точно, перед мысленным взором всплывала Юдаиф, которая тоже любила вот так кутаться во всякие балахоны.

– Положи сюда, - девочка указала на стул возле двери.

Я сделала шаг в сторону, стремясь рассмотреть сжавшуюся фигуру. Укутанная женщина не обращала внимания на моё присутствие. Мне совсем не удавалось ухватить взглядом её лицо, и это досадовало. Девочка заметила мои попытки и, приняв их за любопытство, завертела головой. И тут безмолвный свёрток заговорил низким скрипучим голосом:

– Наверное, это будет моё последнее дело. Я чувствую, что конец близок.

Я так и замерла, задержав пальцы на опущенных полотенцах. Такой неприятный, как скрежетание метала о метал, голос заставлял кожу покрываться липким потом. Тело напряглось ещё сильнее, и я усилием воли заставила конечности не дрожать.

Только сейчас до меня окончательно дошло, что во всём этом было не так. Передо мной сидела вовсе не та волевая женщина, которую я хранила в воспоминаниях долгие годы и которую до сих пор думала увидеть. Эти прятки от мира, тяжёлая речь, болезненные подрагивания под одеждами… Да Катрия превратилась в калеку! Я не знала этого, хотя следовало бы, конечно, догадаться, что её не вылечили от последствий ярости белого огня. Спасли, но не починили. И настоятельница потеряла куда больше, чем я себе рисовала в фантазиях.

В этот момент Катрия зашлась кровавым кашлем. Багровые капли выступили на платке, который помощница поднесла ко рту госпожи. И это окончательно выбило меня из колеи. Я зажала рот ладонью, чтобы скрыть непроизвольно расползавшиеся губы. Это, действительно, было смешно! Я шла наказать человека, который и без того был наказан!

– Он что, ещё здесь?
– просипела настоятельница.

– Уходите, пожалуйста, - выводя меня из ступора, попросила девочка.

– Конечно, - зачем-то выдавила я. Помедлив, направилась к двери, мысленно пребывая в истерике. Как бы жизненно необходимо не было убить Катрию, я не могла сделать этого сейчас, когда увидела, в каком плачевном она состоянии. Мне нужно успокоиться, подавить радостное возбуждение, захватившее всю целиком, обдумать и вернуться во второй раз. Даже лучше будет. Пусть настоятельница пока помучается в том беспомощном состоянии, в котором прибывала сейчас.

И вдруг Катрия вскинулась, приказывая подождать. Её расширившиеся глаза, дёргавшиеся из стороны в сторону, были слепыми. Теперь, после близкого знакомтсва с Сат’Узунд, это совсем не удивляло. Только по-настоящему слепые люди получали способность зреть на расстоянии и пронзать даже будущее. Как жаль, что из-за этого Катрия не увидит моё лицо перед смертью. И, наверное, даже не испугается, раз уже сейчас осязала подступавшую смерть.

– Разве у достопочтимого господина есть служанки?
– хрипло выдавила настоятельница.
– Мне сообщили, что на него работают двое слуг.

– Я приехала со двора вместе с посланником короля, - как неосторожно я себя выдала. Пока не обронила своё глупое «конечно», Катрия не подозревала, что в комнату вошёл не слуга. А теперь провидица впилась в меня с таким ненужным в этот миг любопытством. Или это предосторожность?

– Нет, я знаю твой голос. Знаю эти надменные непокорные нотки, - настоятельница почти шептала и со свистом втягивала ноздрями воздух.
– Ты сама пришла ко мне, дочь Сайтроми.

Столь точное попадание должно было напугать меня. Обязано впечатлить и ужаснуть силой, руководившей провидицей. Уверена, она ставила на то, что обращение напрямую собьёт меня с толку. Но вместо потери контроля и подступающей паники я ощутила новый прилив ненормальной радости. Катрия сказала это. Она сама только что позвала того, кто находился непозволительно близко.

– Нет, - неестественно ровно сказала я.
– Меня зовут…

– Ты пришла убить меня? Как я и предвидела, - перебила настоятельница.
– Я давно жду твоего выпада. Но всё никак не могла увидеть, когда он должен настать.

Девочка потрясённо застыла, сжимая платок. Её губы дрожали: она порывалась позвать на помощь, однако что-то удерживало помощницу Катрии. Я демонстративно покрутила пальцем у виска, но этот простенький жест не мог бы убедить её в чём-то. Даже при желании не вышло бы сыграть недоумение и конфуз от того, что меня так несправедливо обозвали подосланным убийцей. Я не собиралась ни отпираться, ни уносить ноги, застигнутая врасплох. Провидица сама развязала мне руки, обратившись напрямую как к дочери Сайтроми. Что ж, ею и буду. Собственное спокойствие могло бы поразить, если бы не осознание, каким уместным оно сейчас было.

– Ну и чего ты замерла?
– рявкнула настоятельница юной помощнице.
– Она у нас! Бежать ей некуда! Зови служителей, слуг хозяина и посланцев Антуара! Вместе мы схватим эту дрянь!

Всё же ей удалось удивить меня. Я приоткрыла рот, переваривая такую смешную правду: Катрия всё ещё верила, что её пригласил король. Она полагала, что я пришла сюда одна, по собственной инициативе, толкаемая жаждой мести и горячим безрассудством. И не ведала, какой козырь лежал в рукаве её врага. Каким бы даром ни обладала эта женщина, он не обозревал все превратности судьбы. Как удачно.