Шесть с половиной ударов в минуту

Бессмертие не излечило больной глаз, и отец продолжил настаивать на вживление другого. Мне не хотелось ждать дня, когда Король потеряет терпение и привяжет меня к кровати, чтобы Костюмеры насильно провели операцию, и я согласилась. Тяга к самобичеванию сладко нашёптывала, что Рандареллу в разы трудней, так что моя боль - лишь крохотная плата за то, что приходится сносить ему.

Операция ввела меня в ещё большее уныние, и, кутаясь в желтоватых простынях, я думала, что раскалывавшая череп боль точно убьёт меня. Здравствуй, Лес? К счастью, обошлось без борьбы за воскрешение. Мне снилось, что тело обволакивают зеленоватые щупальца, а голос нашёптывает, какая я уникальная и замечательная, а все эти презренные черви кругом не достойны и мысли о них.

Но, в каком-то смысле, я тоже была пленницей. Теперь мне можно было выдвинуть множество требований, впрячь в новые заботы и загрузить работой. А если откажусь, к Рандареллу больше не будут проявлять благосклонность. На самом деле я мечтала, чтобы его забрали отсюда, потому что тогда удавка на моей шее не будет такой крепкой. Чувствовала себя не менее скованной, чем мой друг. Сбежать вместе с ним? Сат’Узунд наверняка узрит этот исход и донесёт Сайтроми.

Во вторую встречу Рандарелл был словоохотливее. К нему два дня никто не приходил, даже мучители, и он начинал медленно сходить с ума от безысходности и одиночества. Он рассказывал о прошлом, о друзьях, о приключениях в молодости. Часть этого я знала, но всё равно слушала с удовольствием, сидя на маленьком стульчике. Служитель больше не просил освободить его, даже используя другой известный нам способ. Он понимал, что я не смогу убить его.

– Ты поведал старейшинам Лангзама о Короле. И после этого тебя отправили в качестве незначительного элемента в убийственную миссию?
– произнесла я ошарашено.
– Неужели они совсем не ценят таких, как ты - преданных, ответственных, хватких?

– Там… было сложно, - пожал плечом Рандарелл. Его губы покрылись коркой и кровоточили.
– Меня вызвали в личные покои старейшины На-Ла, а потом я прибежал с новостями о бессмертном на Верхнем этаже. Мне и не поверили. Решили, что я брежу от лекарств. Но потом они переговорили между собой и решили, что в моих словах есть доля истины. Только они заключили, что мне кто-то рассказал, а я не мог указать на тебя и промолчал. Гаррел Лонденол, в чьих покоях мы беседовали, заверил служителей Лангзама и Риндожи, что я не приходил к нему, и все решили, что я отлучался куда-то за пределы резиденции встречаться с неизвестным докладчиком. И тогда старейшины разозлились, подумав, что я скрываю информатора, которого можно было бы допросить.

– И тебя послали сюда? Зарабатывать благословение Терпящей?

– На исправление. Так что я постарался уберечь тебя от глаз старшин Lux Veritatis, как мог. А ты обвиняешь меня в том, что я не подумал о твоём благополучии, - парень часто поглядывал на мой раскрасневшийся левый глаз, который медленно приживался после операции. И не осмеливался спросить, что со мной делали.

– Знаешь, Рандарелл, я так мало слышала о Гарреле Лонденоле, хотя он вроде бы известная шишка в кругах церковников.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о старейшине На-Ла? Прости, ты ведь понимаешь, что я не могу.

И жаль. Я бы взяла на вооружение эти знания. Его «мамочка» обещала портить мне жизнь десятилетиями, и я не прочь была бы обезопасить себя от её нападок, сдружившись с «сыночком». Или просто проведав о его слабых сторонах.

За день до встречи с Рандареллом я намекнула Цехтуу, что мы не такие уж разные, ведь я по прихоти Вселенной унаследовала и её таланты. Королеву демонстрация не впечатлила, и она заявила, что аномалия моих способностей ничего не доказывает. А потом вывернула мне руки силой мысли под таким углом, что, не приди на помощь Сат’Узунд, с рвением любящей матушки загородившей меня от злобной сестры, Цехтуу точно выдрала бы их из плеч.

– Тебе не нужно напрашиваться на унижение, - гладя меня по голове, сказала слепая Королева. И в её объятиях я действительно чувствовала себя ребёнком, попавшим на руки матери.

– Да, конечно, - возвращаясь в настоящее, произнесла я.

– Почитаю в личной биографии Гаррела о том, сколько он съедает яиц в день.

– Забавно, - ухмыльнулся Рандарелл и поморщился. Он доставал ногами до пола, но длина цепи не позволяла ему сесть, только повиснуть на врезавшемся в кожу металле. Это было мучительно, и я обещала притащить что-нибудь достаточно высокое, чтобы служитель расслабленно опустил на это своё тело.
– Могу рассказать только общие сведения, которые известны всем. Только не понимаю, зачем он тебе?

– Он пытался меня убить, - солгала я.

– Не удивительно. Говорят, этот малый стольких демонов за свою жизнь переубивал, что даже прославленным воинам Риндожи не снилось.

Рандарелл многое поведал в этот день, даже не догадываясь, сколько значимого я почерпнула из его слов. Он, действительно, избегал щекотливые темы, но всё читалось между паузами: об упрямстве церковников и безнадёжности, в которую служители погружались, как в зыбучие пески; об артефакте, который обязан существовать вопреки всеобщему скептицизму, потому что бессмертные не будут нервничать из-за выдумки; о чувствах, которые Рандарелл не успел выразить раньше.

– Каждая наша встреча хуже предыдущей, - ненатурально весело выдал парень.
– Тебя не будут искать? Ты не первый час пропадаешь со мной.

– Нет. Я не тороплюсь.

– Зато я ушёл бы отсюда.

Я покачала головой. Наверное, он плохо понимал это, но, отказываясь помогать Рандареллу, я спасала его. За пределами своей тюрьмы служитель будет уязвим, и тогда его выследят и убьют.

– Если ты попробуешь сбежать, никто не будет играть с тобой в догонялки. Никакого второго шанса, - предупредила я.
– А здесь… ты хотя бы останешься жив.

А потом, если повезёт, его выкупят церковники, и парень вернётся домой. Он слишком измотан, и его не пошлют на очередное задание сразу же после возвращения. Рандарелл окажется в безопасности.

А при худшем раскладе… Но и тогда он будет жив и дождётся освобождения. Всё лучше, чем напрасная гибель.

– Я не согласен, - парень дёрнул головой.
– Хотя наши мнения часто не совпадают. Я всё равно ценю твои старания. Ты… не подаришь мне ещё один поцелуй?

Наш маленький пузырь откровенности, условно расширившийся до размеров клетки, вмещал все те мягкие, интимные штрихи, о которых не говорят, но которые отчётливо ощущаются находящимися в нём. Несмотря на смесь переживаний, по большей части негативных, которыми нас одарили последние дни, мы чувствовали тягу друг к другу. Нам обоим не хватало этих условно спокойных минут, когда не нужно никуда торопиться и можно просто смотреть друг другу в глаза.

Я встала вплотную к парню и приблизила лицо. Его губы были жёсткими, но что поделать. Рандарелл придвинулся и положил руку мне на голову. Я с запозданием сообразила, что это неправильно, потому как цепь не позволила бы ему дотянуться.

Под рёбра вошло золотое лезвие из чистой энергии. Следов на теле не оставляет, но невыносимо больно. Рандарелл попытался подхватить меня при падении одной рукой, однако сам был слаб и навалился сверху.

– Давай, добей её быстрей, пока она не позвала демонов!
– потребовали со стороны входа.

– Нет, она не позовёт. Ты ведь знаешь, что тогда побег прервётся, и нас всех убьют, - обратился Рандарелл уже ко мне.
– Я уверен, ты лучше пролежишь в тишине, чем подстроишь мою гибель.

– Рандарелл… - я попробовала схватиться за золотое лезвие, но кожу невыносимо жгло. Все эти дни он копил силы на создание этого оружия?
– Нет, не уходи!
– я схватила его за рукав и содрала висевшую на слабых нитках ткань. Магия света уже скручивала мои внутренности так, что хотелось выть.
– Ты точно погибнешь!