Шесть с половиной ударов в минуту

Рандарелл понял, что зря потратил время на Веллонри. Монастырь стоял уродливым куском покорёженного камня, и к этому изъеденного магией, словно болезнью, трупу боялись приближаться суеверные. В нём более никто никому не служил. Те, кто могли что-то помнить об Умфи, сами бесследно исчезли. А в таверне, где парень встретил подругу в последний раз, её даже не помнили.

Требовалась другая точка опоры.

Рандарелл мог бы попробовать найти Rara Avis. Но сколько времени он убьёт на выслеживание тех, кто столетиями удачно скрывался от зорких глаз Церкви? Немерено. Он также мог залезть в гнездо каких-нибудь подозрительных смутьянов или даже наведаться к прятавшимся демонам. Но всё было бы отплясыванием бестолкового танца внутри миниатюрной окружности. Требовался более простой и действенный способ нащупать бока предмета в темноте.

Вот только у парня не имелось никаких козырей. Нужны чудо или трюк. А лучше то и другое.

Если Рандарелл потерпит неудачу, он обещал себе, что сам обличит свой позор на весь мир. На каждом столбе, на любом указателе распишет подробности провала.

«Сенсация! Молодой служитель ордена Лангзам, Рандарелл двадцати одного года, сел в лужу в завоевании сердца небезразличной ему девушки! И каким образом? Неужели богатые родители девушки отказали юноше? Нет, он - смешно ли говорить о таком!
– не сумел найти её!»

Рандарелл подшучивал над собой, но всё равно не мог избавиться от горечи. Ведь он, действительно, мало продвинулся в своих начинаниях. И дружески подставленного плеча поблизости не нашлось, а загружать проблемами знакомых, но далёких по духу служителей гордость не позволила бы. Да и какими бы баснословными талантами ни обладали посвятившие жизнь Терпящей, даже эти кудесники и озарённые светом Её не в состоянии отыскать серебряную песчинку в жёлтой пустыне.

Оставалось воспользоваться теми ниточками, что свисали с края пропасти. Служителю пришла в голову идея провернуть стрелки часов дважды: разузнать что-нибудь о последних желаниях господина Монтоги и попробовать выйти на Умфи. Поэтому парень напросился на встречу с провидицей Катрией. Женщина уже прославилась точностью предсказаний, что не позволяло сомневаться в её талантах, и с ней Саратох общался незадолго до поездки в Веллонри.

Рандарелл планировал поговорить с Катрией под особый предлогом: попытка выйти на убийц наставника. И попутно спросить, не в силах ли предсказательница увидеть, где сейчас девушка по имени Умфи. Едва ли удивительная выжившая за раз скажет, в какой части света топчется подруга Рандарелла, но, возможно, хотя бы посоветует, в каком направлении двигаться? Как вписать Умфи в историю отмщения, парень придумает по ходу дела. Главное, чтобы женщина захотела принять его. Болезная и физически немощная, она огородила себя от мира и редко позволяла гостям переступать порог собственных покоев.

Но когда Рандарелл прибыл в Обитель Терпящей, ему сообщили, что настоятельница выехала по поручению короля. Вот так сюрприз! Молодой служитель мысленно сочинил про себя анекдот, теша себя им.

«Слышали молву про невезучего служителя?»

«Нет, а что с ним приключилось?»

«Он искал одну девушку и для этого поехал к предсказательнице. Но когда явился к ней, выяснилось, что и её он тоже потерял!»

Не самыми вкусными плодами назревал вопрос: остаться ждать Катрию в Обители Терпящей или попробовать встретить её в пути, как будто случайно столкнуться с ней, списав на случай и волю Терпящей? Рандарелл, при всём уважении к вере, не мог не признать, что порой злоупотребление именем Её, которым не гнушались почти все служители, приводило к ускорению любого дела. Вот и теперь, чтобы не ждать неопределённого дня и часа, парень выбрал стратегию «упорного шагания напролом».

Скопленных денег хватало лишь на дешёвые таверны, однако эти трудности не разливались непроходимой топью перед Рандареллом. Развлекая себя вечерами, парень расписывал страницы блокнота шагами, которые реально было предпринять без огромных материальных и энергетических затрат, и исходами своих отчаянных поисков. Он также сочинил несколько стихотворений о своих похождениях. Ничего особенного, как считал сам служитель. На лавры великого поэта он не претендовал, зато промозглые сумерки скрашивались огоньком несложной деятельности.

Рандарелл всерьёз задумался, может ли человек, далёкий от поэзии и искусства, своими несерьёзными трудами создать новый жанр или совершить открытие, до которого зажатые узкими рамками своих знаний деятели не придут и за всю жизнь? Ведь иногда багаж опыта прошлых поколений мешает, устанавливает свои правила и стандарты, тогда как в направлении не хватает свежего взгляда. Рандарелл наивно тешил себя, что мог бы стать таким человеком, вот только… Даже если бы парню сообщили, что он невольно обнаружил золотую жилу в ранее исхоженном поле науки или искусства, ему было бы всё равно. Он даже не смог бы полноценно гордиться собой, до конца не понимая всей глубины открытия в сфере, от которой был так далёк.

Ещё и поэтому Рандарелл смотрел на свои нелепые стишки, как на детскую забаву, не планируя развивать мастерство, если можно его таковым назвать. Правда, одно сочинение ему нравилось, и парень иногда перечитывал его, чтобы поднять настроение.

Совы не спят, провожая его до границ,

Рваным падением сыпется в чаши песок.

Он не теряет себя - пять покинутых лиц.

Час быть послушным и тихим давно уж истёк.

Где-то ждёт долг, а где-то стена из огня.

Радость проснётся, если занозу забыть.

Чтобы ожить, он должен других оживить.

Рандарелл чувствовал, что в этих банальных строчках поселилась частица его. Стих пускай и неполно, но отражал то состояние, в котором пребывал молодой служитель последний месяц.

Помимо блокнота (того самого, что подарил Саратох) парня развлекали случайные попутчицы. Молодое тело требовало разрядки, и Рандарелл без стеснений связывался с кокетливыми девицами. И невольно сравнивал их с черноволосой Умфи, единение с которой было подобно разделению сокровенных желаний со второй половиной. Попутчицы помогали парню расслабиться, но на душе у него оставался осадок печали, что они вовсе не те, кого он мечтал видеть рядом.

Поездка ожидаемо затянулась. Рандарелл не успел перехватить Катрию по дороге и сетовал на обстоятельства, выступавшие против него. Женщина, наверняка, уже гостила у короля. Как жаль, что Lux Veritatis давно перенесли резиденцию в другой город, долой от шумной светской столицы, но недостаточно далеко, чтобы не выпускать правителя из поля зрения. Живи сколько-то столетий назад, Рандарелл сейчас бы одновременно приблизился к цели и вернулся домой.

Узнав, что провидица и вовсе не была замечена в столичном городе (даже таком большом кто-нибудь обязательно разболтал бы на всю округу о её появлении), служитель задумчиво почесал макушку. След Катрии потерялся, и Рандарелл вновь тёрся возле тупика.

Упрямство и отчаянье боролись за трон в его душе. Парню катастрофически не везло, и он справедливо ощущал себя бьющейся о лёд рыбой. Та тоже старается изо всех сил, прикладывает неимоверные усилия, да вот… Не знает, как правильно совладать с губительным положением. Не видит альтернатив.

Если бы Провидение поделилось с Рандареллом капелькой удачи… Совсем крохотной - он о большем и не просил. И такая удача в итоге озарила скитавшегося в стороне от столицы служителя. На самом деле, он возвращался домой, но неохотно, специально придумывая оправдания, чтобы задержаться. Сбережения таяли, а обрубленные мотивы превращались из стимулов в обузу. И всё же Рандарелл, словно ведомый невидимыми добрыми силами, вышел на правильную тропинку и свернул к одиноко стоявшей усадьбе.